Похвала (praise)

П., определяемая как искреннее одобрение, подразумевает как информирование о правильности совершенного действия, так и положительную оценку этого действия. Общепризнанно, что П. оказывает влияние на поведение. Она один из наиболее часто используемых подкрепителей в самых различных ситуациях.

Большинство исслед., посвященных П., проводились в условиях школьного обучения и касались переменных, к-рые способствуют эффективности ее как подкрепителя. В целом П. оказывается наиболее действенной в отношении уч-ся с низкой успеваемостью. В этой группе она особенно эффективна в отношении уч-ся с низким уровнем способностей и уч-ся, принадлежащих к категориям населения с низким социоэкономическим статусом.

Исследователи в области теории атрибуции отмечают, что П. влияет на наши атрибуции своих собственных и чужих способностей. Низкие способности приписывают индивидуумам, к-рых хвалят за успех, но дают нейтральную обратную связь в отношении неудачи. Высокие способности приписывают индивидуумам, к-рых критикуют за неудачу, но дают нейтральную обратную связь в отношении успеха.

Мн. психологи и педагоги, включая Дж. Холта, Марию Монтессори, Ж. Пиаже и Д. Тости, считают, что П. наносит ущерб образовательному процессу. По их мнению, она ослабляет внутреннюю мотивацию и тем самым отрицательно влияет на учение школьников. П. служит хорошей ил. основанного на здравом смысле конструкта, к-рый оказывается значительно сложнее, чем предполагалось, когда он становится предметом эмпирических исслед.

См. также Подходы к учению, Ободрение, Теория обучения, Вознаграждения и собственный интерес, Школьное обучение

Р. А. Шоу

Право на лечение (right to treatment)

В 1960 г. Мортон Бирнбаум, врач и юрист, предложил «Право на лечение». Хотя в конституции прямо не говорится о таком праве, а тж не упоминается о госпитализации или принудительном лечении, Бирнбаум считает, что восьмая и четырнадцатая поправки, в к-рых говорится о жестоком обращении и лишении свободы, не обеспеченных соотв. юридич. условиями, в достаточной мере поддерживают это право. Вопрос звучит следующим образом: если государство приговаривает чел. к пребыванию в психиатрической больнице потому, что он психически болен и нуждается в лечении, или потому, что он невменяем и не может предстать перед судом, то не обязывает ли это государство предоставить тж и лечение?

Первым прецедентом был процесс «Рауз против Камерона», когда судья Бэйзлон вынес решение, что такое право существует. Позднейшие процессы высветили много сложных вопросов и проблем, важных для суда, общественности, больных, работников здравоохранения, юристов и правительственных чиновников.

В 1970-е гг. борьба за «права больных» вышла на первый план; наряду с этим были подвергнуты пересмотру процедуры принудительной госпитализации и практика лечения. Выяснилось, что практика лечения не соответствует нашим ожиданиям.

См. также Психология и закон, Право на отказ от лечения

Н. Дж. Финкель

Право на отказ от лечения (right to refuse treatment)

Прошлые неудачи и совр. прогресс в области лечения привели к парадоксальному положению вещей: мы привлекаем больных к лечению, они же часто настаивают на своем праве от него отказаться.

Есть документально подтвержденная информация о неудачном опыте принудительных госпитализаций. Госпитализация сама по себе, «терапевтическая больничная среда» и традиционная «разговорная терапия» не влияют на показатели выздоровления, лечения и выписки больных. Движение за права больных, право на лечение и право на лечение с наименьшими ограничительными мерами были поддержаны судопроизводством и законодательством.

Юридич. основы права на отказ заложены как в общем законодательстве, предписывающем получение согласия на проведение мед. или психол. лечения, так и в конституции. В конституции эти основы поддерживаются первой, четвертой, восьмой и четырнадцатой поправками.

Вопросов и проблем, связанных с принудительным лечением больных, много, и реакция врачей известна. Во-первых, возможно ли получение согласия? Может ли принудительно госпитализированный пациент, находящийся в больнице в течение мн. лет, дать компетентное и добровольное согласие? Может ли врач быть «двойным агентом», озабоченным и порядком в палате, и рез-тами н.-и. процесса, и благополучием пациента? Не находятся ли врачи меж двух огней, подвергаясь угрозе судебного преследования как за то, что они не лечат, так и за то, что лечат? Не попадут ли теперь больные в ловушку как своих психозов, так и своих прав? Будет ли вызовом психологии разраб. немедицинских методов лечения, к-рые были бы одновременно эффективными и достойными согласия? На данном этапе вопросы и проблемы появляются гораздо быстрее, чем решения.

См. также Профессиональная этика, Психология и закон, Право на лечение

Н. Дж. Финкель

Практика найма рабочих и служащих (employment practices)

Практики найма представляют широкое разнообразие методов, используемых в процессе отбора и оценки кандидатов или работников в бизнесе и промышленном пр-ве. Эти методы привлекли к себе большое внимание из-за отрывка в седьмом разделе Закона о гражданских правах 1964 г.

Первоначальная версия седьмого раздела устанавливала регламентацию и контроль за методами, с помощью к-рых работодатели могут отбирать и оценивать персонал, однако содержание этого раздела существенно изменилось в рез-те внесения дополнительных поправок и постановлений. «Единые рекомендации по процедурам отбора наемных работников» (Uniform guidelines on employee selection procedures, UGESP) устанавливают для работодателей принципы, к-рыми они должны руководствоваться при отборе и оценке работников. Эти рекомендации не единственный способ воздействия на кадровые решения работодателей: за Законом о возрастной дискриминации при найме (Age Discrimination in Employment Act, ADEA) последовал Закон о профессиональной реабилитации (Vocational Rehabilitation Act). В дополнение к ним, в 1963 г. был принят Закон о равной оплате (Equal Pay Act), а в 1965 г. в рез-те серии правительственных постановлений было учреждено Управление программ по соблюдению федерального контрактного права (Office of Federal Contract Compliance Programs, OFCCP).

Действия большинства работодателей во всех практ. аспектах принятия кадровых решений регулируются теми или иными правилами. Эти правила дополняются рекомендациями, применяемыми OFCCP к федеральным контрактантам. Как независимый правительственный орган, OFCCP занимает активную позицию в обеспечении того, чтобы федеральные контрактанты принимали решения о найме и др. кадровые решения, учитывая интересы особо защищаемых групп, т. е. следит за тем, чтобы в штате работников были представлены меньшинства и др. группы.

Единые рекомендации по методам отбора наемных работников

«Рекомендации» — наиболее важная часть Закона о гражданских правах и напрямую относится к методам, к-рые работодатели используют при решении о найме. В частности, этот закон, как разъясняется в «Рекомендациях», налагает фактически всеобъемлющий запрет на трудовую дискриминацию по признаку расы, пола, цвета кожи, религии или национального происхождения при решениях о найме. Когда действия этого закона сочетаются с Законом о возрастной дискриминации, защищающим возрастные группы от 40 до 70 лет, свободными от регулирования остаются (если таковые имеются) лишь очень немногие кадровые решения.

Определение эффекта вытеснения. «Рекомендации» определяют эффект вытеснения следующим образом: «Коэффициент отбора в отношении любой расы, пола или этнической группы, который составляет менее четырех пятых (4/5) (или 80%) от коэффициента отбора для группы с наиболее высоким значением этого коэффициента, в большинстве случаев будет рассматриваться федеральными правоприменительными органами как свидетельство эффекта вытеснения». Далее поясняется, что коэффициенты отбора свыше 80% не будут считаться свидетельством вытеснения, однако все коэффициенты подвергаются определенной интерпретации. На основе этой общей формулировки были разработаны многочисленные методы для расчета эффекта вытеснения, в том числе не только статистические методы, но и способы определения той группы, в отношении к-рой их надлежит использовать.

