Обычно все иностранцы или представители других рас и народов (и ...
Реклама на сайте:
» Классическая восточная поэзия...
» Достижение состояния транса для выхода в Астрал...
» Танец живота, восточный танец. Восточное искусство танца...
» Химические элементы...
» Полтергейст. Что такое полтергейст? Случаи полтергейста...
Обычно все иностранцы или представители других рас и народов (и тем более примитивных народов) воспринимаются на одно лицо.
Обычно все иностранцы или представители других рас и народов (и тем более примитивных народов) воспринимаются на одно лицо. Конечно же, это не так. Следование местным обычаям делает поведение членов общества схожим, но различия между индивидами в идеальном обществе — это не патологическое отклонение от нормы, а свободное выражение врожденных черт характера. В идеальном обществе не нужно бояться таких различий или пытаться их подавить.Напротив, в цивилизованных обществах, в зависимости от степени отклонения от континуума, различия между людьми — во многом проявления всевозможных искажений личности, вызванных разного рода лишениями детского опыта, которые они испытали. Таким образом, различия между людьми часто носят антисоциальный характер, и общество становится склонным бояться их, а заодно и всех других проявлений отличия отдельных членов общества от принятых стандартов. В целом чем дальше культура ушла от континуума, тем больше будет давление на индивида, с тем чтобы заставить его во внешних проявлениях быть «как все» в обществе и в семье.
Однажды я с удивлением наблюдала, как одному екуана взбрело в голову вскарабкаться на вершину холма, у подножия которого находилась его деревня, и там битый час долбить в барабан и орать изо всех сил, пока он не удовлетворил эту свою потребность. Он чувствовал, что действует по личным мотивам, и сделал это безо всяких видимых опасений того, что о нем могут подумать соседи, хотя его поведение было необычным. Меня этот случай просто сразил наповал, так как я всегда придерживалась неписаного правила моего общества, в соответствии с которым «нормальные» люди подавляют в себе свои странные или «безумные» импульсы, с тем чтобы не вызывать к себе страх или недоверие.
Естественным следствием этого правила в нашей культуре является то, что самые известные и уважаемые члены нашего общества — кинозвезды, звезды эстрады, люди типа Уинстона Черчилля, Альберта Эйнштейна или Ганди — имеют привилегию одеваться и вести себя нетрадиционно, вызывающе и экстравагантно. Вряд ли они могли позволить себе такое поведение до того, как стали популярными, а значит, вне подозрения. Даже серьезные отклонения от нормы американской актрисы Джуди Гарланд шокировали публику гораздо меньше, чем если бы такими отклонениями страдал сосед по лестничной площадке. Она была признанной миллионами знаменитостью, поэтому можно было без страха принимать все, что она делает. Человеку не приходилось рассуждать и как-то расценивать ее поведение. Он просто принимал его, так же как и миллионы других людей.
В нашем обществе очевиден тот факт, что наименее надежные среди нас наиболее подозрительны по отношению к другим. Для общества, предполагающего, что его члены должны быть надежными, такое положение вещей расценивалось бы как массовый психоз. Но для общества, в котором заведено так, что все пытаются провести друг друга при каждом удобном случае, подозревая в аналогичном поведении другого, это может быть приемлемым поведением. Тогда каждый полагается на ненадежность членов своего общества и постоянно ищет возможности обойти их в этой игре. Это является образом жизни во многих странах, немного, правда, непривычным для простака-чужеземца из страны, где честность является важной частью приемлемого обществом поведения.
Отношение екуана к торгу, как и их способ встречи путешественников, казалось, было основано на стремлении не создавать напряжения. Мне представилась редкая возможность оценить по достоинству благородство этих людей, когда мне пришлось совершить обмен с Анчу, вождем екуана. Это произошло тогда, когда он пытался обучить меня принятому у индейцев поведению, вместо того чтобы обращаться со мной как с животным, которому не следует оказывать уважения, подобающего настоящему человеку (екуана), и ожидать от него поведения, свойственного настоящему человеку. Все преподнесенные им уроки были не словесными инструкциями или объяснениями, а ситуациями, направленными на то, чтобы вызвать или, скорее, восстановить во мне врожденную способность вести себя естественно и уместно в соответствии с обстоятельствами. Можно сказать, что он пытался освободить мое чувство континуума от бесчисленных предрассудков, наложенных нашей культурой.
