Блоги Небо номер шесть

Муни, а зачем осмысливать, если можно просто произносить слова, не вдаваясь в их суть, или не дай Бог, контекст сказанного собой. Увы, но осознавать хотя бы себя, всё ещё не в тренде. Так и живём, а вокруг то ли тундра, то ли сплошные поросли чего-то невразумительного. В своё время господин Хайдеггер манифестировал довольно горькую правду: "Если мы станем равняться на тех, кому просто лень мыслить, это создаст угрозу для
сущностного мышления". Прошло немало лет, утекло немало вод.. , а воз и ныне там. Сегодня главнее оставить цифровой след в сети, а чем он полон, мало кого интересует. А, собственно говоря, почему? Угроза осмысления себя и своих действий? Без маски не комильфо? Или причина почти в тотальной инфантильности сознаний, желающих не взрослеть, но при этом пользоваться всем что эти взрослые изобрели и принесли в мир?
Что это? Неужели коллективная отработка кармы Прометея?

 

Возможно. Неплохая аналогия, понравилось.
Видишь ли, я считаю что Карма это эволюционный процесс, а не наказание за какие-то прошлые грехи, тем более в других жизнях. Но, условия могут быть как вспомогательными, так и препоной.
Например, на сегодняшний день прогресс технический в разы опережает прогресс человеческих сознаний. В итоге мы имеем довольно странную картину, причём не первый век. То, что могло помочь и дать необходимое, допустим тот же интернет, может оказать обратный эффект, то есть способствовать не только остановке в развитии, а и деградации, как потери того что имелось ранее. Можно сказать, что все новшества несут в себе единовременно и созидательный эффект, и разрушительный. Или точнее, как пример, сам интернет абсолютно нейтрален, и многое, если не почти всё, зависит от самого пользователя. Не знаю как ты, но я не раз видела как люди могут буквально тупеть от того, что применяя иначе, могли бы достигнуть действительно желаемого. Выглядит так, будто чем больше человек способен облегчить свою жизнь за счёт чего-то внешнего себе, тем ленивее и, как следствие, тупее он может стать. Развитие как таковое останавливается и заменяется тем, что если и требует каких-то усилий, то минимальных. И тогда начинается, на примере формата соц.сетей, выражение себя путём чего-то заимствованного извне. Непрерывные перепосты, причём без зазрения совести, выдаваемые как своё творчество. Например, те же стихи. Никогда не понимала, почему нельзя хотя бы кавычками отметить, что взято у кого-то. Понравилось как кто-то написал? В чём проблема назвать имя того, кто порадовал или в чём-то помог? Зачем присваивать чьё-то? Неужели свой мир настолько скучен и пуст? Если да, то почему бы не заняться именно им, то есть собой? И ещё момент.. как только человек начинает отвечать из себя, сразу же видна огромная разница между написанным им ранее. Маску всегда видно, это как щит, который буквально обозначает собой самое уязвимое место в теле. Так что, если речь действительно о Карме, то по большей части единицы заинтересованы в работе с собой. В основном мы видим неисчислимое количество потребителей мира, берущих для себя везде где возможно, а если и "дающих", то присвоенное чьё-то. Почему это стало нормой?
Получается, если я смотрю на линию своего размышления вслух, речь идёт о присвоении себе чужих трудов, мыслей, творчества и так далее. Или если не прямого присвоения, то нелепой имитации того, что понравилось.
И всё таки Прометей.. всё время рядом в мыслях, каждый раз когда я рассматриваю данный аспект чело-бытия. Огонь сила творческая.. и разрушает, и созидает. Силу присвоить невозможно. Тогда что "присвоено", что взято неверно, во вред себе, а не во благо... в чём ошибка сознания?

 

А почему именно копать? Археологические раскопки? Садим дерево? Строим колодец? Дом? Собираемся водрузить новый столб? Ищем изумруды?
"Копать" - смотреть вниз, под ноги, а значит огромный спектр остаётся вне внимания. И тогда обязательно упрёшься во что-то, когда дальше прохода нет, разве что попробовать бурить, что в свою очередь так же ничего не гарантирует.

