Интеграция

Сон"кайф": новое состояние сознания. - Чарльз Тарт

... Встречаются сообщения о еще более любопытном типе сна (van Eeden, 1913, 1918), который ван Иден назвал люсидным.. Подобные сны обладают необычным качеством: спящий будто "пробуждается" от обычного сна и внезапно ощущает себя в состоянии нормального бодрствующего сознания, при этом он знает, что лежит в постели и спит, но мир сна, в котором он находится, совершенно реален.

Мне бы хотелось выделить четвертый тип сновидческой активности, который я назову сон-"кайф"("high").
Основное изменение в этом сновидении — невероятная интенсификация чувственного и отключение от обычной интеллектуальной активности, — до такого состояния, что сновидец перестает ощущать раскол между собой и тем, что воспринимается.
Итак, я попытаюсь дать формальное определение сна-"кайфа": это опыт сна, когда вы обнаруживаете себя в другом мире — в мире сновидений, и когда вы знаете, что, в то время как спите, находитесь в измененном состоянии сознания.

О медитации - Эдвард У. Маупин

...В культуре появилась противоположная тенденция — поворот к внутреннему и духовному. Молитва, пост, некоторые виды психотерапии, а теперь и психоделические наркотики используются для раскрытия иного аспекта мира. В противоположность деятельности, деланию по отношению к "внешнему" миру этот "внутренний" мир обычно требует от человека пассивного, восприимчивого отношения. Медитация — классический способ формирования подобного отношения. Суть практики — оставаться молчаливым и внимающим.
Медитация использовалась в западных христианских сектах. Католицизм, по-видимому, выделяет психологию — карту того, что происходит с медитацией. Сознательное использование внимания открывает спонтанное течение опыта, по отношению к которому человек становится восприимчивым наблюдателем. В высшей точке ощущение отдельного "я" теряется и приходит чувство единения с объектом медитации. Это состояние называется созерцанием. У меня сложилось впечатление, что медитативные упражнения, например, в католицизме, были ориентированы на специфическое содержание. В одном наставлении, например, подводят к воображению того, что испытывали Христос, Мария или другие святые в решающие моменты их жизни. Я не знаю, насколько эффективна подобная "дискурсивная" медитация. Практики, описываемые в этой статье, не ориентированы на какое-то особое специфическое содержание, они направлены в большей мере на формирование у человека открытости и понимания собственного опыта. Другие традиции медитации в рамках католицизма, например молчаливая молитва, вероятно, ближе к рассматриваемому типу бессодержательной медитации. То же самое касается собраний квакеров, где особый акцент делался на ожидании и послушании.

Вообще многие из традиций молитв и медитации в рамках христианства заключались в чем-то вроде беседы с Богом или некоторого отчуждения от естественного существования, о чем у человека сложились многочисленные предвзятые представления. Современный западный интерес к медитации связан с восточными формами практики, где существует радикальное обязательство — проживать то, что проживается, даже Бога. Восточное отрицание вербальных и концептуальных суррогатов опыта, по-видимому, апеллирует к нашему растущему инвестированию в живой опыт.

Кришнамурти весьма скептически относится к медитации. Он критикует "специальную" практику медитации со скрещенными ногами на полу, поскольку считает, что медитативная установка должна быть направлена на жизнь человека в целом, а не инвестироваться в единственную и неповторимую, герметизированную практику. Фритц Перлз, несмотря на то, что его гештальт-терапия сама очень напоминает медитацию тем, что дает установку наблюдать течение опыта сточки зрения здесь-и-сейчас, тоже беспощаден к ней в своем антагонизме. Он критикует кататоническую замкнутость и насильственное вмешательство в спонтанное течение жизни человека.
Это серьезные возражения. И первейшая проблема здесь, по-видимому, заключается в том, что люди, занимающиеся такой практикой и нацеленные на личный рост, отделяют эту практику от остальной части своей жизни. Реальный рост должен происходить в обычной жизни. В христианстве сильна историческая тенденция отделять Бога от видимого мира. Христианин считает, что его подлинный рост в меньшей степени зависит от актуальной жизни, а в большей от специальных, отдельных процедур. В рамках этой модели монах-отшельник, посвящающий все свое время молитве, — это человек, который борется с реальным. Бонхоуфер и Тейяр де Шарден заинтересовались этим разделением. Оба утверждают, что актуальная жизнь является ареной роста, или, как они выражаются, осознанием Бога.