Это был описанный выше случай, когда Анчу спросил, что бы я хотела в обмен на венесуэльское стеклянное украшение. Я не задумываясь ответила, что сахарного тростника, так как наша команда потеряла весь запас сахара, когда каноэ перевернулось на стремнине, и моя тоска по чему-нибудь сладкому стала превращаться в навязчивую идею. На следующий день мы пошли на поле сахарного тростника с его женой (у екуана только женщины срезают тростник), с тем чтобы завершить сделку.
Я и Анчу присели на бревно у края поля, а женщина пошла на плантацию и вернулась с четырьмя стеблями. Она бросила их на землю, и Анчу спросил, хочу ли я еще.
О чем разговор! Конечно, я хотела еще; я хотела как можно больше тростника и поэтому сказала «да».
Жена Анчу ушла и вернулась еще с двумя стеблями. Она положила их к первым четырем.
«Еще?» — спросил меня Анчу. Я снова сказала: «Да, еще!» Но тогда я стала потихоньку понимать, что происходит. Оказывается, мы не торговались, исходя лишь из своих корыстных интересов, как я предполагала. Анчу по-товарищески и с доверием просил меня определить, какой обмен был бы справедливым, и готов был безоговорочно принять мою оценку. Когда я поняла свою ошибку, мне стало очень неудобно, и я крикнула вслед его жене, которая снова уходила в поле со своим мачете: «Тоини!» — «Только один!» Таким образом, сделка завершилась на семи стеблях. Наш торг не предполагал никакого противостояния участников и произошел без всякого напряжения и усилий с нашей стороны (после того как я поняла, в чем дело).
Не думаю, чтобы наш способ ведения торга когда-нибудь мог бы стать таким же «цивилизованным», как у екуана. Я привела этот случай для примера, демонстрирующего то, как поведение, предписанное обычаями, может стать приемлемым, если в обществе от его членов ожидаются социальные (а не антисоциальные) побуждения.
Социально мотивированные индивиды будут следовать заведенному в обществе порядку даже тогда, когда общепринятые обычаи менее приятны и привлекательны. Например, у индейцев санема, чья культура разительно отличается от культуры екуана, считается в порядке вещей напасть на деревню другого санемского клана, украсть побольше молодых женщин и убить как можно больше мужчин.
Сейчас уже трудно сказать, когда и почему в культуре санема возникли такие традиции или почему у индейцев хиваро, на другом конце Южной Америки, считается, что вне зависимости от причины каждая смерть требует мщения. Здесь полезно отметить, что в любом случае общество социально мотивированных людей будет жить по законам своей культуры. Вряд ли в людях, чьи ожидания континуума были удовлетворены, будут возникать антисоциальные, другими словами преступные, мотивы. Точно так же убийца в темном переулке совершает преступление, а солдат, убивающий врага, нет. В оценке социальности мотивов нарушителя важное значение имеет именно мотивация поступка, а не действие само по себе.
Всем нам, конечно, хотелось бы, чтобы культура, определяющая поведение членов нашего общества, была гуманной. Но «гуманность» обязательно предполагает уважение человеческого континуума. Культура, требующая от людей вести жизнь, к которой их не подготовила эволюция, которая не удовлетворяет их врожденных ожиданий и, следовательно, предъявляет непомерно высокие требования к их способности к адаптации, обязательно причиняет ущерб их личности.
Лишение человека минимального разнообразия эмоциональных стимулов — тяжелое испытание для его континуума. Возникающая в результате потеря благополучия называется скукой. Этим неприятным чувством континуум дает понять, что человеку нужна смена занятия. В цивилизованном обществе мы почему-то не считаем, что имеем «право» жить без скуки, и поэтому годами выполняем однообразную работу на заводах и в конторах или занимаемся в одиночестве неинтересными и всегда одними и теми же делами по дому.
С другой стороны, екуана, обладающие мгновенным острым чутьем границ своего континуума и способностью к адаптации без потери благополучия, немедленно выполняют внутреннее требование прекратить то, что они делают, если появляется опасность возникновения скуки.
