В индийской мифологии слово сома употребляется очень часто.

СОМА.

В индийской мифологии слово «сома» употребляется очень часто. У него четыре значения. Происходит оно от глагола «выжимать» и относится к соку растения, из которого готовили пьянящий напиток. Так же назывался и бог этого напитка — Сома. Позже его стали отождествлять с богом Луны или даже называть ее этим именем. Наконец Сомой порой называли животворный дождь или жертвенные возлияния (тоже, возможно, связанные с вызыванием дождя).

В одном гимне «Упанишад» сказано: «На этом огне боги совершают жертвоприношения веры. Из этого жертвоприношения возникает владыка Сома... Из этого жертвоприношения возникает дождь... На этом огне боги совершают жертвоприношения дождя. Из этого жертвоприношения возникает пища». В другом месте утверждается: «Приношение Соме — наисовершеннейшее из всех жертвоприношений...»
Представляет интерес гимн соме (как напитку, соку) из «Риг-веды», приводимый ниже с некоторыми сокращениями и изменениями:
Поистине расходятся помыслы и желания людей Плотник желает поломки, врачеватель — болезни,
брахман — выжимающего [сок сомы]. Для Индры стекайте, о капли [сомы]!.. Я — стихотворец, отец — врачеватель, мать -т
ловко вращает жернова. К достатку идем мы разными путями, словно [пастухи]
за коровами.
Для Индры стекайте, о капли [сомы]! Коню нужна легкая повозка, потешнику — смех, Детородному органу нужно влагалище, вода — лягушке, Для Индры стекайте, о капли [сомы]!
Это откровенно авторское сочинение, даже с элементами автобиографии. Кстати, сторонникам фрейдистско-примитивного толкования древних мифов и поэм здесь не остается почвы для сексуальных фантазий: вещи названы своими именами, без затей и кривотолков. Что же хотел передать слушателям автор?
Первая же строка наводит на серьезные размышления. Оказывается, для реализации некоторых наших благих побуждений (исправления поломки, помощи больному) необходимо присутствие в мире несовершенства, зла, бед. Наши благие помыслы могут решительно расходиться с материальными интересами.
Вообще, связаны неразрывно между собой живое и неживое, телесное и чувственное, духовно-высокое (например, молитва и ритуальная жертва брахмана) с материально-низким (работой выжимающего сок).
В припеве постоянно упоминается Индра. Что это означает? Как мы уже говорили, хмельной напиток — сома — придавал силы и
храбрости воинам, покровителем которых являлся Индра. Кроме того, как считалось, сому употребляют не только люди, но и боги; его использовали в ритуальных целях, и тогда опьяняющий сок превращался в божественного Сому Павамана («Очищающий»). Впрочем, называть его хмельным или опьяняющим можно лишь с немалой долей условности. Это — не вино или пиво, а наркотический галлюциногенный напиток.
Вряд ли случайно в мифе об Индре сказано, что от сомы он становился не только сильней и решительней, но и крупнее. Такое ощущение характерно для некоторых видов наркотического опьянения.
Скорее всего, сома — не просто перебродивший растительный сок, а более сложный напиток, в который жрецы добавляли определенные препараты (например, конопляные или опиумные).
Вряд ли случайно приготовление сомы связано с какими-то манипуляциями у огня. Если бы достаточно было просто выжимать сок определенного растения, то, без сомнения, сома быстро бы превратился в любимый народом напиток. Капли сока еще надо было суметь превратить в капли сомы!
В одном из мифов Сома назван сыном Праджапати и братом Индры, Агни. Далее сказано:
«Он, Индра, сказал Агни и Соме, братьям [своим]: «Я хочу совершить для вас жертвоприношение, исполняющее желания, то, которое отец Праджапати позволил мне совершить!» — «Да будет так!» ...Один из них стал поглотителем пищи, другой — пищей. Поистине, Агни стал поглотителем пищи, Сома — пищей».
Тут тоже бог напитка и бог огня выступают вместе, а с ними связано жертвоприношение, и не простое, а исполняющее все желания. Правда, на этот счет есть иное толкование. По мнению датского ученого конца XIX в. Э. Леманна: «В выжимании сомы заключалась, очевидно, своего рода природная символика, которой свойственна была некоторая чудотворная сила: подобно тому как живая жидкость струится через сито из овечьих волос, так и дождь льется из облаков; вообще сома и дождь часто отождествляются...