Определение группы, как правило, осуществляется на основе изучения либо потока кандидатов, либо рынка рабочей силы. Процедура анализа потока кандидатов предполагает анализ норм набора кандидатов на каждую из должностных позиций, классиф. кандидатов и нанятых по признакам расы и пола. Процедура анализа рынка рабочей силы состоит в сравнении нанятых кандидатов с количеством людей сходной квалификации на рынке рабочей силы, приходящимся на каждую из должностных позиций, по расе или полу. Несмотря на то, что первая процедура зависит от выбранных способов определения кандидата и от периода времени, в течение к-рого используется этот метод, ее измерения более точные, чем измерения, проводимые при анализе рынка рабочей силы. Последний метод использует общие классиф. работников по категориям должностей, что отражается на точности измерения, поскольку остаются открытыми вопросы, связанные с географическими районированием рабочей силы и конкретным характером требований к работе; последний фактор оказывается особенно важным для должностных позиций, не охватываемых общими классиф. рабочей силы.

Т. о., понятие эффекта вытеснения используется для установления существования дискриминации при найме. Если такой эффект обнаруживается, это служит достаточным основанием для возбуждения судебного дела, причем бремя представления правовым органам доказательств того, что методы, использовавшиеся в решениях о найме, были валидными, возлагается на работодателя. Когда это происходит, компания должна доказать, что ее метод валиден, что эффект вытеснения, вызванный применением данного метода, имеет причины, не связанные с его валидностью, и что эти причины нельзя преодолеть путем использования др. процедур найма.

Валидность методов. UGESP официально признает методы содержательной, критериальной и конструктной валидизации, используемые психологами в процедурах установления валидности тестов. В поле зрения UGESP оказываются все три этих типа; но в практике судебных разбирательств чаще всего встречаются два первых метода. Когда рез-ты исслед. валидности приводятся в суде, внимание уделяется в равной мере как методам, используемым для получения выводов исслед., так и вытекающим из этих выводов практ. следствиям. Методологические ошибки, допущенные на этапе планирования, послужили достаточным основанием для отклонения судами мн. исслед. Однако гораздо больший интерес в суде вызывают полученные в исслед. выводы. Во мн. случаях эти выводы преобразуются в коэффициент полезности, к-рый отражает улучшение в принятии кадровых решений по сравнению с существующими методами. Эти сравнения проводятся с целью определения практ. и статистически значимых улучшений в процессе принятия кадровых решений. Если такая практ. ценность не м. б. установлена по причине умеренности рез-тов, то они м. б. отвергнуты судом, несмотря на их статистическую значимость.

При расчете статистик эффекта вытеснения учитывается одно важное соображение. Оно связано с количеством нанятых, необходимым для достоверного расчета процентных отношений этого эффекта. Когда процент рассчитывается по малому количеству случаев, погрешность оказывается очень велика в сравнении с погрешностью при большом количестве случаев. Эта проблема еще больше усугубляется, когда сравниваются оба процента, к-рые, как правило, либо высокие, либо низкие. В нек-рых ситуациях найма величина различий между двумя коэффициентами отбора в сочетании с проблемой малого количества случаев приводит к необходимости использовать два др. статистических метода. Эти методы в отдельных случаях могут давать рез-ты, расходящиеся с рез-тами показателя 4/5; они настоятельно рекомендуются в большинстве ситуаций анализа эффекта вытеснения.

Две указанные статистические процедуры — это правила стандартного отклонения, подробно рассмотренные Грейди, и критерий различий между двумя независимыми долями, детально изложенный Шобеном. Метод стандартного отклонения предполагает сравнение наблюдаемого количества наймов с ожидаемой нормой наймов для конкретного класса. С серьезной проблемой, касающейся величины различий между двумя процентами, позволяет справиться более мощный статистический метод — тест различий между двумя независимыми долями.

Этот статистический метод — общий критерий, описанный в большинстве учебников по стат. Он предполагает сравнение двух коэффициентов отбора, как и показатель 4/5, но, в отличие от последнего, он пригоден для использования в небольших выборках и при малых процентных различиях в коэффициентах отбора, благодаря стандартизации исходных данных.

В «Рекомендациях» уделяется особое внимание использованию стратегий содержательной валидизации для определения законности инструмента отбора или оценки. Методы содержательной валидизации могут иногда смешиваться со стратегиями конструктной валидизации.

Содержательная валидизация определяется как проверка теста с целью определения того, отражает ли содержание пунктов теста те поведенческие черты, к-рые он предназначен измерять. Так, тест на составление слова из букв — простейшая форма измерения поведенческих черт, связанных с этим видом деятельности. Конструктная валидизация — стратегия, предназначенная для определения более широкого набора поведенческих черт; она предполагает использование многочисленных измерительных процедур. Конструктами являются, например, характерные особенности интеллекта, математической способности и тревожности.

Процедуры содержательной валидизации в основном опираются на субъективные суждения, однако в них могут использоваться статистические методы для обоснования полученных рез-тов. Конструктная валидизация требует использования крайне сложных статистических процедур, применяемых к крупным массивам данных, для определения общей черты. Субъективные суждения здесь обычно применяются после такого анализа в целях интерпретации и структурирования эмпирической информ.

Эти общие замечания — краткая ил. все более усложняющегося взаимодействия между психологией и правом. Вопросы статистических тестов, применяемых для оценки эффекта вытеснения и валидности системы отбора, потребуют от практика в этой области как чувствительности к нуждам судопроизводства, так и трезвого представления о том, каким образом суды интерпретируют рез-ты исслед. Судебные дела, упомянутые в этой статье, — лишь пример инцидентов, где в решениях суда отражается фальсификация статистики. По мере возникновения др. и потенциально более сложных проблем, таких как сравнительная стоимость различных видов работы, «дискриминация наоборот» и правило 80%, суды будут все больше и больше обращаться к психологу и статистику за руководством и разъяснением.

См. также Критерий оценки трудовой деятельности, Судебная психология, Промышленная психология

Р. С. Эндрулис

Представления (imagery)

В повседневной речи под П. подразумевают разновидность внутреннего опыта, или картины, открывающиеся «мысленному взору». Такое описание наз. «рисуночной метафорой», однако П. тж относятся к опыту, полученному в др. областях восприятия, таких как слух, вкус и кинестезия. Когда люди утверждают, что они действительно видят несуществующие объекты, считается, что они страдают галлюцинациями. Если же существующие объекты неверно истолковываются, то мы говорим об иллюзиях.

Обычно П. характеризуют как бледные и быстротечные, лишенные деталей и фрагментарные, однако нек-рые люди рассказывают о своих ярких, детальных внутренних образах. Предположительно люди отличаются по силе своих П., и, несомненно, различаются по рез-там, достигнутым в различных тестах, созданных для измерения яркости или ясности внутренних образов в различных сенсорных областях. Тесты довольно надежны в том смысле, что их показатели яв-ся достаточно стабильными, однако трудно установить их валидность, потому что никто не может разделить с др. свои П.

На ранних этапах развития психологии В. Вундт рассматривал П. как один из трех осн. элементов сознания, наряду с ощущениями и чувствами. П. рассматривались как ранее испытанные и восстановленные в памяти сенсорно-перцептивные впечатления. Их обычно признавали в качестве осн. психол. явлений, реальность к-рых едва ли м. б. оспорена.

Вследствие личной, субъективной природы сообщенных П., Джон Б. Уотсон наз. их «призраками ощущения». П. утратили свою привлекательность в качестве объектов исслед. в течение всего времени, пока бихевиоризм не утратил своего влияния, однако интерес к ним стал оживать в 1960 — 70-х г., когда то, что получило назв. когн. психол., стало представлять интерес для психологов. П. снова начали придавать значение в исслед. научения, восприятия, мышления и смыслообразования.