Они нашли способы избежать скуки, когда необходимо сделать что-то, предполагающее монотонную работу. Например, женщины, которым нужна терка для маниоки — доска с вбитыми в нее ровными рядами острыми кусочками металла, вместо того чтобы однообразно забивать ряд за рядом, сначала создают фигуры в виде ромбов, а затем заполняют все свободные места внутри ромбов. В результате рисунок с ромбом исчезает, но цель, для которой он был сделан — развлечь ремесленника, — выполнена.
Другой пример — сооружение крыш из пальмовых листьев. Для этого каждый пальмовый лист привязывают к балке лианой. Мужчины сидят на лесах с кипами листьев и медленно, но верно крепят их один за другим. У них есть несколько способов избежать скуки и при этом закончить большую крышу. Например, они приглашают всех людей из своей деревни и близлежащих деревень прийти и помочь быстро сделать крышу. К моменту их прихода женщины уже приготовили достаточно ферментированной маниоки, чтобы все работники были более-менее навеселе в течение нескольких дней, пока будут крыть крышу. Таким образом, осознанность людей уменьшается, а вместе с ней — способность впадать в скуку. Для создания праздничной атмосферы работники носят украшения из бисера и перьев, а также раскрашивают себя; и кто-нибудь почти постоянно ходит вокруг дома и стучит в барабан. За работой мужчины и мальчики болтают и шутят и прерывают работу в любой момент, когда, по их ощущениям, нужно спуститься и поделать для разнообразия что-нибудь еще. Иногда много мужчин работают одновременно, а иногда настроение есть не у всех, а только у нескольких. При этом все совершенно довольны: гостей кормит семья, владеющая будущим домом. Несколько дней члены этой семьи исправно ходили на охоту, чтобы запасти мясо для работников.
Интересно отметить, что в дни гуляний, когда все ходят немного навеселе, и на вечеринках, где все также пьют, а мужчины напиваются очень сильно, нет и следа агрессивности.
Екуана не чувствуют никакой потребности осуждать друг друга и легко принимают индивидуальные различия. Это, возможно, также является следствием полноценности их личностей. В нашем же обществе чем более разочарованы и отчуждены люди, тем больше они испытывают потребность судить других и разделять их на адекватных или нет, будь то в отношении отдельного человека или в отношении групп людей, при религиозных, политических, национальных, расовых, межполовых и даже межвозрастных конфликтах.
Ненависть к себе, возникающая из недополученного в младенчестве чувства собственной правильности, является основой для необъяснимой ненависти к окружающим.
Интересно отметить, что хотя екуана относятся к санема как к низшим существам с варварскими обычаями, а санема недолюбливают екуана за такое надменное к ним отношение, ни одно из племен не имеет ни малейшего желания вмешиваться в образ жизни своего соседа. Они часто ходят друг к другу в гости и ведут торговлю, а за спиной отпускают шутки, но между собой они никогда не враждовали.
Огромную роль в нашей трагедии сыграло то, что мы потеряли чувство «прав» человеческого вида. Мы покорно сносим не только скуку, но и множество других покушений на наш и так исковерканный после страданий в младенчестве и детстве континуум. Например, мы говорим: «Жестоко держать такое большое животное в городской квартире», — при этом имея в виду собаку, и никогда — человека, который еще больше по размеру и более чувствителен к окружающей его обстановке. Мы позволяем себе жить в нескончаемом шуме машин, транспорта и магнитофонов других людей и ожидаем, что незнакомые люди будут относиться к нам грубо и бесцеремонно. Мы ожидаем от своих детей презрительного к себе отношения и знаем, что мы, в свою очередь, будем презирать своих родителей. Нас устраивает жизнь, постоянно сопровождаемая гложущей сердце неуверенностью не только в своих профессиональных и социальных способностях, но часто и в отношениях с семьей. Мы принимаем как должное тяжелую жизнь и чувствуем, что нам просто повезло, если испытываем хотя бы мгновения счастья. Мы не считаем счастье своим правом от рождения и думаем, что счастье — это покой и довольство. Настоящая радость, в которой екуана проводят большую часть своей жизни, встречается среди нас все реже.
