Царство мертвых. Культ предков.

Культу предков у разных народов можно посвятить целую книгу. Здесь мы покажем лишь два одни из самых распространенных представлений народов о царстве умерших. На самом деле, культ предков был вторым по значимости культом после культа, посвященного плодородию и тотемам. Тотемы были также связаны с предками, и вообще все, что для человека считалось узами родства, было связано с культом предков.
Пребывание человека после смерти, его положение, его состояние, во многом формировало отношение к миру и действительности. Если человек считал, что после смерти он будет влачить жалкое существование и от его геройств останется лишь призрачная тень, то, следовательно, при жизни следует жить так, чтобы насладиться и насытиться всеми ее благами. Если человек, считал, что только после смерти его ожидает благополучие и исполнение всех его желаний, то жизнь в мире для него жизнь «подготовительная» к самой главной жизни.
Это одни из самых распространенных представлений народов о пребывании человека после смерти, хотя большинство народов склонялись к первому. Личность человека не считалась чем-то цельным и неповторимым, оценивались лишь его поступки. Об этих поступки, если они были достойны и считались геройскими, складывались предания, в память о них. Очень часто это делалось также и для того, чтобы не только помнить о великом могуществе предков, но и стараться достичь его, суметь повторить их подвиги и поднять народ на вершину славы или могущества в чем-либо над другими народами (в воинской доблести, в гаданиях, в искусстве, в познаниях, в колдовстве и пр.). Подвиги предков, как правило, имитировали (представляли) на всеобщих праздниках. Очень часто обряды целиком состояли и были построены на имитациях подвигов предков (в том числе и обряд инициации).
Культ предков у греков и культ предков у кельтов два, с одной стороны, очень схожих мифа, с другой - совершенно различных. Греки представляли царство умерших и царство жизни (царство небожителей) как два различных царства; кельты, напротив, эти два царства воспринимали как единое царство жизни, жизни иной, возможно настоящей в ее подлинном проявлении.