Одной из важных причин оживления интереса к П. была публикация книги Френсис Амелии Йейтс «Искусство памяти» (The art of memory). Йейтс описала, как древние греки и римляне практиковали различные мнемотехнические приемы, осн. на внутренних образах уже известных систем отсчета, таких как план собственного жилища. Мысленно помещая каждый предмет в соотв. место (напр., комнату) в доме, можно было запомнить длинный перечень отдельных предметов. Вышла в свет следующая книга Йейтс, в к-рой собрано большое количество исслед. мнемоники. По-видимому, единственным ограничением для подобной мнемонической методики яв-ся то, что следует делать поправку на время, необходимое для связывания двух образов, к-рое обычно занимает около 5 с.

Др. исследователи просили испытуемых просматривать длинные списки слов и оценивать каждое слово по 7-балльной шкале с т. зр. образности (т. е. способности слова вызывать П.). Было обнаружено, что слова с высокой образностью заучивались гораздо быстрее, чем слова с низкой образностью. Еще важнее, как выяснилось, что слова с высокой образностью могут заучиваться быстрее, чем высокозначимые слова. В таком случае можно утверждать, что образность важнее значимости и что она фактически оказалась лучшим индексом значения, чем т. н. меры значимости.

В области восприятия исслед. привели к установлению связи П. (внутренних образов) с центрами мозга, вовлеченными в процессы перцептивной дискриминации различных сенсорных входов. В исслед. расщепленного мозга было обнаружено, что правое полушарие, по-видимому, сильнее вовлечено в обработку визуальных форм и структур по сравнению с левым полушарием, к-рое, как известно, в большей степени связано с лингвистической сферой. Выяснилось, что мысленное вращение фигуры испытуемыми занимало приблизительно такое же время, какое потребовалось бы для ее физ. вращения, и что на основании этого можно оценить, как испытуемые вращали данную фигуру в воображении или мысленно.

Трудно описать все внутренние образы в четких, точных выражениях, так же как и вообще все внутренние реакции. Мы действительно выучиваемся описывать нек-рые из наших внутренних реакций, такие как голод и жажду, однако, видимо, невозможно описать то, в какой степени м. б. голодным. Описать воображаемое яблоко тж невозможно, если потребовать, чтобы это описание удовлетворяло любым строгим критериям. Тот факт, что у нас есть проблемы при описании наших образов, не делает их менее реальными, чем зубная боль или др. виды боли. Но какими бы реальными они ни являлись, мы, тем не менее, должны признать, что наши П. не могут быть хорошими ориентирами для всех решений.

При изучении т. н. эйдетических образов одно время полагали, что дети — или, по меньшей мере, нек-рые из детей — отличаются поразительной яркостью и точностью П., к-рые практически эквивалентны рассматриванию реального предмета. Ральф Хабер доказал, однако, что дети, предположительно отнесенные к «эйдетикам», были не более точны в своем описании увиденного ранее рисунка, чем др. дети. Истинность П. по-прежнему вызывает большие сомнения. Уже давно известно, что условные реакции отличаются от безусловных. Тогда почему П. должно быть хотя бы чуть точнее предшествующей реакции, воспроизведением к-рой оно яв-ся? В конце концов, стимул для фактической реакции отсутствует.

В практ. аспекте П. или внутренние образы использовалась в последние два десятилетия в различных направлениях. Возможно, самой разраб. областью стала область поведенческой терапии, в к-рой клинические психологи просили пациентов представить в воображении различные виды предметов, вызывавших у них тревогу или создававших проблемы, затем обучали тому, как расслабиться во время воображения ситуации (из прошлого), вызывающей напряжение. При проявлении осторожности и терпения такие пациенты могли расслабиться в реальной ситуации после соотв. практики с воображаемой угрозой. Тем не менее, не следует просто ждать перехода из кабинета терапевта в реальный мир, и необходимо практиковаться в реальных ситуациях, провоцирующих тревогу.

Др. интересное приложение внутренних образов имеет место в спортивных играх и навыках, таких как метание дротиков, координация движений в гимнастике и свободные броски в баскетболе. Люди, потратившие нек-рое время, представляя в воображении, что совершают успешные движения, явно смогли улучшить свои рез-ты больше, чем контрольная группа, к-рая не занималась «мысленной тренировкой». Если такое преимущество простого П. достоверно подтвердится, можно будет извлечь из него пользу во мн. др. областях. Остается лишь полностью раскрыть действительно полезные детали сеансов воображения.

См. также Эйдетическая психотерапия, Без(о)бразное мышление

Б. Р. Бугельски

Предубеждение и дискриминация (prejudice and discrimination)

Термины П. и д. несут в себе различный смысл для большинства представителей общественных наук. Первый означает обладание негативными аттитюдами определенного типа в отношении членов специфической группы или категории, последний применяется к негативным действиям, направленным против таких целевых объектов или жертв П.

Если говорить более конкретно, специалисты в области общественных наук рассматривают П. как обладание негативными аттитюдами, вызывающими негативные или неблагоприятные оценки лиц, к-рым приписывается членство в др. группе. Предубежденные люди могут стать жертвами ошибок в процессе переработки и извлечения информ. в отношении объектов их негативных чувств: со временем такие люди начинают думать о своих «мишенях» определенным образом и эффективно отфильтровывать или игнорировать информ., не согласующуюся или противоречащую тому убеждению, к-рое у них сложилось.

Представляется, что П. как аттитюд имеет тройственную природу и обладает когнитивным, аффективным и поведенческим компонентами.

Убеждения и ожидания индивидуума в отношении конкретной группы составляют когнитивный компонент такого негативного аттитюда. Термин «стереотип» используется для обозначения сетей или кластеров таких убеждений и ожиданий. В основе всех стереотипов лежит исходное допущение о том, что все, кто принадлежит к одной и той же специфической категории или группе, проявляют сходное поведение и обладают сходными аттитюдами.

Люди, обладающие П. против определенных групп, склонны испытывать сильные отрицательные чувства, когда они сталкиваются, непосредственно или косвенным образом, с этими группами. При этом вступает в действие аффективный компонент такого негативного аттитюда, связанный с глубокими отрицательными эмоциональными переживаниями, сопровождающими когнитивные реакции в отношении объектов П.

Поведенческий компонент П. вызвал к себе наибольший интерес исследователей. В этом случае речь идет о тенденции предубежденных людей вести себя негативным образом по отношению к объектам их П. Когда такие тенденции начинают открыто проявляться в поведении, говорят о возникновении Д.

Масштабы той соц. проблемы, к-рую представляют собой П. и д., привели к возникновению новой терминологии. Тоукенизмом наз. форму мягкой Д., характеризующуюся тенденцией со стороны части предубежденных людей внешне вести себя позитивным и предупредительным образом по отношению к объектам их П. в ситуациях, когда такое поведение не требует от них больших затрат или привлечения значительных усилий. Тоукенизм может использоваться в целях рационализации дискриминирующего поведения в ситуациях, имеющих высокую соц. значимость. К таким же терминам относятся сексизм, или дискриминация по полу, и эйджизм, или П. против к.-л. возрастной группы.