Если бы мы смогли вести образ жизни, к которому нас подготовила эволюция, то множество наших сегодняшних побуждений незамедлительно претерпели бы изменения. Например, нам бы стало сложно понять, почему дети считаются непременно счастливее взрослых или почему молодые обязательно счастливее стариков. Сегодня нам так кажется потому, что мы постоянно стремимся к цели, достижение которой, как мы надеемся, вернет нам утраченное чувство правильности нашей жизни. Но вот цель достигнута, а нам по-прежнему не хватает чего-то неопределенного, скрытого от нас с младенчества. Постепенно мы теряем веру в то, что реализация последующих целей облегчит нашу неутолимую тоску. Мы также учим себя мириться с «реальностью», чтобы хоть как-то смягчить боль от постоянных разочарований. На определенном этапе в среднем возрасте мы уже говорим себе, что, наверное, по какой-то причине упустили возможность полного благополучия и теперь придется постоянно мириться с неудобствами и неприятностями жизни. Вряд ли такая жизнь может быть радостной.
Образ жизни, соответствующий эволюции человека, в корне отличается от нашего. Потребности младенчества сменяются рядом потребностей детства, и на смену одной удовлетворенной потребности приходит следующая. По мере взросления тяга к играм постепенно исчезает, в то время как желание работать становится все сильнее; реализованное желание найти привлекательного партнера сменяется желанием работать на семью и рожать детей. По отношению к детям развиваются материнские и отеческие чувства. Потребность в общении с подобными себе людьми реализуется с раннего детства до самой смерти. По мере того как потребность взрослых трудоспособного возраста в продуктивной и творческой работе удовлетворяется, а физические силы начинают постепенно убывать, приходят стремление общаться с близкими людьми, желание мира и стабильности, ощущение умиротворения и успокоения, и в конце концов, когда последние желания жизни удовлетворены, на смену им уже не приходят новые, кроме желания отдохнуть, забыться, умереть.
На каждом этапе жизни, прочно основанном на реализации предыдущего, импульс желания встречает полное удовлетворение. Поэтому молодость не имеет перед старостью никаких реальных преимуществ. У каждой поры есть свои радости. Это относится к любому возрасту до самого преклонного и включая смерть. Со временем человек отказывается от присущих ему ранее желаний, которые уже полностью удовлетворены, и наслаждается удовольствиями, присущими именно его возрасту. У него не остается причины завидовать молодым или желать быть моложе или старше.
Боль и болезни, смерть близких людей, лишения и разочарования, конечно, выводят из обычного счастливого состояния, но они не изменяют того, что счастье является нормой, и не влияют на способность континуума восстанавливать равновесие и залечивать раны после любого несчастья.
Вывод заключается в том, что если на протяжении всей жизни полагаться на чувство континуума, оно лучше позаботится о наших интересах, чем какая бы то ни было система, основанная на интеллекте.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
КАК ЗАСТАВИТЬ ПРИНЦИП ПРЕЕМСТВЕННОСТИ СНОВА РАБОТАТЬ
Когда ребенок находится в постоянном физическом контакте с матерью, его энергетическое поле сливается с ее полем, и во время работы она снимает избыток энергии обоих полей. Ребенок остается расслабленным; в нем не накапливается напряжение, ибо избыток энергии перетекает к матери. Поведение детей екуана на руках у взрослых совсем не похоже на поведение наших детей, которые большую часть времени проводят вне контакта с другими людьми. Дети екуана податливы и легки в обращении; их можно нести в любом удобном положении. Наши же младенцы, напротив, яростно бьют ногами, машут руками и выгибают спины. Они извиваются и дергаются изо всех сил в кроватках и колясках, и когда пытаешься взять ребенка на руки, удержать его становится довольно трудно. Дети пытаются избавиться от напряжения, накопившегося из-за того, что они получают больше энергии, чем могут легко удержать в себе и использовать. Часто дети возбуждаются от чьего-либо внимания и выражают свое удовольствие оглушительным криком и резкими движениями тела. Такая сильная мышечная реакция позволяет ребенку потратить часть скопившейся энергии.