Греческая мифология. В греческой мифологии есть один из ярчайших примеров того, как греки представляли себе пребывание умерших, то место, где пребывают их предки. Например, история Орфея, описанная Овидием в «Метаморфозах», спустившегося в подземное царство за своей возлюбленной женой Эвридикой.
Орфей был мифический певец, у которого сила певческого таланта была так велика, что приводила в дви­жение деревья и скалы, и укро­щала диких зверей. Имя Ор­фея стало синонимом замеча­тельного певца и музыканта.
Изложено по поэме Овидия «Метаморфозы» (легенды и сказания Древней Греции и Древнего Рима»). «Орфей в подземном царстве. Великий певец Орфей, сын речного бога Эагра и музы Каллиопы, жил в далекой Фракии. Женой Орфея была прекрасная нимфа Эвридика. Горячо любил ее Орфей. Но недолго наслаждался Орфей счастливой жизнью с женой своей. Однажды, вскоре после свадьбы, прекрасная Эвридика собирала со своими юными подругами нимфами весенние цветы в зеленой долине. Не заметила Эвридика в густой траве змею и наступила на нее. Ужалила змея юную жену Орфея в ногу. Громко вскрикнула Эвридика и упала на руки подбежавшим подругам. Побледнела Эвридика, сомкнулись ее очи. Яд змеи пресек ее жизнь. В ужас пришли подруги Эвридики, и далеко разнесся их скорбный плач. Услышал его Орфей. Он спешит в долину и там видит труп своей нежно любимой жены. В отчаяние пришел Орфей. Не мог он примириться с этой утратой. Долго оплакивал он свою Эвридику, и плакала вся природа, слыша его грустное пение.
Наконец решил Орфей спуститься в мрачное царство душ умерших, чтобы упросить Аида и Персефону вернуть ему жену. Через мрачную пещеру Тэнара спустился Орфей к берегам священ­ной реки Стикс.
Стоит Орфей на берегу Стикса. Как перепра­виться ему на другой берег, туда, где находится царство Аида? Вокруг Орфея толпятся тени умер­ших. Чуть слышны стоны их, подобные шороху листьев, падающих в лесу поздней осенью. Вот послышался вдали плеск весел. Это приближается ладья перевозчика душ умерших Харона. Прича­лил Харон к берегу. Просит Орфей перевезти его вместе с душами на другой берег, но отказал ему суровый Харон. Как ни молит его Орфей, все слышит он один ответ Харона: «Нет!»
Ударил тогда Орфей по струнам кифары, и разнеслись по берегу Стикса ее звуки. Своей музы­кой очаровал Орфей Харона; слушает он игру Орфея, опершись на весло. Под звуки музыки вошел Орфей в ладью, оттолкнул ее Харон веслом от берега, и поплыла ладья через мрачные воды Стикса. Перевез Харон Орфея. Вышел он из ладьи, играя на золотой кифаре, пошел к Аиду, окру­женный душами, слетевшимися на звуки его кифары.
Приблизился к трону Аида Орфей и склонился перед ним. Сильнее ударил он по струнам кифары и запел. Он пел о своей любви к Эвридике и о том, как счастлива была его жизнь с ней в светлые, ясные дни весны. Но быстро миновали дни счастья, погибла Эвридика. О своем горе, о муках разбитой любви, о тоске по умершей пел Орфей. Все царство Аида внимало пению Орфея, всех очаровала его песня. Склонив на грудь голову, слушал Орфея Аид. Припав головой к плечу мужа, внимала песне Персефона, слезы печали дрожали на ее ресницах Очарованный звуками песни, Тантал забыл терза­ющие его голод и жажду. Сизиф прекратил свою тяжкую, бесплодную работу, сел на тот камень, который вкатывал на гору, и глубоко задумался Очарованные пением, стояли Данаиды; забыли они о своем бездонном сосуде. Сама грозная трехлика я богиня Геката закрылась руками, чтобы не видно было слез на ее глазах. Слезы блестели и на глазах не знающих жалости Эриний, даже их тронул своей песней Орфей. Но вот все тише звучат струны золотой кифары, все тише песнь Орфея, и замерла она, подобно чуть слышному вздоху печали.