Все компоненты П. — когнитивный, аффективный и поведенческий — были предметом исслед., направленных на оценку характера и степени П. в широких слоях населения. Оценка когнитивного компонента П., или убеждений, а тж оценка стереотипов, как правило, осуществляется на основе методики выбора личностных черт. Информ. об аффективном или эмоциональном компоненте предубеждения обычно получают с помощью шкал аттитюдов, разраб. с целью измерения интенсивности положительных или отрицательных чувств, выражаемых индивидом по отношению к специфическим группам. Шкала соц. дистанции — важный инструмент в исслед. поведенческого компонента П. Испытуемым предъявляется список гипотетических взаимоотношений между ними и членами специфических групп. Входящие в его состав пункты отображают возрастающие уровни близости или интимности между респондентами и членами различных групп (варьирующие от совместного проживания в одной стране на самом низком уровне до вступления в брак на самом высоком уровне), а испытуемых просят указать свою готовность вступить в отношения с лицами определенной группы на определенном уровне близости.

См. также Аттитюды, Этноцентризм, Теория справедливости, Теория навешивания ярлыков, Поиск «козла отпущения», Стереотипизация

Ф. Л. Денмарк

Преподавание психологии в университетах (teaching undergraduate psychology)

У данного вопроса два аспекта: содержательный и методический. Вопросы учебного плана касаются либо содержания конкретного курса, либо содержания конкретной программы. Что касается курсов, то их содержание во многом определяется имеющимися учебными пособиями.

Вопросы учебного плана не вызывали особой заботы вплоть до последних месяцев II мировой войны, когда в Гарвардском ун-те была создана Консультационная комиссия по вопросам будущего психологии (Commission to Advise on the Future of Psychology). В ее докладе отмечалось, что психология — наука «молодая, растущая, расширяющаяся (особенно соц. психол.), тяготеющая к прикладным и практ. формам» и что «планы, к-рые закрепляют исключительную представленность психологии занятиями в лаборатории, приведут к потере цельности ее предмета, уменьшат ее свободу и ограничат возможности». Тем не менее, в списке из 13 «неотъемлемых» компонентов вводного курса психологии только совр. соц. структуру, общественные отношения и реакции, социализацию ребенка, индивидуальные различия и развитие личности можно было бы посчитать частями этой развивающейся и расширяющейся области.

В так называемом докладе Волфи, опубликованном Корнельским ун-том в 1952 г., рассматривались такие вопросы как цели обучения в ун-те, рекомендованный учебный план, выполнение этого плана и проведение исслед., а тж проблемы, связанные с корректировкой конкретных курсов и с желанием студентов, получивших только степень бакалавра, работать психологами. Ядро учебного плана составляли лабораторные курсы по мотивации, восприятию, мышлению и способностям; кроме того, он обеспечивал возможность выбора таких спецкурсов, как теория научения, соц., физиолог. и сравнительная психология, психология управления персоналом.

В отчете о конференции в Мичиганском ун-те отразилась возросшая способность быстро реагировать на разную предварительную подготовку студентов, их интересы и цели; в нем предлагалось три варианта учебного плана: «опрокинутой пирамиды», «песочных часов» и гибкий вариант, но все они ставили в центр научные, а не практ. курсы.

В мае 1970 г. специальный выпуск журнала American psychologist под редакцией М. Эпли был посвящен месту психологии в университетском образовании. Эпли отмечал, что психология стала комплексной наукой, слишком обширной, чтобы считаться единой дисциплиной, хотя у нее и есть общие содержание, методология и цели. Он предлагал привести ее в большее соответствие с соц. нуждами, не отказываясь от накопленного научного багажа и новых изысканий.

В 1900 г. Э. Б. Титченер издал первый том своего четырехтомного труда Experimental psychology — The instructor’s manual for the qualitative experiments («Экспериментальная психология: руководство для преподавателей по проведению качественных экспериментов»). На первых 14 с. этого руководства содержатся замечания и предложения для преподавателя по ведению данного курса. Это, по-видимому, было первой попыткой предоставить методические указания для преподавателей психологических дисциплин.

В 1953 г. У. Дж. Мак-Кичи издал небольшую брошюру Teaching tips: A guidebook for the beginning college teacher («Советы по преподаванию: руководство для начинающих преподавателей колледжей»). В 1975 г. вышло ее седьмое, значительно расширенное издание.

В 1956 г. Клод Э. Бакстон выпустил книгу College teaching: A psychologist’s view («Преподавание в колледже: взгляд психолога»). Помимо практ. руководства для преподавателей, она содержала материалы дискуссий о месте психологии в учебных планах и проблемах высшего образования в целом. С 1992 г. в рамках нек-рых программ для получения ученой степени по психологии ассистентам преподавателей предоставляется официальное обучение пед. мастерству.

Р. С. Харпер

Преступность (crime)

Изучение П. всегда было одной из важнейших общественных, политических и психол. задач. П. служила темой многочисленных споров в об-ве и предметом научных исслед. Самые ранние из дошедших до нас филос. взглядов на природу П. относятся к началу документально зафиксированной истории. Противоправное и нежелательное поведение неизменно сопровождает всю историю челов. цивилизации. Ранние подходы к объяснению П. опирались на простое понятие личной мести или возмездия; отправление правосудия являлось уделом конкретного чел. или его семьи. Когда возникли организованные сообщества, личное возмездие уступило дорогу общественным и формализованным реакциям в виде принятия решений группами или их лидерами.

Вплоть до последних 200 — 300 лет, кодификация преступных действий и соотв. наказаний были предметом церковного права. Это состояние дел привело к одному из первых реформаторских движений. В XVIII в. такие философы, как Вольтер и Руссо, подвергли сомнению право на приоритет религиозной иерархии в мирских делах. Отсюда возник взгляд на поведение как рез-т рационального выбора, а не как следствие действия сверхъестественных сил. Так возник классический подход к пониманию П., основывающийся на представлении об индивидуальной свободе воли и личном выборе и до сегодняшнего дня прослеживающийся в мнениях и оценках. Повсеместное применение лишения свободы на различные по продолжительности сроки проистекает из классического представления о наказании, к-рое должно строго соответствовать преступлению.

В XIX в. классическим допущениям о свободе волн был брошен вызов со стороны более позитивистской традиции, утверждавшей, что преступники не несут полной ответственности за свои действия. Возникла т. зр., в к-рой подчеркивалась роль индивидуальных факторов и факторов соц. окружения в формировании челов. поведения. Если, по крайней мере отчасти, преступные действия обусловлены причинами, не контролируемыми отдельными людьми, тогда за совершение преступления в равной степени несут ответственность неблагоприятное окружение, способы воспитания и характерологические особенности. В той или иной степени, эти две школы мысли направляют формирование совр. знаний но проблеме П.

Для лучшего понимания подходов к проблеме П. необходимо рассмотреть различные определения преступления. Наиболее известное определение, вытекающее из официальных документов, трактует преступление как поведение, к-рое нарушает уголовное право и формально находится в ведении правоприменительных органов. Это определение лежит в основе официальных статистических сводок показателей П., к-рые фигурируют в научных исслед. и средствах массовой информ.

Второе определение вытекает из отчетов жертв преступления. В периодических опросах, проводящихся гос. и частными исследовательскими орг-циями, граждане опрашиваются в отношении преступлений, жертвами к-рых они оказывались. Как правило, рез-ты этих опросов обнаруживают значительно более высокие показатели П., чем те, к-рые представлены в официальной стат. Вдобавок ко всему, существуют расхождения в статистических показателях по типам совершаемых преступлений.

Третий аспект проблемы преступления связан с восприятием об-ва. Периодические опросы показывают, что П. традиционно рассматривается как одна из осн. проблем, стоящих перед организованным сообществом. Кроме того, рез-ты опросов свидетельствуют, что большинство граждан испытывает страх перед возможностью самим оказаться жертвами преступных действий.