Пассивный ребенок, уютно чувствующий себя в континууме и довольный реализацией своих ожиданий постоянного физического контакта, почти не участвует в разрядке энергии, предоставляя это держащему его взрослому или ребенку. Но такое положение вещей радикально меняется, как только закончился «ручной период» и ребенок начал ползать. Энергетический обмен теперь происходит за счет действий самого ребенка, по крайней мере в дневное время, проводимое без матери. Он становится необыкновенно активным. Малыш довольно быстро осваивает ползание и начинает перемещаться с большой скоростью, а затем — когда научится бегать на четвереньках — еще быстрее. Если ему не создают препятствий, он постоянно энергично ползает по всему имеющемуся пространству, расходуя избыток своей энергии и исследуя мир, в котором ему предстоит жить.
Когда ребенок начинает ходить, бегать и играть, он движется в темпе, кажущемся взрослому просто сумасшедшим. Взрослый, пытаясь угнаться за ним, вскоре выдыхается. Ровесники и дети постарше — более подходящая компания для ребенка. Он стремится им подражать, и это ему удается все лучше и лучше. Никто, кроме него самого, не сдерживает эту бешеную деятельность. Устав, малыш идет отдохнуть к матери, а ребенок постарше—к себе в гамак.
Но ребенок не может разрядить достаточное количество энергии, чтобы чувствовать себя комфортно, если по какой-то причине, как это часто бывает в цивилизованном обществе, свобода его действий ограничена либо недостаточным временем, проводимым на улице, либо недостатком места в доме, либо заключением в манеже, ходунках, кроватке или на стуле.
В раннем детстве для сброса избытка энергии ребенок машет и бьет руками и ногами и напрягает тело. Но со временем он, возможно, обнаружит, что большая часть лишней энергии скапливается в его гениталиях, и, возбуждая их еще больше, он может направлять в них излишки энергии своего тела. При этом давление в гениталиях возрастает настолько, что в какой-то момент происходит сброс энергии. Таким образом мастурбация становится способом выпуска избытка энергии, не использованной ребенком в повседневной деятельности.
У взрослых избыток энергии таким же образом аккумулируется во время сексуальных игр и разряжается оргазмом. Половой акт выполняет две обособленные функции: одна — это размножение, а другая — поддержание приемлемого уровня энергии.
У людей, обделенных правильным опытом детства и теперь живущих в постоянном конфликте между различными аспектами своей личности, оргазм часто высвобождает лишь малую часть энергии, зажатой в мышцах. Это неполное высвобождение излишней энергии приводит к более или менее хроническому состоянию неудовлетворенности, выражающейся в плохом настроении, повышенном интересе к сексу, неразборчивости в связях, неспособности сосредоточиться, нервозности.
Более того, такой человек не может отделить потребность в сексе от оставшейся с младенчества потребности в несексуальном физическом контакте. Последняя не признается нашим обществом, и любые попытки контакта воспринимаются как сексуальные. Таким образом, табу на секс также относится и ко всем приятным несексуальным формам физической близости.
Даже дети и взрослые екуана, сполна получившие необходимый им опыт близости к матери в младенчестве, с большим удовольствием касаются друг друга, сидя рядом, отдыхая в одном гамаке или расчесывая друг другу волосы.
Нам же просто необходимо сломать это табу и осознать потребность человека в успокаивающем физическом контакте. Наши неудовлетворенные в младенчестве ожидания делают потребность в физическом контакте неизмеримо более настоятельной, чем это обычно свойственно детям и взрослым, не обделенным младенческим опытом. Но даже мы при желании можем полностью удовлетворить эту потребность.
Обсудить эту статью на нашем форуме >>>
Читайте далее:
Предыдущая страница:
Ключевые слова этой страницы: обычно, иностранцы, представители, других, народов, более, примитивных, народов, воспринимаются, одно, лицо.
Скачать zip-архив: Обычно все иностранцы или представители - zip. Скачать mp3: Обычно все иностранцы или представители - mp3.
» Астральные существа и живая природа...
» Схема Первичного центра с использованием дыхания в практике Астральной Проекции...
» О выборе имени человека. Советы по тому как правильно выбрать имя...
» Сексуальная совместимость и сексуальные гармоничные отношения...
» Каллиграфия - духовная живопись, состояние души...