Существует другой раскол, родственный этому, и даже более коварный — разделение "внутреннего" и "внешнего". Как культура мы настолько склонны преувеличивать это разделение, что альтернатива просто не обсуждается. Мы уделяем большое внимание тому, что "объективно", наблюдаемо другими людьми, в противовес тому, что "субъективно", является субъектом наших "искажений". То, что мироощущение наблюдателя тотально формируется им самим, его сиюминутным состоянием и произвольными фильтрами воспитания, игнорируется. С медитацией легко переоценить внутреннее ценой внешнего, именно поэтому они остаются разделенными. Тем не менее ее можно использовать для пробуждения субъективной жизни в контакте с внешним миром. Тогда внутреннее превращается в огромную вселенную со многими измерениями, соединенную с внешним миром, обогащая, дополняя его смыслом.

В этой статье я подробно представлю несколько техник медитации, чтобы читатель мог испытать их на себе. Существующая литература и мои личные наблюдения позволяют предположить, что медитация способна принести огромную пользу. Специальное сочетание бездействия и бдительного внимания позволяет осознавать даже слабые стимулы.
В результате часто появляется более уверенное чувство себя ("себя", включающее и "тело", и "ум") и с этим более прямое осознание переживаемого.

Общие принципы.

Медитация в первую очередь есть глубокая пассивность, сочетающаяся с осознанием. Нет нужды объяснять практическую медитацию мистикой, в основе большинства подходов лежат родственные психологические допущения. Эго, или сознательное "я", обычно переживается лишь как часть реального "я". Сознание, устремления, активные попытки самосохранения и самозащиты в большей степени основываются на неполном и ошибочном представлении о собственной уязвимости, потребностях и глубокой природе реальности. В медитации я отказываюсь от этой беспокойной деятельности и принимаю пассивное отношение. глубинные ресурсы становятся доступными, если я приостанавливаю свою деятельность. Вместо того чтобы путаться в мыслях и действиях, я могу обратиться к себе и направить свое внимание против неограниченного, спонтанного, непредсказуемого течения моего опыта, к состоянию ума, продуцирующему всю деловитость и мыслительный процесс.
Здесь необходимо разделить практическую медитацию с особым опытом мистического единения, или сатори. В литературе по медитации на это волнующее состояние сделан, вероятно, слишком сильный акцент. Медитация может дать результат сама по себе без подобных состояний, вряд ли возможных без длительной практики.

Используемое положение тела — важный компонент медитации. Оно должно быть таким, чтобы можно было расслабиться, но не заснуть. Теперь удостоверьтесь, можете ли вы расслабить в этой позе спину и сохранять ее прямой, не прилагая к этому усилий.
Позы со скрещенными ногами не обязательны. Вы можете эффективно медитировать, сидя на стуле с прямой спинкой, оставив ноги на полу, сохраняя спину прямой, глядя перед собой. Более удобного положения можно достичь при помощи подушек. Также можно использовать менее прямую позу с помощью обыкновенного кресла.
После выбора конкретной позы покачайтесь немного из стороны в сторону, чтобы устроиться, глубоко вздохните несколько раз и начинайте. Полезно наводить внимание на различные части тела, особенно на основу — ноги и бедра, на которых вы сидите. Теперь вы готовы управлять своим вниманием согласно выбранной технике.
Представленные ниже техники являются самыми легкими. Вы можете поэкспериментировать с разными техниками, чтобы найти для себя самую подходящую и эффективную. Все они подходят для ежедневной краткосрочной практики по полчаса или часу. Несомненно отличаясь друг от друга, они нацелены на повышение осознания происходящего внутри и настраивают на бесстрастное видение. все эти упражнения иногда позволяют войти в состояние ясного, расслабленного осознания, когда поток мысли иссякает и сохраняется установка бесстрастного наблюдателя. В противоположность обычной мыслительной деятельности, которая уводит человека в абстракции или фантазии, такая установка наблюдателя сохраняет близкий контакт с опытом здесь-и-сейчас. Мысли не запрещаются, им позволяют течь, не заостряясь на них. Это не бессодержательное состояние. Оно включает глубокую физическую релаксацию, а также освобождение от обычной психологической деловитости. человек сразу открывает, как близки психологическое и телесное расслабление.