Еще один аспект изучения П. связан с официальными механизмами, сформированными об-вом для решения проблемы преступности. В федеральном уголовном кодексе классифицируется свыше 3000 противоправных действий, в дополнение к многочисленным др., содержащимся в уголовном законодательстве штатов и местных законах. Существует 3 параллельные системы уголовного судопроизводства, состоящие из сходных компонентов, к-рые должны реагировать на поведение, нарушающее законы местного самоуправления, штата и федеральные законы. Существуют органы, к ведению к-рых относятся поиск и задержание зарегистрированных преступников на местном уровне (отделения городской полиции, окружные шерифы), на уровне штата (полиция штата) и на федеральном уровне (ФБР). Кроме того, существуют специальные органы, призванные привлекать предполагаемых преступников к суду на местном уровне (окружной прокурор), на уровне штата (прокурор штата) и на федеральном уровне (Генеральный прокурор). Наконец, существуют различные системные элементы, в ведении к-рых находится содержание, наказание и реабилитация осужденных преступников на местном уровне (окружные службы пробации, окружные тюрьмы), на уровне штата (управление исправительных учреждений штата, советы по условно-досрочному освобождению и наблюдательные советы), и на федеральном уровне (федеральный надзор за условно досрочно освобожденными, Федеральное бюро тюрем).

Знания о П. лучше всего могут быть описаны в русле четырех традиций. Каждая традиция имеет свои специфические ист. корни и совокупность знаний, относящихся к совершению преступлений. Первый важный подход к изучению П. — подход с позиций индивидуальных различий, продолжает традиции позитивизма. Знания в этой области опираются на классические исслед., напр., проведенное в 1940-х гг. Глюками. В сравнительном обследовании 500 осужденных преступников и 500 сходных по демографическим признакам законопослушных граждан ими были обнаружены физ., психол. и соц. различия. Осп. вывод исслед. состоял в том, что преступление яв-ся рез-том действия разнообразных индивидуальных и соц. факторов. Эта чрезвычайно влиятельная работа положила начало самостоятельной традиции исслед. Существование различий между криминальными и не криминальными популяциями населения демонстрировалось с использованием объективных личностных тестов, тестов когнитивных способностей и проективных личностных методик. В ходе этой работы было установлено, что преступники оказываются менее социализированными, обладают меньшим интеллектом, характеризуются психол. отклонениями, моральной незрелостью и яв-ся жертвами неверных методов воспитания и стилей родительского поведения.

Вторая важная традиция в приобретении знаний о П. опирается на социально-структурную школу. Эта научная традиция изучает социально-структурные и демографические различия у групп или субкультур, характеризующихся диспропорционально высокими показателями П. Важное значение придается различиям в существующем окружении. Предполагается, что преступление яв-ся рез-том различий в доступе к законным и незаконным средствам достижения определяемых об-вом личных и материальных целей. Разнообразие П. объясняется доступностью альтернатив для достижения возможностей, к-рые блокируются структурой, включая молодежные группировки, влияние криминальных сверстников и членов семьи, школы как преимущественный источник блокирования возможностей и саму систему уголовного судопроизводства как соучастника продолжающихся преступлений. Кроме того, отдельное направление исслед. изучает причины преступности в дезорганизованных подструктурах об-ва в больших городах.

Третья категория знаний о П. носит назв. теории навешивания ярлыков. Исторически вытекающая из символического интеракционизма и интерперсонального анализа челов. поведения, предложенных Дж. Г. Мидом и Г. С. Салливаном соответственно, теория навешивания ярлыков утверждает, что преступление яв-ся характеристикой, к-рой влиятельная аудитория наделяет определенные действия. Преступление используется об-вом для очерчивания границ приемлемого поведения на основе выбора определенных подгрупп в качестве преступных, их формальной квалификации в ходе разнообразных соц. церемоний в суде и последующего перевода в низший соц. разряд путем лишения свободы и назначения произвольного срока заключения. С т. зр. навешивания ярлыков, преступление не рассматривается как характеристика индивидуума или следствие патологического окружения. Скорее считается, что преступность — это порождение сложных соц. процессов, действующих в системе уголовного судопроизводства. Теория ярлыков получает значительную поддержку со стороны опирающихся на самоотчеты исслед. П., свидетельствующие о повсеместной распространенности эпизодов незаконной деятельности. Если большинство людей втягиваются в незаконную деятельность и выходят из нее еще до того, как они или оказываются задержанными, или остаются незамеченными, и если навешивание негативного соц. ярлыка преступника оказывает противоположные эффекты на последующие эпизоды преступного поведения, тогда взаимодействие между конкретными людьми и системой уголовного судопроизводства яв-ся важнейшим предвестником преступления.

Четвертый важный источник знаний о П. восходит к теории научения. С этой т. зр. преступное поведение существует потому, что оно подкрепляется и разнообразными способами моделируется в об-ве. Преступное поведение не рассматривается как отличное от др. форм поведения, точно так же как именуемые преступниками люди не рассматриваются как отклоняющиеся от нормы, нетипичные или как-либо иначе отличающиеся от общей популяции. С т. зр. теории научения, П. яв-ся функцией преступного поведения, разнообразными способами моделируемого, осуществляемого и подкрепляемого. Поведенческий репертуар преступника характеризуется значительным дефицитом социально приемлемых форм поведения.

Каждая из этих осн. теорет. позиций оказала влияние на осн. подходы к проблеме П. Три осн. подхода отчетливо связаны с воспитательными, реабилитационными и коррекционными аспектами проблемы. Первый, устрашающий подход, связан с представлением о том, что наказание снижает преступление. Однако ведутся многочисленные споры в отношении эффективности наказания как подхода к проблеме преступности. В нек-рых исслед. приходят к выводу, что незамедлительное и суровое наказание способствует снижению преступной деятельности; др. дают основание утверждать, что суровые санкции не влияют на преступное поведение.

Второй подход к П. предполагает работу с правонарушителями, не относящимися к категории уголовных преступников. Разнообразные формы индивидуальной терапии, групп. терапии, поведенческой модификации, образовательных программ, а тж профессионального обучения и программ общественных работ направлены на ликвидацию индивидуальных и культурных дефицитов, свойственных криминогенным популяциям. Рез-ты исслед. в отношении эффективности воспитательных и реабилитационных подходов к П. носят чрезвычайно смешанный характер.

Последний подход к проблеме П. основывается на раннем обнаружении и предупреждении преступного поведения. Во многом опирающаяся на упомянутый ранее подход с позиций индивидуальных различий, профилактическая модель предполагает выявление потенциальных нарушителей закона и использование воспитательных процедур. Модели раннего вмешательства и предупреждения демонстрируют лишь незначительную успешность.

См. также Уголовная ответственность, Девиантность, Теория навешивания ярлыков

У. Дэвидсон II

Привилегия на выдачу рецептов (prescription privileges)

В публикации Слайф и Рубинстайн «Taking sides» привилегия психологов на выдачу рецептов была обозначена как один из десяти спорных вопросов, к-рый может вызвать ожесточенные дебаты. Нек-рые могут утверждать, что П. на в. р. яв-ся естественным следствием, вытекающим из уже принятых законов (напр., в Калифорнии), устанавливающих, что «психолог должен иметь познания о психофармакологических эффектах у пациентов из групп повышенного риска и стремиться получить дополнительную подготовку в области гериатрической фармакологии» (гл. 1539 статутов 1990 года). На Гавайях резолюция палаты представителей легислатуры штата № 334—90 рекомендует проведение цикла обсуждений за круглым столом на тему нерешенных проблем психиатрического здравоохранения, в т. ч. по вопросу о «возможности разрешения психологам с соотв. уровнем подготовки выписывать психотропные препараты... при нек-рых обстоятельствах».