Глубокое молчание царило кругом. Прервал это молчание бог Аид и спросил Орфея, зачем пришел он в его царство, о чем хочет просить его. Поклялся Аид нерушимой клятвой богов - водами реки Стик­са, что исполнит он просьбу дивного певца
Ответил Орфей Аиду:
- О могучий владыка Аид, всех нас, смертных, принимаешь ты в свое царство, когда кончаются дни нашей жизни. Не затем пришел я сюда, чтобы смотреть на те ужасы, которые наполняют твое царство, не затем, чтобы увести, подобно Гераклу, стража твоего царства - трехглавого Кербера. Я пришел сюда молить тебя отпустить назад на зем­лю мою Эвридику. Верни ее к жизни; ты видишь, как я страдаю по ней! Подумай, владыка, если бы от­няли у тебя жену твою Персефону, ведь и ты страдал бы. Не навсегда же возвращаешь ты Эвридику. Вернется опять она в твое царство. Кратка жизнь наша, владыка Аид. О, дай Эвридике испытать радости жизни, ведь она сошла в твое царство такой юной!
Задумался Аид и, наконец, ответил Орфею:
- Хорошо, Орфей! Я верну тебе Эвридику. Веди ее назад к жизни, к свету солнца. Но ты должен помнить одно условие: ты пойдешь следом за богом Гермесом, он поведет тебя, а за тобой будет идти Эвридика. Но во время пути по подземному царству ты не должен оглядываться. Помни! Оглянешься, и тотчас покинет тебя Эвридика и вернется навсегда в мое царство.
На все был согласен Орфей. Спешит он скорее в обратный путь. Привел быстрый, как мысль, Гер­мес тень Эвридики. С восторгом смотрит на нее Орфей. Хочет Орфей обнять тень Эвридики, но остановил его бог Гермес, сказав:
- Орфей, ведь ты обнимаешь лишь тень. Пой­дем скорее, труден наш путь.
Отправились в путь. Впереди идет Гермес, за ним Орфей, а за ними тень Эвридики. Быстро миновали они царство Аида. Переправил их через Стикс в своей ладье Харон. Вот и тропинка, которая ведет на поверхность земли. Труден путь. Тропинка круто поднимается вверх, и вся она загромождена камня­ми. Кругом глубокие сумерки. Чуть вырисовывает­ся в них фигура идущего впереди Гермеса. Но вот далеко впереди забрезжил свет. Это выход. Вот и кругом стало как будто светлее. Если бы Орфей обернулся, он увидел бы Эвридику. А идет ли она за ним? Не осталась ли она в полном мрака царстве душ умерших? Может быть, она отстала: ведь путь так труден! Отстанет Эвридика и будет обречена вечно скитаться во мраке. Орфей замедляет шаг, прислушивается. Ничего не слышно. Но разве мо­гут быть слышны шаги бесплотной тени? Все силь­нее и сильнее охватывает Орфея тревога за Эвриди­ку. Все чаще он останавливается. Кругом же все свет­лее. Теперь ясно рассмотрел бы Орфей тень жены.
Наконец, забыв все, он остановился и обернулся. Почти рядом с собой увидел он тень Эвридики. Протянул к ней руки Орфей, но дальше, дальше тень и потонула во мраке. Словно окаменев, стоял Орфей, охваченный отчаянием. Ему пришлось вто­рично пережить смерть Эвридики, а виновником этой второй смерти был он сам.
Долго стоял Орфей. Казалось, жизнь покинула его, казалось, что это стоит мраморная статуя. Наконец пошевельнулся Орфей, сделал шаг, другой и пошел назад, к берегам мрачного Стикса. Он решил снова вернуться к трону Аида, снова молить его вернуть Эвридику. Но не повез его старый Харон через Стикс в своей утлой ладье. Напрасно молил его Орфей—не тронули мольбы певца не­умолимого Харона. Семь дней и ночей сидел пе­чальный Орфей на берегу Стикса, проливая слезы скорби, забыв о пище, обо всем, сетуя на богов мрачного царства душ умерших. Только на восьмой день решил он покинуть берега Стикса и вернуться во Фракию».