Еще чаще Сома связывается с Агни или приравнивается к нему. Дождь и огонь, по понятию Вед, сливаются в одно целое, так как они сопровождают друг друга. Огонь производит дождь (молния); дождь, в свою очередь, создает огонь, так как он, производя рост деревьев, влагает в них огонь; сома, — так говорится, — это огонь в жидком состоянии... Орел, несущий Сому с небес и его проливающий, есть сам Агни, который довольно часто изображается в виде птицы; причиной истечения амброзиальной жидкости, Сомы, или дождя считается нисходящий огонь или молниеносный луч».
Сравнение сомы с амброзией в данном случае подразумевает необычайное действие, вознесение к небесам, в призрачный мир богов. Э. Леманн не учел, что это не могло быть чем-то просто очень вкусным, сладким (зачем бы тогда принимать такое средство перед битвой и связывать его с Индрой?!). А у хмельного напитка было вообще другое название: сура. Так что наиболее правдоподобно, что божественной Сомой называли наркотик, секрет приготовления которого знали только посвященные, жрецы.
У Сомы, который упоминается в Ведах, множество самых разнообразных свойств и достоинств, вплоть до того, что его называют владыкой мира, богом богов, носителем жизненной силы. Называют его и «всевозбуждающим», «всезнающим», «небесным», что тоже вполне отвечает тем чувствам, которые возбуждает наркотик (недаром наркоманы говорят о «полете»).
Надо иметь в виду, что наркотики, различные психотропные средства применялись в религиозных ритуалах и шаманских камланиях во всех концах земли, у многих племен и народов. В этом отношении Сома — не исключение, а общее правило, поистине могущественный бог (у ариев Персии его называли хаомой и посвящали ему восторженные строки). Вспомним и о викингах, которые перед боями тоже приводили себя в возбужденное состояние с помощью наркотических средств, к числу которых относятся, конечно, и алкогольные напитки.
Сома — дурманящий напиток богов, браминов и воинов, тот самый божественный Сома, которому в Древней Индии приносили жертвы, в честь которого слагали гимны, оказывал немалое воздействие не только на отдельных людей, но и на всю цивилизацию. К употреблению наркотика начинали привыкать многие жрецы (по-видимому, воины принимали его не столь часто). А эта каста была носителем знаний, мудрости, традиций.

Когда историки рассуждают о причинах падения цивилизаций, то упускают из вида не только факторы взаимодействия общества с окружающей природной средой, но и подрыв духовных основ общества, общественного сознания. Распространение наркомании в прошлые века могло быть особенно губительным потому, что люди не сознавали ее пагубность, а количество населения было сравнительно невелико. Интеллектуальную и духовную функций исполняли главным образом (а в Индии почти исключительно) представители духовенства. Их деградация неминуемо приводила к разрушению общественных связей. Общественное сознание становилось затуманенным, необычайную популярность обретали суеверия и предрассудки, нелепые фантазии, «оккультные науки».
Поклонение Соме — олицетворенному наркотику — должно было губительно сказаться на состоянии древнеиндийского общества. В военное время Сома одухотворял бойцов, вдохновлял на героические деяния, вселял надежду на райское блаженство после героической смерти. Но в мирное время опьяненные сомой служители культа и властители постепенно деградировали, и это должно было вызывать острые кризисы цивилизации, ее застой и упадок.

АГНИ.