Янсен и Бэррон указывают на то, что методики биолог. обратной связи, аппаратурная терапия энуреза, кожно-гальванические пробы и обследование на полиграфе яв-ся примерами физ. вмешательств, уже проводимых психологами. Процедуры регулирования поведения в работе с детьми — пример прямого использования физ. вмешательств, осуществляемых психологами. Рабочая группа по физ. вмешательствам Американской психол. ассоц. (АПА) представила два доклада на эту тему. В 1986 г. рабочая группа вынесла заключение о том, что клиническая подготовка должна учитывать проведение психологами физ. вмешательств, включая психофармакологию. Янсен и Бэррон указывают на то, что несмотря на активное участие психологов в разраб. методов физ. вмешательства, они были автоматически лишены права на выписывание рецептов в силу отсутствия у них титула врача. Они согласны с тем, что проведение лекарственной терапии предполагает наличие адекватной подготовки, но нек-рые психологи задаются вопросом о том, почему получение «правильной» подготовки позволено представителям одних профессий и не позволено представителям др. Де Леон отмечает, что разраб. проекта учеб. плана по психофармакологии была предметом специального совещания Комитета по профессиональным занятиям АПА в 1989 г. Комитет объявил, что обеспечение психологам возможности проведения психофармакотерапевтических вмешательств яв-ся приоритетной задачей для удовлетворения потребностей здравоохранения. Смайер резюмировал причины включения психофармакологии в план подготовки психологов, работающих с контингентом лиц пожилого возраста. Пожилые люди получают интенсивное лечение психотропными препаратами (так же как и лекарствами вообще), и он подчеркнул, что психофармакологические средства полезны в лечении психич. расстройств у пожилых людей. Он тж отметил, что психофармакология — главным фактором в лечении пожилых лиц, страдающих психич. заболеваниями.

Удовлетворение нужд общества — перспектива государственной политики

Де Леон, Фокс и Грэхем считают предоставление психологам П. на в. р. необходимым и существенно важным для обеспечения качественного обслуживания психиатрических пациентов и решения проблем чрезмерного приема лекарств лицами пожилого возраста. Они замечают, что в 1992 г. практикующие представители среднего мед. персонала имели право на выдачу рецептов в 28 штатах, а оптики — в 50. В целом определение того, какие специалисты здравоохранения получают право на выдачу рецептов, яв-ся прерогативой администрации каждого штата. Представители среднего мед. персонала (мед. сестры, частнопрактикующие мед. сестры, помощники врача и т. д.) могут проводить лекарственную терапию под наблюдением врача; такие работники здравоохранения как дантисты, оптики и ортопеды обычно имеют в этом отношении независимый статус, не предполагающий врачебного надзора.

На федеральном уровне психологи имеют право на выдачу рецептов в рамках Службы индейского здравоохранения (Indian Health Service). Ф. Дженнингс, директор Программ психич. здоровья в Санта Фе (штат Нью-Мексико), писал, что «единственным убедительным оправданием предоставления П. на в. р. служит отчаянное положение здравоохранения и отчаянная нужда в расширении терапевтического инструментария психологов для облегчения страдания больных... Предоставляемые психологам привилегии не яв-ся ни посягательством на доходы врачей, ни вторжением на их профессиональную территорию». Военное министерство одобрило проект, позволяющий военным психологам получать подготовку для использования определенных психотропных препаратов. Журнал АПА «Practitioner» отвел место под обсуждение одобренной конгрессом двухгодичной программы, в рамках к-рой 4 военных психолога получили подготовку по психофармакологии в Военном мед. ун-те в Бесезде (штат Мэриленд).

Де Леон, Фокс и Грэхем указывают на то, что свыше половины психиатрических больных обслуживается врачами общей практики и что лица, содержащиеся в домах для престарелых, часто получают психотропные препараты, несмотря на то, что большинство из этих пожилых людей не яв-ся психически больными.

Среди профессионалов ведется широкая дискуссия по поводу др. полюса возрастного континуума — о разрешении на фармакотерапию детей. Де Леон, Фоулин, Дженнингс, Уиллис и Райт указывают, что правильный диагноз яв-ся основой для использования лекарственной терапии детей с расстройством дефицита внимания и гиперактивным расстройством с дефицитом внимания, к-рая может не быть необходимой при лечении др. психол. расстройств. Эти авторы указывают на то важное для здравоохранения обстоятельство, что лекарства иногда прописываются детям, родители к-рых не в состоянии регулировать их поведение. Вероятно, главной проблемой может быть не уровень активности ребенка, а неспособность родителя совладать с ним. Оценка уровня стресса родителя может вести к продуктивным действиям, снимающим вопрос о целесообразности проведения лекарственной терапии у детей. Авторы указывают на необходимость дальнейших научных исслед. эффекта лекарственной терапии психически больных лиц подросткового и юношеского возраста. Детским мед. психологам необходимо больше знать об эффективности психоактивных препаратов в лечении детей, им нужно больше познаний и в области психофармакологии в целом. Авторы подчеркивают, что право на выдачу рецептов предполагает способность адекватно проводить фармакотерапию или обходиться без нее, в зависимости от обстоятельств. В докладе Баркли и его сотрудников о роли детского мед. психолога говорится, что он должен быть знаком с психофармакологией детского возраста, поскольку уже участвует в принятии решений о проведении лекарственной терапии.

Бреггин утверждает, что назначение лекарств психиатрами яв-ся политическим и финансовым вопросами, определяемыми «психофармакологическим комплексом, к-рый «давит» на об-во биолог., генетическими теориями и лекарствами». Он считает, что психиатрия как профессия должна отказаться от финансового сотрудничества с фармакологическими компаниями и не делать неточные выводы относительно генетической и биолог. этиологии психич. заболеваний. Бреггин настаивает на том, что любовь, понимание и психотер. яв-ся наилучшим средством решения психиатрических проблем. Он высказывает озабоченность аддиктивным и вредным потенциалом лекарств, особенно при отсутствии предварительной оценки эффектов и последствий терапии психотронными препаратами. Бреггин тж обращается к психологам, выступающим за предоставление привилегии. Он отмечает, что нек-рые психологи завидуют статусу, предоставляемому психиатрам, и констатирует, что фармакологические компании спонсируют и финансируют семинары на психол. конференциях для обсуждения преимуществ П. на в. р.

Фокс высказал предположение, что предоставление психологам П. на в. р. вполне в интересах об-ва, поскольку подготовка психологов в области проведения научных исслед. делает их уникально компетентными в оценке эффектов лекарственной терапии. Предоставление привилегии полезно для об-ва и в том отношении, что психологам будет легче сотрудничать с врачами соматического профиля. Интернист может не использовать нек-рые препараты для лечения эмоциональных нарушений или может быть незнаком с течением мн. эмоциональных расстройств. Фокс утверждает, что мн. врачи предпочитают сотрудничать с психологом, а не с психиатром, и одобрили бы подготовку практиков здравоохранения без медицинского образования в области психиатрии и фармакотерапии. Фокс считает, что психологам не следует ограничивать свою роль, поскольку ограничения в конечном счете снижают их способность помочь своим пациентам.