Спойлер

«Физики шутят»

... Обычно считается, что «чистый физик» интересуется приборами и механизмами лишь постольку, поскольку они иллюстрируют физические законы, а «прикладной физик» интересуется физическими законами лишь постольку, поскольку они объясняют работу приборов и механизмов. Преподаватель физики объясняет ученикам устройство динамомашины чтобы они поняли, что такое законы Фарадея, а преподаватель электротехники излагает ученикам законы Фарадея, чтобы они поняли, что такое динамо-машина. «Чистый физик» совершенствует свои приборы только для того, чтобы расширить наши знания о природе. «Прикладной физик» создает свои приборы для любой цели, кроме расширения наших знаний о природе.

С этой точки зрения Резерфорд был «прикладным физиком» на заре своей карьеры, когда он пытался изобрести радио, и стал «чистым физиком», когда бросил эти попытки, а Лоуренс был «чистым физиком», пока изобретенные им циклотроны не начали использоваться для производства изотопов, а изотопы — применяться в медицине. После этого Лоуренс «лишился касты». Уже из этих примеров ясно, что наше определение следует считать в высшей степени экстремистским, и надо быть фанатиком, чтобы отстаивать такую крайнюю позицию. Это станет совсем очевидным, если мы рассмотрим аналогичную ситуацию в искусстве.

Возьмем, например, музыку. Композитора, создающего симфонии, мы, очевидно, должны считать «чистым музыкантом», а композитора, сочиняющего танцевальную музыку, — «музыкантом прикладным». Но любой дирижер симфонического оркестра знает, что слушатели не станут возражать, а даже будут очень довольны, если он исполнит что-нибудь из произведений Иоганна Штрауса и Мануэля де Фалья. Сам Рихард Вагнер сказал, что единственная цель его музыки — усилить либретто; следовательно, он «прикладной» музыкант. Еще сложнее дело обстоит с Чайковским, который всю жизнь был «чистым» музыкантом и оставался им еще пятьдесят лет после смерти, пока звучная тема одного из его фортепьянных концертов не была переделана в танец под названием «Этой ночью мы любим».

Обратимся к живописи и скульптуре. Назовем «чистым» художником того, чьи картины висят в музеях, а «прикладным» того, чьи произведения украшают жилище. Тогда Моне и Ренуар — прикладные художники для тех, кто может себе позволить заплатить двадцать тысяч долларов за картину. Для остальных грешных, в том числе и для нас с вами, они чистые художники. Я не уверен только, к какой категории отнести портретиста, за исключением, пожалуй, того случая, когда его картина называется, «Портрет мужчины» и висит в музее, — тогда он, несомненно, чистый художник. Я уверен, что многие современные живописцы ждут, что я отнесу к чистым художникам тех, чьи произведения ни на что не похожи и никому не понятны, а всех остальных — к прикладным. Среди физиков такое тоже встречается.

Законченный пример прикладного искусства, казалось бы, должна являть собой архитектура. Однако отметим, что существует такое течение, которое называется «функционализм»; сторонники его стоят на том, что все части здания должны соответствовать своему назначению и служить необходимыми деталями общей конструкции. Само существование такой доктрины говорит о том, что есть строения, имеющие детали, в которых конструкция здания вообще не нуждается и без которых вполне могла бы обойтись. Это очевидно для всякого, кто видел лепной карниз. Теневая сторона этой доктрины заключается в том, что она запрещает наслаждаться зрелищем величественного готического собора до тех пор, пока инженер с логарифмической линейкой в руках не докажет вам, что здание рухнет, если вы удалите хоть какую-нибудь из этих изящных арок и воздушных подпорок.
А как быть с витражами? Они:

а) функциональны (способствуют созданию мистического настроения и как-никак это окна),
б) декоративны (нравятся туристам),
в) антифункциональны (задерживают свет).

Первая точка зрения принадлежит художникам, создавшим окна собора в Шартре, вторую разделяют гиды, а третьей придерживались в восемнадцатом столетии прихожане, которые выбили эти окна, чтоб улучшить освещение, и забросили драгоценные осколки в мусорные ямы.