Имя этого бога для русского уха звучит совершенно понятно: огонь, огни (первая буква произносится обычно как «а»). Культ Агни предполагает не просто огонь как таковой, а прежде всего жертвенный, который обеспечивает связь людей с богами. Поэтому Агни часто упоминается вместе с Сомой. Кроме того, в плане философском, воздаются почести духу огня, огненосной субстанции, одной из главнейших природных стихий.
«Агни — бог огня, — пишет индолог Н.Р. Гусева, — может считаться богом уникальной судьбы: на протяжении всего исторического периода, в течение которого индийцы его почитали, т.е. начиная с конца II тысячелетия до н.э. и вплоть до наших дней, всегда имело место религиозное преклонение перед ним и всегда ему приписывали одни и те же чудодейственные свойства и его ставили в один ряд с самыми влиятельными богами. Функциональные нагрузки большинства богов исторически менялись и частично утрачивались, тогда как верующие индусы в современной Индии продолжают приписывать Агни те же качества и функции, которые ему приписывались ведическими и, совершенно очевидно, доведическими арьями; гимном Агни начинается Ригведа».
Такая удивительная стабильность образа бога объясняется его ясной принадлежностью к данному явлению (объекту) природы, сопровождающему жизнь человеческую со времен не только доисторических, но и более древних, когда еще только формировался облик людей современного вида, как предполагается, в связи с широким использованием огня и приготовлением обработанной на костре пиши.
У арийских племен огонь сопровождал человека от рождения, когда на домашнем алтаре приносили жертвы богам, при посвящении, свадьбе, самых разнообразных ритуалах; на смертном одре, где сжигалось тело, освобождая нетленную душу, и после смерти, на поминках. Существовал особый обряд добывания священного огня. Согласно Ригведе, огонь-Агни «породила счастливая древесина для трения»; «знаток [всех] существ вложен между двух кусков дерева для трения»; «добывайте трением, о мужи, провидца недвуличного»: если они добывают [его] трением руками, он ярко зажигается среди кусков дерева, алый, как скаковой конь».
Безусловно, способ добывания огня трением — очень древний — должен был выглядеть как волшебство, священнодействие. Но здесь еще есть уподобление огня правде («провидцу недвуличному»). В Ведах о священном огне (отождествленном, между прочим, с дыханием) сказано: «Поистине служение этому огню — правда. Тот, кто говорит правду, подобен тому, кто изливает топленое масло на зажженный жертвенный огонь. Так воспламеняет он этот огонь. Жар его все усиливается. С каждым днем он [говорящий правду] становится более сильным».
«Поистине Агни есть речь», — сказано там же. Но кроме дыхания и речи его соединяют с зарождением жизни. Когда из вселенских вод возникло мировое яйцо, «Зародыш внутри был создан в виде Агри [Начала]. Он есть Агри, ибо он был создан как начало этой вселенной. Поистине он — Агри, и называют его Агни тайно. Ибо боги любят неявное».
Здесь мы вновь сталкиваемся с игрой слов, когда созвучие предполагает сходство смысла. Так через структуру языка человек стремится понять то, что, возможно, было вложено предками в те или иные слова. Метод, конечно, замечательный, но требующий большой осмотрительности (как видим, к Ведам восходит зарождение такой области знаний, как палеолингвистика). В космогоническом аспекте соединение Агри с Агни означает, что огонь был у истоков жизни. Более того, он остается основой жизни и познания. В «Шатопатха-брахмане» приведены такие рассуждения:
«Дхира, сын Шатапарни, приблизился к Махашале, сыну Джа-балы. Его спросил он: «Что познав, приблизился ты ко мне?» — «Огонь познал я». — «Какой огонь познал ты?» — «Речь». — «Каким становится тот, кто познал этот огонь?» — «Способным говорить становится тот, — ответил он, — речь не покидает его».
Далее выясняется, что огонь претворяется в зрение, мысль, слух, дыхание. Дхира говорит: «Поистине дыхание есть этот огонь. Поистине, когда человек засыпает, в дыхание входит речь, в дыхание — зрение, в дыхание — мысль, в дыхание — слух. Когда он просыпается, они вновь рождаются из дыхания...»