Соображения, касающиеся политики и профессиональной идентичности

Де Нельски указывает, что усилия, направленные на предоставление П. на в. р., приведут психологию к полномасштабной войне с психиатрией. Джансин сообщает, что когда Патрик Де Леон на конференции АПА предсказал, что психологи когда-нибудь получат привилегию, психиатры «подняли страшный шум». С. Кинсбери, психолог и психиатр, утверждает, что психиатрия сейчас мало заинтересована в психотер., продолжая стоять на позициях совр. психофармакологии. Он считает, что психофармакология яв-ся гл. обр. мед. наукой, имеет мало общего с принципами психологии и по-настоящему не входит в арсенал психол. инструментов. А. Шекет, озабоченный тем, что психология в глазах об-ва сольется с психиатрией, заметил, что движение за предоставление П. на в. р. вызовет оппозицию не только в среде психиатров, но и со стороны Американской мед. ассоц. (АМА). Бэррон интерпретирует движение за предоставление привилегии как усилие «я тоже», направленное на подражание могущественной фигуре врача со степенью доктора медицины. Л. Хэндлер настаивает на том, что прогресс в области мед. психологии обусловлен ее отличием от психиатрии, поскольку психологи получают более разностороннюю подготовку, в отличие от «врача, закованного в броню биолог. редукционистской модели официальной медицины». Хэндлер выдвинул главный аргумент: психолог обращает осн. внимание на личность; в первую очередь отношения между психотерапевтом и пациентом обеспечивают более высокий уровень самоконтроля. Он считает, что поиск значения симптомов яв-ся более важным, чем сами симптомы. Хэндлер утверждает, что лекарства иногда могут быть необходимы. Однако, по его мнению, они не играют главной роли, поскольку больные могут больше узнать о себе без лекарств и «получить более значимый опыт личностного роста». Он проводит четкое разграничение между теми, кто проводит психотер., и теми, кто имеет осн. биолог. ориентацию, исключающую психотер. Он утверждает, что неспособность отстоять свою профессиональную идентичность и самостоятельность равнозначна отказу от своего права по рождению.

Брентар и Мак-Намара с этим не согласны. Они не считают, что получение П. на в. р. означает потерю идентичности, и утверждают, что психология развивается как самостоятельная область, а П. на в. р. яв-ся лишь возможным шагом. Они констатируют наличие частых возражений против изменения существующего положения вещей и возможную необходимость выжидания эмпирических подтверждений того, что ситуацию следует изменить.

Фокс признает, что психология должна выбрать оптимальное время для использования своих ограниченных ресурсов в поисках таких изменений, как получение П. на в. р. Он, однако, утверждает, что право профессии определять свое направление важнее выбора времени. Он настаивает на том, что задача психологов — решать свою собственную судьбу, а не ждать того, что представители др. профессий определят, какими должны быть границы психологии.

Мэй и Бельски предполагают, что П. на в. р. будет еще одним шагом к уравниванию медицины и психологии. Они рассматривают это как неправомерное сужение поля деятельности и считают, что проблемы лиц пожилого возраста, хронических психически больных и др. групп, нуждающихся в обслуживании, яв-ся соц. проблемами. Они утверждают, что П. на в. р. смогут более эффективно использовать те, кто уже имеет соотв. опыт (напр., средний мед. персонал).

Медикализация психологии детально обсуждалась Де Нельски. Он утверждает, что психиатрия приняла решение о медикализации своего статуса в середине 1990-х гг. Психиатрия не расширила при этом своего присутствия на рынке психиатрического обслуживания населения. Напротив, психология воспринимается населением как дисциплина психиатрического здравоохранения; психологи представляют сейчас самую большую группу лиц с учеными степенями в системе охраны психич. здоровья в США. Де Нельски считает, что это произошло благодаря четкому разграничению психологии и психиатрии. Движение к получению привилегии, как он предостерегает, приведет к стиранию этого отличия и скорее повредит, чем поможет психологии. По утверждению Кинсбери, размах преподавания психотер. психиатрам сузился, и психология яв-ся, вероятно, признанным лидером в области психотер.

Брентар и Мак-Намара не согласны с предположением о том, что психиатры оставили психотер. как метод лечения. Это может относиться лишь к гос. сектору, где объем психосоциальных вмешательств сократился вследствие ограничения бюджетных ассигнований. В частном же секторе, по их мнению, психиатры все еще весьма активны в проведении психотер. или изолированно, или в дополнение к психофармакотерапии.

Де Нельски и А. Ковач выражают озабоченность расходом энергии. Если П. на в. р. станет главным приоритетом для психологии, то усилия в др. направлениях (напр., привилегии, касающихся больниц, льготной оплаты лечения и т. д.) могут сойти на нет. Однако нек-рые считают, что П. на в. р. может в действительности способствовать получению больничных привилегий, поскольку администрация больниц охотнее будет предоставлять привилегии тем, кто в состоянии оказывать мед. обслуживание в полном объеме.

Привилегии на выдачу лекарств требуют изменения лицензионных законов. Какими бы ни были эти изменения, нек-рые из них окажутся нежелательными для представителей тех профессий, интересы к-рых оказались затронутыми. Де Нельски считает, что это может представлять собой большой политический риск. Поскольку нет единодушного мнения по вопросу о П. на в. р., потенциальные усилия по изменению лицензионных законов могут углубить раскол. Де Нельски признает, что не все психологи получат право на эту привилегию, но замечает, что те, кто будут его лишены, будут оказывать давление для того, чтобы его добиться.

Проблемы рынка

Фокс отмечает, что программы специализированного мед. обслуживания растут как на дрожжах, даже если психологи предлагают такое лечение независимо друг от друга. Он приводит в качестве примера рост программ стационарного лечения алкоголизма, болевого синдрома и расстройств поведения у детей. Характерным яв-ся то, что в этих программах психологи не используются как равные или автономные партнеры. Де Нельски согласен с тем, что это может иметь место, но цитирует цифры, свидетельствующие о том, что психиатрия действительно снижает долю своего присутствия на рынке здравоохранения в течение последних пяти лет в том, что касается внебольничных посещений пациентов. Эти цифры, однако, колеблются в зависимости от изменений нормативов финансирования стационарного и амбулаторного секторов здравоохранения.

Предметом большой заботы психологов яв-ся вопрос о допуске к обслуживанию стационарных контингентов больных. Сюда относится возможность принятия и выписки больных, повышение клинических привилегий психологам, работающим в стационарных учреждениях, и получение статуса полноправного сотрудника путем голосования. Нек-рый прогресс в этом направлении имеет место, хотя Босуэлл и Литвин отмечают, что менее 6% психологов, работающих в стационарах, получили привилегии на прием и выписку больных и лишь 16% имеют статус полноправного сотрудника мед. учреждения.

Проблемы подготовки

Брентар и Мак-Намара выделяют 3 типа моделей подготовки, к-рые могут обеспечить психологов знаниями, необходимыми для того, чтобы можно было начать выдачу рецептов. Первая — это интенсивная последипломная подготовка для психологов, желающих повысить уровень своей компетенции. Вторая — модель постоянной подготовки с использованием курсов и семинаров для интенсивного обучения и повышения квалификации тех, кто уже имеет базисную подготовку. Третья модель предусматривает включение определенных разделов в соотв. программы высшего образования, что яв-ся трудным и дорогостоящим предприятием, к-рое удлиняет и без того уже долгий срок обучения дипломированного специалиста. Авторы считают, что решением проблемы может быть междисциплинарная подготовка с участием учреждений, к-рые уже реализуют свои учеб. программы. Так, обучение психологов может проводиться в мед. училищах, школах для подготовки оптиков и специалистов по ортопедии.

Что касается содержания учеб. программ, то здесь есть большие разногласия относительно того, какие знания необходимы. Фокс считает, что преподаваться должно то, чему обучают в мед. учеб. заведениях. Однако Брентар и Мак-Намара отмечают, что в нек-рых штатах 30-часовые программы подготовки юридически считаются достаточными для лицензирования оптиков, имеющих право выписывать рецепты на получение очков.

Как сообщает Де Леон, обучение в Военном мед. ун-те длится два года; в течение первого года читается теорет. курс, в течение второго проводится практ. подготовка в большом мед. учреждении под наблюдением врача. Он подчеркивает, что вся проблема П. на в. р. связана гл. обр. с получением необходимой подготовки. На факультете психологии Ун-та Нова разраб. программа подготовки психологов по психофармакологии. Она включает теорет. раздел, по завершении к-рого студенты получат возможность работать с больными и рекомендовать психиатру назначение лекарственных препаратов. К этой программе допускаются психологи, имеющие докторскую степень по психологии и прошедшие собеседование с руководителем подготовки для выявления достаточного уровня базисных знаний.