Крайне важно, как вы справляетесь с тем, что отвлекает внимание. Не пытайтесь предотвратить это. Просто снова и снова терпеливо возвращайте свое внимание на объект медитации. Это отвлечение от фантазий, мыслей и внешних стимулов — одна из важнейших задач медитации. Если вы пытаетесь предотвратить отвлечение внимания другим путем, то можете войти в непродуктивное бессодержательное состояние или отвлечься задачей по недопущению того, что отвлекает, или прийти к напряжению. Если вы терпеливо продолжаете возвращаться к объекту медитации, ваше внимание к объекту постепенно заместит рассеянность, а ваша физическая расслабленность позволит свести течение мыслей на нет.

Также очень важно, чтобы у вас не было никакого предвзятого мнения о том, что должно произойти на "хорошем" сеансе. Вы можете расслабиться и прийти к ясности, но можете остаться напряженным и несосредоточенным. Или вы можете открыть особенно болезненные переживания. Разрешение себе честно осознавать любые переживания гораздо конструктивнее, чем самое приятное расслабление. Принимать сеанс, независимо от того, куда он ведет, таким, какой есть, очень важно. Например, вы можете почувствовать сонливость. Попытайтесь наблюдать за самим процессом погружения в сон — возможно, это реакция на некое чувство, которое вы хотите избежать. Вы можете почувствовать скуку и усталость. Наблюдайте и проживайте эти чувства. Наша культура вполне способствует закреплению негативной установки, склонности к самопорицанию. Старайтесь наблюдать за этим своим самокритичным, враждебным отношением. Это что-то вроде дружелюбного нейтралитета, который вы можете переносить на любые возникающие переживания.

Как только деятельность эго ослабляется, начинает всплывать внутренний материал, что-то из него, прежде недосягаемое для осознания. "Это совершенное состояние беспристрастного погружения в себя, к сожалению, длится недолго. И оно. видимо, нарушается изнутри. Тотчас происходит всплеск беспорядочных настроений, чувств, желаний, забот и даже мыслей, словно пришедших из ниоткуда... Единственный эффективный способ не дать этому повлиять на вас — относиться доброжелательно ко всему, что появляется на сцене, привыкать к этому, смотреть на это спокойно и, в конце концов, утомиться наблюдением" (Herrigel, 1953, pp. 57-58 ).

С увеличением времени проявляющийся материал может стать более плотным и отвлекающим сильнее, более сложным для обращения с ним, например иллюзии. Проявляющийся материал может менять форму, превращаться в визуальный видеоряд по контрасту с вербальным, отвлекающим внимание и т.д. Однако нет необходимости быть слишком осмотрительным с этим материалом. Мои пациенты, медитируя дома, не испытывали особых затруднений, обращаясь с тем, что отвлекало внимание, как с материалом, отвлекающим внимание. Все, что требовалось, — наблюдать за этим и возвращаться к медитации.

Упражнения.