Наконец, Агни называется и поглотителем пищи. Когда Индра предложил совершить жертвоприношение в честь своих братьев Агни и Сомы, они согласились олицетворять этот ритуал: «Один из них стал поглотителем пищи, другой — пищей. Поистине Агни стал поглотителем пищи, Сома — пищей».
Если сопоставить все то, что было сказано в приведенных выше текстах о свойствах и назначении огня-Агни, он предстает — помимо всего прочего — как символ жизненной энергии, процесса горения внутри живого организма, догадка замечательная! Ведь процесс жизнедеятельности в науке принято сопоставлять с медленным горением, для поддержания которого служит дыхание (потребление кислорода) и питание (использование «горючего»).
Конечно, древнеиндийские мудрецы не размышляли о химических основах жизнедеятельности. Однако суть проявления жизни как одного из воплощений огненосной и светоносной стихии они постигли верно. Ведь то, что мы называем калорийностью пищи, есть и ее «агнийность» (в смысле энергоемкости, которую усваивает человеческий организм). Но не будем забывать, что Агни был для древних индийцев не только воплощением огня, но и мифологической фигурой. У ритуального костра они взывали к нему как посреднику между людьми и богами: «О Агни, только та жертва и тот обряд, которые ты охватываешь со всех сторон, идут к богам».
Согласно преданию, Агни появился на свет сам по себе (по другим версиям — из вод, на небе или от соединения матери-земли с отцом-небом, что можно толковать как вертикальный разряд молнии). Боги пожелали, чтобы он стал приносить для них жертвенные дары. Он испугался, что с угасанием жертвенного огня зачахнет и он, а потому решил укрыться в безбрежных водах. На земле воцарился мрак, которым воспользовались демоны, чтобы установить свое господство.
Пришлось богам отправиться на поиски Агни. Им помогла рыба, для которой был нестерпим жар Агни. Она открыла богам его убежище. Разгневанный Агни проклял рыбу, и с тех пор не способны рыбы кричать от боли, вовсе лишены речи и не выносят не только огня, но даже света и тепла.
Есть ли в этом мифе потаенный глубокий смысл? Вряд ли. Далеко не всегда люди рассказывали только мудрые притчи или поэтически украшенные философские идеи. Нередко в памяти народа сохранялись занятные, а то и пикантные истории, бесхитростные волшебные сказки.
Но для людей, конечно же, главными были не фантасмагории или поэтические образы, которые навевает трепетный и могучий, изменчивый и в то же время постоянный огонь костра. Бог Агни был прежде всего воплощением света и тепла, который разгоняет вкрадчивых демонов ночи, поднимается в небо, унося с собой молитвы и гимны; Агни, сплачивающий семью вокруг домашнего очага.
Может показаться странным, что в древности у людей огонь не ассоциировался с грозной и губительной силой, враждебной человеку и всему живому. «Для большинства гимнов характерно, — писал В.Н. Топоров, — что Агни горит, сияет, освещает, обладает всеми силами, заполняет воздушное пространство, открывает двери тьмы, укрепляет небо и землю, охраняет их, восходит на небо, рождает оба мира, живет в воде; знает все пути, все мудрости, все миры, все людские тайны; наблюдает за всем на свете, правит законом; приводит богов на жертвоприношение. Агни дружествен к людям, к долгу, соединяет супругов, приносит богатство, поощряет певцов, поражает врагов, тьму... Из его эпитетов особенно известны: Джатаведас — «знаток всех существ» (или «знающий о предшествующих рождениях»), Танунапат — «сын самого себя», Вайщванара — «принадлежащий всем людям»...»
Почему в этом длинном перечне отсутствуют «отрицательные» черты? Разве не было тогда сильных лесных и степных пожаров? Разве огонь не пожирал жилища? Вероятно, причины бытовых пожаров люди по справедливости связывали не столько со стихией огня, сколько с «человеческим фактором». С действующими вулканами, огнедышащими горами, арии встречались редко, а лесные и степные пожары тоже были делом рук самих людей (как тогда, так и ныне). Вот почему Агни считался богом света, добра, истины.