Кельтская мифология. Для сравнения можно предложить представления кельтов о «стране умерших». Рай, как считали кельты, находился на острове или островах, расположенных где-то в океане, называвшихся Землей Живых, Землей Женщин, Землей Молодых, Рав­ниной Радостей, и Тир Тарнгири - Землей Обетованной (из христианства).
Острова эти были насе­лены богами, духами умерших королей и других героев мифов. Прокоп Цесарейский сообщал о том, как бретон­ские кельты, жившие на побережье, доставляли души умерших на Британские острова. «Ночью этих людей бу­дил стук в дверь, и они отправлялись на берег, где их поджидали глубоко погруженные в воду лодки, в кото­рых, казалось, никого не было. Двигались эти лодки сами, причем с поразительной скоростью, а бретонцы лишь выполняли роль рулевых. По прибытии к британс­ким берегам неведомый голос поименно вызывал души прибывших, и, по мере того как назывались имена, бор­та лодок все выше поднимались над водой».
У кельтов также известен миф о том, как некий Бран отправился, подобно Орфею, в царство мертвых. Старинные курганы и кладбища назывались «сид», а обитатели подземного мира, в который можно было попасть через гробницы (а иногда через пещеры) назывались Эс Сид — «народ сид». Когда бог подземного сида Мидир, похищает у короля Эхеда супругу и забирает ее к себе, муж отправляется в сид, находящимся внутри холма, и, после схваток с темными силами, отвоевывает жену.
У кельтов есть, своего рода, «Одиссея», которая также повествует о царстве мертвых. Однажды Брану колдунья рассказала о прекрасном острове — Земле Женщин, где нет ни смер­ти, ни горя, ни несчастий, где вечно звучит прекрасная музыка, а обитатели проводят время в достойных развле­чениях, устраивая гонки лодок или колесниц, разъезжая на чудесных скакунах.
Бран в компании двадцати семи товарищей, отправляется в море и после полного приключений путешествия в западном направлении при­бывает на Землю Женщин, где гостей встречает короле­ва острова. После годового пребывания в чудесном крае, где жизнь действительно проходит в непрерывных турни­рах, пиршествах и прочих удовольствиях, друзья решают все-таки вернуться на родину, к своим близким. На бе­регу родной Ирландии собравшиеся люди вопрошают прибывших, кто они. Бран отвечает, что он Бран, сын Фебала, но люди говорят, что не знают Фебала, хотя в древних сказаниях говорится о нем и его не вернувшем­ся из путешествия сыне Один из членов экипажа вы­скакивает на берег и тут же рассыпается в прах — «будто века пролежал в могиле». Бран понимает, что на самом деле в мире людей прошли века, и, рассказав собравшимся о своих приключениях, отправляется в обратный путь — в Землю Женщин.
Мотив двух разных систем отсчета времени в двух разных мирах не раз повторяется в мифах кельтов Ир­ландии, а тема сказочных путешествий дала начало бо­лее позднему циклу повествований святого Брендана. Он также существует и в образе Мирового Древа, которое росло царстве мертвых.
Вообще у многих народов Мировое Древо, Древо Жизни растет на небесах в раю, где обитают бессмертные боги и взятые на небо живыми герои, как в Греции. И при этом царство умерших и небеса разделены - одно на небе, другое под землей. У других народов, как у кельтов, эти два царства совмещены.
Поиск таинственных знаний заводил героя в царство смерти (как у славян в сказках) к Древу Жизни Рябине Знаний и Вдохновения. Эта рябина росла над ручьем, роняя в него ягоды, окрашивающие воду в красный цвет. Живущие в ручье форели поедали эти ягоды, и тот, кто съедал такую рыбу или пил воду из ручья, постигал высшие знания. А если священная форель случайно уходила из своих вод, кому-то удавалось поймать и съесть ее, то такой счастливчик также приобщался к таинствам высших знаний (этот мотив очень часто присутствует в сказках финнов, скандинавов, чехов).
Ветви Рябины символизируют лозу - раздвоенную с одного конца палочку. И людям, отправлявшимся в мир иной, боги проводники давали такие раздвоенные рябиновые веточки. Избранным считался тот, кто, пользуясь веточкой, находил в стране мертвых источник жизни. В этом случае «счастливчик» уподоблялся божеству и мог общаться с живыми людьми.
У кельтов существует миф о влюбленных, чьи сердца разорвались от боли, кода им сообщили ложные известия о смерти возлюбленного. Этим древнейшим мифом воспользовался Шекспир для создания своей трагедии о «Ромео и Джульетте».
Вообще быть избранным в смерти для каждого народа имело огромное значение. Получить смерть на войне, от удара молнией или при каких-либо странных обстоятельствах считалось очень важным для каждого народа, так как смерть на войне - это смерть героя, а все другие - это смерти, полученные в результате соприкосновения с иной действительностью или соотношения с богом, считалось что боги такого человека забирают не в царство умерших, а в сонм богом. Это значило, что жизнь такого человека - жизнь избранного богами, и деяниям этого человека следует подражать, историю жизни следует помнить и передавать из поколения в поколение, дабы и сами люди и их потомки смогли стать избранными и присоединиться к богам.
Во многих народах это представление об избранной смерти породило ее имитацию для выдающихся деятелей общины, жрецов и вождей. Имитация смерти была также связана с культом плодородия. Природный цикл рождения и умирания природы - плодородного периода года и бесплодного - связывался с жизнью общества и верховного вождя. Вождь олицетворял главные силы плодородия и потому должен был подчиняться основному циклу природы, чтобы не потерять плодородную силу, которая распространялась не только на его семью, но и на общество в целом, на плодородие земли, и т. д.
Смерть вождя в разных народах имитировали по-разному. Иногда вождь притворялся умершим и над ним совершали погребальный обряд. Иногда на роль вождя на краткий срок (от одного дня до месяца) избирали другого человека, который своим приемником назначал настоящего вождя, и в определенный день новоизбранного торжественно как вождя убивали и хоронили.
Факт смерти в сознании человека - один из определяющих факторов, по мнению современных философов, влияющих на поступки человека, весь ход истории. Этой проблему мы рассмотрим в последующих изданиях истории мировой культуры. Во всех культурах существуют разного рода имитации смерти. В античности Дионисии и Аполлонии были связаны с прикосновением к миру иному - потустороннему, к миру богов. Поэтому люди наряжались в маски, чтобы изобразить иную жизнь.
Элементы смеха, уродства, кривизны, левизны, - все это характеристики смерти, существующие в сознании человека. Этой теме посвящен ряд серьезных исследований, мы остановимся на этой теме кратко. В сказках часто владеющие мистической или магической силой, силой иного мира, описывались как уродливые, хромые люди. Маска у всех народов (карнавальные праздники) также олицетворяла причастность к иному миру, к миру загробному, миру смерти. Поэтому праздники, связанные с загробным миром имели массовый характер и переросли в средневековые карнавалы. Маска позволяла переходить грань реальной жизни и иного мира, приобщая таким образом не только к загробному иному миру, но и к миру таинственному, к миру смысла бытия, к тому, что сверх видимого.
В древности понятия мира загробного, смерти, таинственного смысла бытия (к которому приобщали в обрядах инициации), мира богов, объединялось в одно единое понятие. Все мироздание представлялось как два мира - мир реальный (мир людей) и мир ирреальный (мир богов), который диктует законы миру реальному.
Все эти темы, связанные со смертью, с приобщением к иному миру, с масками и праздниками, продолжая исследовать мифологическую структуру мировоззрения, но в рамках одной культуры, мы рассмотрим в следующем нашем издании: «Десять лекций по античности».

Обсудить эту статью на нашем форуме >>>

§ КУЛЬТУ ПРЕДКОВ У РАЗНЫХ НАРОДОВ

Ключевые слова этой страницы: культу, предков, разных, народов.

Скачать zip-архив: Культу предков у разных народов - zip. Скачать mp3: Культу предков у разных народов - mp3.