Первая группа медитативных техник фокусируется на теле или дыхании.
Даосская медитация предписывает фокусировать внимание в центре торса где-то на уровне пупка. Мысли при своем появлении должны "помещаться" в центр тела, как будто они там рождаются. "Сознание через воображение сдвигается к солнечному сплетению". Эта процедура особенно помогает стимулировать чувство жизни и силы из живота.

Дыхание — это функция, которую можно контролировать — произвольно или непроизвольно. Поэтому медитировать на дыхании — значит иметь дело с тем, насколько вы позволяете себе быть спонтанным. Если вы не можете позволить своему дыханию стать полностью непроизвольным, просто наблюдайте, как вы в действительности управляете им. Вот простейшая дыхательная медитация:
Сядьте с прямой спиной и расслабьтесь. Позвольте вашему дыханию стать расслабленным и естественным, так, чтобы движение главным образом происходило в животе. Затем сосредоточьте внимание на этом движении.
Дышите через нос. Вдохните столько воздуха, сколько нужно, позволив ему войти в легкие и растянуть диафрагму. Затем медленно выдохните до конца весь воздух из легких. Выдохнув, начните медленно считать — "один". Снова вдохните, а затем выдохнув, сосчитайте — "два". И так далее до "десяти". Затем повторите...
Этот счет вам покажется трудным, так как ваш ум будет пытаться уклоняться от него. Тем не менее придерживайтесь его, старайтесь возвращать свой ум к процессу счета. Научившись проделывать это более или менее успешно, переходите к следующей игре со счетом. На счет "один" медленно вдохните и представьте, что этот "один" опускается вниз, все ниже и ниже в живот. Вдыхая, думайте о том, что он внизу, сосчитайте "два". Спустите "два" вниз и поместите его (в воображении) в животе вслед за "один". В результате вы вскоре обнаружите, что ваш ум, так сказать, опустился в живот.
Перенос внимания на нижние части тела — на тазовую область или живот — сопровождается релаксацией, когда мысли кажутся замедленными и отдаленными. запись мозговых волн у людей, использующих эти виды техник, выявляет повышение медленной, верхней амплитуды (альфа) активности.

Другая группа медитативных упражнений сосредоточена на содержании сознания. Радикальный подход начинается с решения ничего не делать, ни о чем не думать, не прилагать самому никаких усилий, полностью расслабиться и позволить уму и телу... выйти за пределы потока постоянно меняющихся идей и чувств, чем является ваш разум, наблюдать за стремительным движением этого потока. Не позволяйте себе погружаться в этот поток. Или если воспользоваться другой метафорой, — следите, как подобно стае птиц пролетают сквозь ваш умственный свод идеи, чувства, желания. Позвольте им лететь свободно. Просто наблюдайте. Не дайте птицам унести вас в облака.

Другой способ — сосредоточить внимание не на мыслительной деятельности, а на состоянии ума, на том, что находится за пределами мысли. Это первое упражнение, которое пробудило во мне интерес к медитации:
внимание удерживается на ощущении физического и личного существования от момента к моменту — на том, что я сканирую, если кто-то спросил бы меня: "Как дела?" Сначала это лишь секундный контакт. Как только ты пытаешься описать это словами, чувство того, на что похоже мое состояние в данный момент, теряется. Постепенно можно продлить этот контакт. "Внутренний взгляд... это то, что я направляю в центр моего бытия в целом, отвечая на вопрос "Как я себя чувствую в данный момент на всех уровнях одновременно?". Этот переход расслабляет, способствуя отстраненности, поскольку вы двигаетесь вверх по течению от мыслей, фантазий и напряженной вовлеченности к состояниям ума, которые их вызывают.
Другой вариант этого вопроса: "Кто совершает это мышление, чувство, действие?".
Сначала понаблюдайте за работой своего интеллекта. Обратите внимание, как мысли следуют одна за другой в бесконечном потоке. Затем попытайтесь осознать, что есть кто-то, кто думает. Теперь спросите: "Кто этот мыслитель?"
Поскольку ум не осязаем, человек в нем не уверен. Это слабое чувство сомнения следует культивировать и поддержать.