ВАРУНА.

«Вседержителю вознесу я возвышенную, глубокую молитву, приятную прославленному Варуне, который разбил землю, чтобы разостлать ее для солнца, как жрец — шкуру [жертвы]...
Бочку с отверстием внизу Варуна вылил на оба мира и в воздушное пространство. Ею царь всей вселенной, как дождь хлеба, орошает почву.
Он орошает почву, землю и небо. Когда же Варуна хочет, чтоб его подоили, тучей окутываются горы, и неистовые мужи опускают поводья».
Не следует думать, будто Варуну действительно считали повелителем Вселенной и богом богов. Высокие «звания» обычно использовались при обращении к тому богу, от которого в данный момент ожидали благ. От Варуны ожидали много хорошего, ибо в его распоряжении были земные и небесные воды, а также ночное небо. Для земледельцев распределение вод на земле, в облаках и почве, позволяющее из года в год собирать урожаи — результат мудрого замысла вселенского Разума (Пуруши): «Мыслью его (т.е. Пуруши) были созданы волы и Варуна. Воды принесли ему веру и добрые деяния. А Варуна защитил его потомков своей дхармой (т.е. законом). Так воды и Варуна служат своей прародительнице — мысли. Там, где веды и Варуна, там и мир того, кто знает эту силу мысли, и пока не погибнет мир вод и Варуны, не погибнет и его мир».
В гимне подчеркивается значение мирового порядка. Варуна властвует над водами, подчиняясь его закону, а не собственным прихотям. Об этом говорится настойчиво. По-видимому, автор понимает, знает на собственном опыте, что не всегда небесная вода проливается в нужное для земледельца время. Значит, не всегда Варуна управляет своим хозяйством так, чтобы принести пользу людям. Требуется напоминать ему снова и снова о разумном устройстве мироздания, которое требуется поддерживать
Возможно, еще до создания Вед Варуна был небесным богом, управлявшим движением светил и определившим и'исполнявшим законы мироздания (у древних греков таким богом был Уран; созвучие имен позволяет предполагать их генетическую связь — как двух отражений некогда единого верховного божества индоевропейцев). Бог Варуна считался повелителем западных вод и земель (слово «варуни» означает запад), а его роскошный дворец находился на дне океана. По мнению Н Р Гусевой, есть основания сопоставлять Варуну со славянским богом неба, атмосферных вод и огня — Перуном.
Владыкой ночи Варуна был признан, по-видимому, потому, что на западе солнце заходит, уступая место тьме. Но в то же время тысячами глаз своих помощников наблюдает Варуна за всем, происходящим на земле' «Кто идет, или стоит, кто тайно крадется, кто ищет себе убежище, или спешит от него, о чем говорят двое, сидя вместе, — то знает владыка Варуна, присутствующий в качестве третьего. И если б я перешел за пределы неба, то все же я не ушел бы от царя Варуны; с небес спешат сюда его соглядатаи, обозревающие мир тысячью глаз».
Одна из важных задач Варуны — следить за сохранением мирового порядка и сохранением людьми моральных заповедей. Наиболее тяжкий грех — клятвопреступление. Там, где преступник ухитряется уйти от суда людей, вмешивается Варуна Он карает грешника, насылая на него болезни, несчастья и преждевременную смерть.
Неотвратимость наказания не только за явные, но и за тайные, скрытые от других людей прегрешения в последующие века легла в основу концепции кармы, судьбы, неизбежного возмездия за неправедную жизнь и воздаяния за праведную; и если она не проявится в этой жизни, то скажется при дальнейших перевоплощениях души. Правда, у Варуны как божества древнего сохраняются чисто человеческие черты: он волен наказать и помиловать, проявить благосклонность, наставлять человека на путь истинный.
«Хорошей чертой Варуны, — писал Э. Леманн, — служит то, что при обращении к нему молитва играет наибольшую роль и несколько сдвигает на задний план вечную куплю-продажу жертвы... В этих песнях, особенно в тех из них, которые приписываются певцу Васиште, слышится искренняя, прочувствованная молитва». И не удивительно: всеведение Варуны вынуждает к искренности при обращении к нему.
Впрочем, с укреплением государственных структур и усложнением общественной жизни образ Варуны стал постепенно тускнеть. Ему начали приписывать фривольное поведение; влюбившись в прекрасную дочь бога Луны (Сомы), он ее похитил, несмотря на то что она была отдана в жены одному мудрецу. С помощью заклинаний мудрец наслал великую сушь, от которой стал мелеть даже океан. Испуганный Варуна вернул ему его жену.
Подобные истории показывают, что в обществе произошли существенные изменения и к исполнению нравственного закона стали относиться с некоторой иронией. Нужны были новые идеи, требовались новые божественные установления для поддержания общественного порядка, основа которого находится в душах людей, а не в каких-либо учреждениях и законодательных актах.

РУДРА.