Дженнингс описывает квалификацию и опыт, необходимые для получения привилегии на ограниченную выдачу рецептов в больнице, относящейся к Службе охраны здоровья индейцев. Требования предусматривают по меньшей мере один год практ. работы по получении диплома (диагностика и лечение). Предшествующая подготовка должна включать знакомство с лабораторными гестами, назначаемыми при проведении лекарственной терапии, знания в области прав пациента на согласие пройти лекарственную терапию и четко документированный курс клинической психофармакологии. По меньшей мере шесть месяцев предшествующего обучения должны пройти под надзором врача.

Хотя программы подготовки для получения П. на в. р. прежде всего относятся к последипломному образованию, мн. психологи считают целесообразным их включение в систему высшего образования. Де Нельски выступает за увеличение времени подготовки психологов для получения ими докторской степени и за кардинальное изменение их обучения.

Фокс и его сотрудники описали предлагаемую ими учеб. программу подготовки психологов, способных выписывать лекарства в ограниченном объеме, как это делают дантисты и ортопеды. Эти психологи могут выписывать лекарства в пределах своей компетенции без контроля со стороны врача. Программа предполагает получение додипломных базисных знаний по биологии, химии и прохождение курса дипломного уровня по биохимии, физиолог. психологии, психофармакологии (начальный и повышенный), физиолог. и биолог. аспектах взаимодействия лекарств, совр. аспектам психофармакологии, клинической психофармакологии, лаборатории клинической психофармакологии, зависимости от лекарственных средств, нейропсихологии, лабораторному делу и психопатологии.

Финансовые вопросы, профессиональная ответственность и нарушения лекарственной терапии

Пиотровски задается вопросом о том, что произойдет, если психологи преуспеют в получении П. на в. р. Одной важной проблемой станет то, что все практикующие психологи должны будут нести финансовое бремя растущих затрат в связи с мед. небрежностью. Фокс отмечает, что в др. профессиях общепринятой практикой яв-ся отказ от выполнения определенных процедур или ограничение работы к.-л. специфическим образом. Те, кто предпочитает не выписывать лекарства, не должны участвовать в покрытии связанных с этим расходов.

Помимо финансовых проблем, получение права на выдачу рецептов резко повышает общий риск для психолога. Представьте себе депрессивного больного, к-рому назначено адекватное лекарственное лечение, но к-рый использует рецепт для того, чтобы получить лекарство и совершить суицидную попытку. Кроме того, профессионалы часто сталкиваются с больными, к-рые настаивают на получении лекарств для того, чтобы справиться с мешающими психол. симптомами.

Большинство психологов считает, что нек-рым больным лекарства помогают решать их психол. проблемы. Мн. психологи даже согласятся с тем, что нек-рым пациентам с тяжелыми психол. проблемами нужны психотропные препараты. Нек-рые из таких психологов полагают тж, что лекарственное лечение яв-ся прерогативой медицины и психиатрии, а психология должна ограничиться психотер.

Есть те, кто считает, что в США — большие контингенты больных, не получающих оптимального лечения, и это выражается в том, что они получают слишком много лекарств и слишком мало психотер. или вовсе не получают ее. Отмечалось представление о том (иногда подтверждаемое психиатрами), что психотер. не находится в центре внимания психиатрии. Поскольку психологи хорошо подготовлены в области проведения научных исслед. и компетентны в проведении психосоциального обслуживания (психотер.), они м. б. в более благоприятном положении для использования как П. на в. р., так и психотер. в лечении больных, так как здесь наименее вероятно чрезмерное увлечение лекарственной терапией. Эти психологи занимают позицию, согласно к-рой получение П. на в. р., так же как и больничных привилегий, яв-ся естественным расширением психол. практики, к-рое более всего соответствует интересам об-ва и фактически отражает здравую гос. политику.

Заключение

Мнения по этому вопросу появились в письмах редактору журнала АПА Monitor и озвучены в дискуссиях между клиническими психологами. Вызывающая много споров проблема предоставления психологам П. на в. р. затрагивает вопросы гос. политики, образования и рыночных отношений. В 1992 г., однако, вопросы были сосредоточены на политике и профессиональной идентичности. Сейчас значительное число психологов полагает, что война с психиатрией выльется в более тотальную войну с организованной медициной, что может быть не в лучших интересах организованной психологии. Др. обеспокоены тем, что их будут рассматривать как «младших психиатров». Они выражают озабоченность, что победа в войне за П. на в. р. будет означать медикализацию психологии. Сюда же относятся опасения, что уверенность в использовании предлагаемых психологами психосоциальных лечебных подходов уменьшится, поскольку ожидания получения лекарственного лечения от психологов заставят их обратиться к др. профессионалам (соц. работникам, консультантам, священникам) за психол. помощью. Нек-рые психологи озабочены тем, что больше больных будет обращаться к ним именно для того, что с помощью лекарств быстро решить свои проблемы, а не идти по более трудному пути — по пути психотер.

Есть варианты решения этих проблем. Психологи уже проводят физ. вмешательства, хотя они и не имеют большого значения в сравнении с П. на в. р. Утверждение, что психологи занимаются исключительно нефизическими вмешательствами, просто неверно. Кроме того, как заметил Фокс, психология не яв-ся исключительно дисциплиной психич. здоровья, поскольку она занимается широким кругом проблем изменения поведения при общении, обучении, производственной деятельности и реабилитации. В сферу внимания психологии входят, среди прочего, семьи, здоровые пожилые люди, лица с физ. недостатками и с недостаточной обучаемостью. Психология проделала значительный прогресс в области нейропсихологии и психологии здоровья. П. на в. р. может рассматриваться как еще один шаг в подготовке психологов, к-рый принесет пользу об-ву. Тем, кто опасается, что нек-рые психологи будут злоупотреблять этой привилегией из-за статуса, алчности или по др. причинам, можно ответить, что, по правде сказать, во всех профессиях всегда будут недобросовестные люди. Ничто не позволяет думать, что П. на в. р. повысит их число.

Наиболее веским возражением против предоставления П. на в. р., вероятно, яв-ся то, что это фундаментально изменит природу психологии. Мн. психологи думают, что П. на в. р. не должна предоставляться, потому что это нарушит фундаментальные принципы психологии. Тем не менее, большинство психологов исходит из того, что нек-рые пациенты нуждаются в психотропных препаратах в определенные моменты их жизни. Рабочая группа АПА по использованию психологами физ. вмешательств допускает применение психологами как физ., так и психол. вмешательств. Фокс указывает на то, что такие физ. вмешательства должны проводиться компетентными специалистами в контексте улучшения качества обслуживания и во благо потребителя.

Психология — относительно молодая профессия, и изменения в ней составляют неотъемлемую часть процесса ее развития. Сейчас слишком рано предсказывать, станет ли П. на в. р. частью психол. практики в XXI в.

См. также Поведенческая токсикология, Поведенческая медицина, Медицинская модель психотерапии, Психофармакология, Транквилизаторы

Н. Эбелис

Вернуться в раздел: Психология

Обсудить эту статью на нашем форуме >>>

§ ПСИХОЛОГИЯ И ПАРАПСИХОЛОГИЯ. ПСИХОТЕРАПИЯ И ЭНЦИКЛОПЕДИЯ ПО ПСИХОТЕРАПИИ

Ключевые слова этой страницы: психология, парапсихология, психотерапия, энциклопедия, психотерапии.

Скачать zip-архив: Психология и парапсихология. Психотерапия и Энциклопедия по психотерапии - zip. Скачать mp3: Психология и парапсихология. Психотерапия и Энциклопедия по психотерапии - mp3.