Похожий тип внимания, с которым медитируют на дыхании, можно направить на внешние объекты.
Ваша цель — сосредоточиться на голубой вазе. Под сосредоточением я не подразумеваю анализ тех или иных частей вазы, или размышления о вазе, или ассоциации в связи с вазой, попробуйте увидеть вазу такой, как она существует сама по себе, без какой-либо связи с другими объектами. Исключите все другие мысли, чувства или телесные ощущения. Не позволяйте им отвлекать себя, пусть они будут вне вас, так, чтобы вы могли сосредоточить внимание, все ваше сознание на самой вазе. Позвольте воспринимаемому образу вазы заполнить весь ваш разум.

Существуют и другие виды медитативных упражнений, не представленные здесь. После того как человек познакомится с общими принципами медитации, он может перейти к более сложным упражнениям из других школ. Тантрическая йога вводит визуальные образы, созерцание символов и сосредоточение на теле. Целью здесь, по-видимому, является систематическое исследование глубинного бессознательного, дологического, архитипического опыта. Кундалини-йога сочетает некоторые дыхательные принципы с концентрацией на нервных сплетениях в почках, животе, груди, горле, шее и голове. Каждое из указанных мест представляет собой сферу воздействия определенных чувств и страхов, которые можно систематически исследовать.

В некоторых сектах дзен-буддизма для медитации предлагаются парадоксальные утверждения. Например:
Шестой патриарх сказал монаху Эмио: "Не думай ни о хорошем, ни о плохом, а скажи мне о своих естественных качествах, которые у тебя были до того, как родители дали тебе жизнь".
Подобные коаны невозможно понять обыденной логикой. Человек должен войти в то состояние ума, которое они выражают. Обычно используются серии коанов, которые концентрируют разум учеников на сатори и обеспечивают мастеру дзен средство для оценки их прогресса.

 

Психоделическое состояние, гипнотический транс и творческий акт.
Стенли Криппнер

Психоделический опыт, вызванный новейшей гипнотической техникой — взаимным гипнозом.
Чарльз Тарт.

Уникальное путешествие с Олдосом Хаксли в измененные состояния сознания.
Милтон Эриксон

Аутогенная тренировка: методы исследования и применения в медицине.
Вольфганг Лугэ
С психофизиологической точки зрения аутогенная тренировка базируется на трех основных принципах: а) уменьшение экстеросептивной и проприоцептивной афферентной стимуляции; б) повторение в уме психофизиологически адаптированных вербальных формул и в) умственная деятельность, называемая пассивной концентрацией.

...Все три тренинговые позы требуют внимательного отношения. Если определенные детали не соблюдаются, имеют место неприятные побочные эффекты или последствия, а также неэффективное выполнение упражнений.
... Этого добиваются за период от двух до восьми недель. ... Тренировка тепла может занять еще две- восемь недель.
Научившись вызывать ощущение тяжести и тепла, практикующие продолжают, пассивно концентрируясь на сердечной деятельности, используя формулу "Сердцебиение ровное и размеренное", затем на механизме дыхания: "Дыхание спокойное" и на тепле в брюшной области: "Мое солнечное сплетение теплое". Последнее упражнение физиологически ориентированной стандартной группы касается черепной области, которая должна быть прохладнее остального тела. Здесь применяется следующая формула: "Мой лоб прохладный".
Для эффективного усвоения этих упражнений обычно требуется от четырех до десяти месяцев.