Как божество он олицетворяет бурю, грозу, ярость. В одном из мифов он в гневе великом врывается на пир богов, куда его не пригласили и где в отчаянии бросилась в огонь его жена Сати. Пир устроил Дакша, отец Сати (и еще 49-ти дочерей) Рудра причинил увечья многим богам, а Дакше снес голову, которую потом не могли отыскать, из-за чего пришлось пострадавшему приладить голову козла.
Этот эпизод отражает, судя по всему, очень древний обычай, согласно которому в жертву Рудре приносили людей, побежденных воинов. В «Махабхарате» рассказывается о том, что царь Ма-гадхи Джарасандха, захватив в плен 86 побежденных князей, собирался принести их в жертву Рудре. Кришна спросил его, почему он хочет поступить так жестоко. «Таков древний обычай кшатриев», — ответил царь. Кришна осудил этот обычай как недостойный.
О древности почитания Рудры свидетельствует то, что он был охотником и покровителем охоты, владыкой лекарственных трав, который не только может поранить, но и вылечить раны. Он считался, кроме того, богом гор и лесов. По-видимому, он был связан с горным делом или считался покровителем рудокопов,
причем очень древних, относящихся к временам индоевропейского единства.
По мнению Н.Р. Гусевой, ему может соответствовать древне-славянский Род, которого Б.А. Рыбаков охарактеризовал так: «В представлении земледельца это был грозный и капризный бог Неба, владевший тучами, дождем, молнией, бог, от которого зависела вся жизнь на земле». Как отметила Н.Р. Гусева: «Эта характеристика, полностью совпадает с той, которую дают веды и книги-брахманы богу Рудре. Значение имени Рудры по санскритским словарям буквально воспроизводит вышеприведенные слова Б.А. Рыбакова, грозный, могучий, рычащий, бог гроз, благостный, достойный прославления. Имя Рода и Рудры разъясняется и как красный, сияющий, сверкающий. Значение «красный» возводится в санскрите к древнему корню... «рудх», который означал «быть красным, бурым». С этим древнейшим значением можно сопоставить слова «родрый», «рудый», «рдяный», обозначающие красный цвет, и древнерусское слово «руда», употребляющееся в значении крови».

Придется еще раз вспомнить, что то же слово означает и полезное ископаемое. А добывали в те времена полезные ископаемые только в горах, если не считать бурых болотных руд, добываемых в лесных болотах. В таком случае делается понятной связь Рудры с горами и лесами, а также типологическая параллель, отмеченная В.Н. Топововым: Рудла и крот — Аполлон и мыши.
Возможно, соединение Рудры и смерти объясняется тем, что слово «руд» переводится как «рыдать». В одном из гимнов Вед сказано: когда чувства и душа «покидают это умирающее тело, они заставляют рыдать [близких]. Они заставляют рыдать, потому они Рудры». Вновь сказывается игра слов, созвучий. Так или иначе, но его называли «мужеубийцей», может быть, в связи с кровавыми жертвоприношениями. Хотя считалось, что смерть он способен насылать самыми разными способами, и не только на людей, но и на домашний скот.
Его владения, жилье, согласно поверьям, находились на севере, который индийцы считали краем суровым, опасным, плохим. Это наводит на мысль, что арийские племена, обосновавшиеся в Индии, пришли из каких-то северных краев, сохранив в памяти поколений туманные образы тех мест, где жилось им несладко или, во всяком случае, не так, как на благодатном юге.
Где могла находиться эта северная прародина племен, почитавших издревне Рудру? Очень возможно, что где-то в районе реки Неман, где ученые отмечают скопление гидронимов (а названия рек обычно сохраняются с древнейших времен), которые относятся к индоевропейским. Отметим, что приток Немана — Рось и там же есть гидронимы Руда, Рудка, Ржавец. Вдобавок на этих же территориях пять—семь тысячелетий назад производились активные горные работы: добывали кремень .
Впрочем, предположение об этой прародине требует более убедительных обоснований.
С Рудрой связаны представления о жизненной и сексуальной силе. Возносили к нему молитву: «Да создаст он благо нашему скакуну, здоровье барану и орлу, мужчинам и женщинам, быку». Преимущественно в этом своем качестве он постепенно превратился в бога Шиву, утратив свои грозные и страшные качества. Возможно, в мифе о Дакше, не пригласившем на пир богов Рудру, отражается уход Рудры в прошлое, забвение его имени, что вызывало возмущение некоторых жрецов, поэтов. Но что тут поделаешь: боги смертны. Как сказано в одной из «Упанишад»: «Боги умирают везде и всюду». Ведь их опора, место их пребывания — сердца и разум людей.

Обсудить эту статью на нашем форуме >>>

Читайте далее:

• СОМА...

Предыдущая страница:

• ПРАДЖАПАТИ...

Перейти в этот раздел

Ключевые слова этой страницы: сома.

Скачать zip-архив: СОМА. В индийской мифологии слово - zip. Скачать mp3: СОМА. В индийской мифологии слово - mp3.