Итак, в соборе нелегко отделить функциональное от декоративного. Но так и в науке. И если некоторые тончайшие черты в облике готических соборов обязаны своим происхождением тому простому факту, что тогда в распоряжении зодчих не было стальных балок, а современные строители, в распоряжении которых эти балки есть возводят здания, которым таинственным образом не хватает чего-то, что нам нравится в древних соборах, то аналогии этому мы можем найти, сравнивая классическую физику с теориями наших дней…

Попробуем заменить названия «чистая» и «прикладная» физика словами «декоративная» и «функциональная». Но это тоже плохо. Прикладная физика — либо физика, либо не физика. В первом случае в словосочетании «прикладная физика» следует отбросить прилагательное, во втором — существительное. Архитектура остается архитектурой независимо от того, создает она здание Организации Объединенных Наций или Сент-Шапель. Музыка есть музыка — в венском вальсе и в органном хорале, а живопись и в портретном жанре, и в пейзажном — все живопись. И физика есть физика — объясняет ли она устройство телевизора или спектр гелия.

Однако различие в действительности должно быть все-таки больше, чем я склонен был признать до сих пор, поскольку люди постоянно твердят о «фундаментальных исследованиях», предполагая, таким образом, существование чего-то противоположного, «нефундаментального». Хорошее определение «фундаментального исследования» все будут приветствовать. Попробуем изобрести его.

Начать следует, разумеется, с определения, что такое исследование. К несчастью, понятие это содержит в себе негативный элемент. Исследование — это поиски, когда вы не знаете, что найдете; а если вы знаете, значит уже нашли, и вашу деятельность нельзя назвать исследовательской. Но если результат ваших исследовании неизвестен, откуда вы знаете, что он будет фундаментальным?
Чтобы выйти из этого тупика, попытаемся отнести понятие фундаментальности не к конечному результату исследований, а к самому процессу исследования. Мы можем, например, назвать фундаментальными такие исследования, которые ведутся независимо от того, будут ли результаты иметь практическое значение или не будут. Между прочим, здесь не следует перегибать палку. Было бы неблагоразумно определять фундаментальные исследования, как такие исследования, которые прекращаются, как только появляются признаки того, что результаты могут быть применены на практике. Такая концепция рискует навлечь на себя гнев финансирующих организаций. Но даже самого трудного и скаредного финансиста можно ублажить, сказав, что фундаментальные исследования — это те, которые не дают немедленного практического выхода, но наверняка дадут таковой рано или
поздно.

Увы, и это определение не вполне удовлетворительно. Оно оставляет впечатление, что вы перед кем то оправдываетесь, а это уже признак вины. Неужели нельзя определить фундаментальное исследование так, чтобы оно представляло ценность само по себе, без всякой связи с будущими практическими приложениями?

Назовем фундаментальными такие исследования, которые расширяют и продвигают теорию физических явлений. Следовательно, нам придется немного по теоретизировать насчет теории.
Существует несколько точек зрения на теорию. Одна из них состоит в том, что теория раскрывает нам глубинную простоту и стройность мироздания. Не теоретик видит лишь бессмысленное нагромождение явлений. Когда он становится теоретиком, явления укладываются в стройную и исполненную величия систему. Но, к сожалению, в последнее время благодаря квантовой механике и теории поля все большее число людей, выбирая из двух зол меньшее, нагромождение явлений предпочитают нагромождению теорий.

Другую точку зрения высказал недавно Кондон. Он полагает, что теория должна дать нам возможность рассчитать результат эксперимента за более короткое время, чем понадобится для проведения самого эксперимента. Не соглашаться с Кондоном опасно, так как обычно он оказывается прав; но я не думаю, что это определение приятно теоретикам; они обрекаются, таким образом, на бесконечную игру в салочки, которую заведомо проиграют в таких, например, случаях, как при установлении сопротивления серебряного провода или длины волны некоторой линии в спектре германия.
Согласно другой точке зрения, теория должна служить для придумывания новых экспериментов. Здесь есть разумное начало, но это низводит теоретика до положения служанки экспериментатора, а эта роль ему вряд ли понравится. Есть еще одна точка зрения, что теория должна охлаждать горячие головы и не допускать потери времени на бесполезные эксперименты. Я предполагаю, что только изучение законов термодинамики пресекло некоторые попытки создать поистине невозможные тепловые двигатели.