Установка практикующих аутотренинг, пока они мысленно повторяют ту или иную формулу самовнушения, называется "пассивная концентрация".
...Пассивная концентрация, напротив, подразумевает непреднамеренную установку во время выполнения задачи с целью функционального результата. Любое целенаправленное усилие, активный интерес или мысль должны избегаться. Непреднамеренная, или пассивная установка практикующего по отношению к психофизиологическим эффектам заданной формулы рассматривается как один из наиболее важных факторов аутогенного подхода. Более того, эффективность пассивной концентрации на заданной формуле зависит от двух других факторов, а именно: а) от мысленного контакта с частью тела, обозначенной формулой (например, правая рука), и б) поддержание в уме устойчивого течения фильмоподобного (вербального, акустического или визуального) представления аутогенной формулы. В начале пассивная концентрация на формуле - не более 30 — 60 секунд. Через несколько недель длительность упражнений доводится до трех-пяти минут, а спустя несколько месяцев — до тридцати и дольше.

Медитативные упражнения обычно следует начинать лишь после шести-двенадцати месяцев стандартных тренировок, и практикующие должны уметь выдерживать аутогенное состояние продолжительностью до 40 минут без переживания каких-то неприятных побочных эффектов или последствий.
Серия медитативных упражнений начинается с пассивной концентрации на явлениях визуального воображения — например, спонтанное представление определенных цветов. Впоследствии практикующие могут фокусироваться на видении всех цветов, каких пожелают. Овладев этим, они переходят к визуальному воображению объектов. Эта тренировочная фаза может занять несколько недель до получения результатов. Далее практикующие обращаются к упражнению по воображению абстрактных концепций, таких как "счастье" или "справедливость", в различных чувственных модальностях (музыкальная, цветовая, формообразующая). Еще позже медитируют на собственных чувствах или, наоборот, пытаются вызывать образ другого человека. И наконец, на самом глубоком уровне медитации настраиваются на бессознательное в ожидании от него ответов.
Аутогенную тренировку на медитативном уровне можно применять как так называемую "терапию нирваной". Также была обнаружена определенная ценность медитативных упражнений для глубинной психотерапии. Было отмечено, что эффект от физиологически ориентированных стандартных упражнений в общем подкрепляется тренингом медитации.

Марихуана (каннабис): фактические данные.
Комитет по изучению проблемы форума гуманистов Брюйна

Воздействие марихуаны на сознание.
Аноним
Непостоянные факторы.
Итак, чтобы марихуана оказала воздействие на потребителя, ему нужно сотрудничать с ней и способствовать наступлению эффектов. Он должен научиться позволять себе отвечать. Реакция некоторых людей на марихуану почти незаметна, их сознание, по-видимому, не меняется. Наверное, они боятся этого, сильно защищаются против утраты контроля и отвергают элементы чувств, мыслей и действий, которые угрожают их контролю. Воздействие марихуаны угрожает личностным системам этих людей, и они, как правило, защищают ее структуру от этого воздействия.
При изучении и исследовании эффектов марихуаны следует принимать во внимание указанные непостоянные факторы. Этот наркотик может дать все что угодно любому, кто добивается этого, но только в ситуации, которая позволит случиться тому, чего добиваются. Один уважаемый философ и автор, который исследовал различные химические психоделики, говорил, что марихуана может дать не меньший эффект, чем кислота. К этому я хотел бы добавить: особенно если вы способны зайти настолько далеко, насколько может увести кислота. Это не тавтология, ибо такого нельзя сказать о кофе или апельсиновом соке — даже если вы готовы, кофе не сделает для вас всего этого.

 