Давайте польстим теории и дадим ей определение, которое не будет сводить ее ни к хитроумному приспособлению для экономии времени, ни к прислуге эксперимента. Предлагаю считать, что теория — это интеллектуальный собор, воздвигнутый, если хотите, во славу божию и приносящий глубокое удовлетворение как архитектору, так и зрителю. Я не стану называть теорию отражением действительности. Слово «действительность» пугает меня, поскольку я подозреваю, что философы знают точно, что оно значит, а я не знаю и могу сказать что-нибудь такое, что их обидит. Но сказать, что теория — вещь красивая, я не постесняюсь, поскольку красота — дело вкуса, и тут я философов не боюсь.

Разовьем нашу аналогии с собором.
Средневековые соборы никогда не бывали закончены строительством. Это же можно сказать и про физические теории. То деньги кончались, то архитектурная мода менялась. В последнем случае старая часть собора иногда разрушалась, a иногда к ней просто пристраивалась новая. Можно найти строгие и массивные римские хоры в мирном соседстве с парящей готической аркой, которая близка к границе опасной неустойчивости. Римские хоры — это классическая физика, а готическая арка — квантовая механика. Я напомню вам, что арка собора в Бовэ обрушивалась дважды (или даже трижды), прежде чем архитекторы пересмотрели свои планы и построили нечто, способное не упасть. Собор состоит обычно из нескольких часовен. Часовня физики твердого тела имеет лишь самое отдаленное отношение к часовне теории относительности, а часовня акустики вообще никак не связана
с часовней физики элементарных частиц. Люди, молящиеся в одной из часовен вполне могут обходиться без остальной части собора; их часовня может устоять, даже если все остальное здание рухнет. Сам собор может казаться величественным даже тем, кто не верит в бога, да и тем, кто построил бы совсем другое здание, будь он в состоянии начать все сначала.

..... ..... .....

Другой способ: можно пообещать любому вступающему в наш собор, что там он найдет удовлетворение своему стремлению к чему-то неизменному, постоянному, вечному и бессмертному. Это фундаментальное стремление, поскольку оно постоянно фигурирует в произведениях мистиков, поэтов, философов и ученых. Лукреций считал, что он удовлетворил это желание, сказав, что атомы вечны. Это была прекрасная идея, но, к несчастью, Лукреций понятия не имел о том, что такое атомы. Представлениям древних об атомах ближе всего соответствуют, по-видимому, наши элементарные частицы, но — какая неудача! — ни один из членов этого беспокойного и таинственного семейства не является бессмертным, пожалуй, за исключением протона, но и его бессмертие висит на волоске: как только где-нибудь поблизости появится антипротон, он в самоубийственном столкновении сразу же прикончит соседа. Наши предшественники столетиями пытались найти этот «вечный атом», и теперь, докопавшись до того, что они считали гранитной скалой, мы обнаружили, что по-прежнему стоим на зыбучем песке. Так будем ли мы продолжать говорить о величии и простоте нашей картины мира? Величие, пожалуй, но простота, которая была очевидна Ньютону и Лапласу, — простота ушла вдогонку за «вечным атомом» Лукреция. Ее нет, она утонула в волнах квантовой механики. Я подозреваю, что в каждой отрасли физики можно показать новичку хорошую, поучительную и соблазнительную картину — только если не пытаться копать слишком глубоко. ...

​

Юрий Рубченко
«Физики шутят. Под общей редакцией доктора Физ. мат. наук в. ТУРЧИНА»: Мир; Москва; 1966

 

Здрасьте.. а на что мне тогда ворчать? Где альтернатива?????????????

 

Raaz, нет... надо найти неворчащую альтернативу

Вот если я ворчу на разницу в тех. революции и революции сознаний, на что ворчишь ты?

 

Об этом если и возмущаться, то в небесную консерваторию.. люди как раз и не причём.
Вот никого не смущает что Совершенное сотворяет несовершенное, и именно второму расплачиваться и страдать?