Другие системы медитации в текущей традиции Тхеравады


Сосредоточенность и поглощенность
Учителя пользуются многими объектами медитации, чтобы приводить медитирующих к разным уровням поглощенности; но в каждом таком случае принцип медитации состоит в тотальном фокусировании ума, так что ум оказывается поглощен объектом, полностью успокоен и неподвижен. Сила, заставляющая ум целиком сосредоточиться на одном объекте, как внутренний свет, визуализация, звуки, чувства и т. п., приобретает огромные размеры. Когда ум настолько обучен благодаря повторным возвращениям к объекту, что не колеблется и сохраняет устойчивость, медитирующий получает доступ к целому ряду более высоких состояний поглощенности, особых состояний сознания. Они включают в себя поглощенность светом, четырьмя основными элементами, бесконечным чувством любящей доброты, сострадания или душевного равновесия. Эта поглощенность бывает причиной возникновения великого восторга, блаженства и многих необыкновенных переживаний на уровне «сосредоточенности на форме». На еще более высоком уровне медитирующий может воспользоваться силой сосредоточения для того, чтобы приучиться ко вступлению в поглощенность (или в единение) с бесконечным пространством, бесконечным сознанием и тонкими состояниями, не являющимися ни восприятием, ни отсутствием восприятия. Хотя достижение поглощенности трудно и требует хорошего контроля над умом и его неподвижности, поглощенность является источником великого мира и вдохновения на пути очищения Будды. Ею можно воспользоваться в качестве основы для развития глубокого прозрения и душевного равновесия.

Визуализация

Визуализация представляет собой упражнение в медитации, которое содержит в качестве объекта применение цвета или формы, внешних или внутренних образов. Использование визуализации обычно среди учителей тхеравады. Наиболее популярные формы визуализации – это медитация сосредоточения на цвете или на цветных дисках (касина). Это упражнение по традиции применяется для создания в уме последовательного образа цвета, за которым следует дальнейшая сосредоточенность, ведущая к поглощенности. Некоторые учителя и центры пользуются визуализацией цветных огоньков, образов Будды, тела или отдельных его частей, трупов. В различных случаях применяются более сложные визуализации: некоторые из них напоминают создание внутренней зрительной мандалы. Например, один крупный центр медитации в Бангкоке пользуется системой медитации, которая начинает с развития белого цвета при помощи сосредоточения; затем в этот цвет проецируются видимые образы разнообразных небесных существ. Другие формы и мандалы созданы из четырех элементов, или разных сфер существования.
В некоторых случаях визуализация во время медитации служит просто в качестве приспособления для развития сосредоточения. В других способах отдельные визуализации, такие, как визуализация частей тела, не только углубляют сосредоточенность, но также и помогают развитию непривязанности и ведут к возникновению мудрости, понимания истинной природы ума и тела.

Мантры и пение

Использование мантр – чрезвычайно распространенная форма медитации в традиции тхеравады.
некоторые мантры направляют внимание к процессу перемены «все изменяется»; другие используются для развития душевного равновесия: «освободиться!». Очень часто практика мантр сочетается с медитацией о дыхании, так что практикующий повторяет мантру одновременно со вдохом и выдохом, чтобы помочь развитию спокойствия и сосредоточенности. Мантрическая медитация особенно популярна среди мирян. Как и прочие основные упражнения в сосредоточении, она может применяться просто для успокоения ума или служить основой для практики прозрения, где мантра становится фокусом наблюдения за развертыванием жизни или вспомогательным средством для приобретения покорности и освобожденности. Пение широко используется для развития веры и сосредоточенности; оно представляет собой часть распорядка медитации в буддизме тхеравады а также выступает в качестве основы для успокоения ума, из которого могут вырасти ясность и мудрость.

Медитация на дыхании

В дополнение к основным способам медитации о дыхании пользуются многими другими видами практики, связанной с дыханием. Одни учат контролю над дыханием, сходному с упражнениями пранаямы йоги, другие пользуются медитацией о дыхании, как основой для культивирования целого ряда высоких состояний сосредоточенности и поглощенности. Часто использование дыхания сочетается с другими видами практики, например, с повторением мантры, связанным с отметками вдоха и выдоха; или применяется медитация, синхронизирующая дыхание с осознанием движений тела. Некоторая форма сосредоточения на дыхании во время медитации представляет собой наиболее общую формальную практику, находимую в традиции тхеравады.

Позы и движения

значительное внимание обращено на движение – сперва на психическую причину движения, а затем на действительное физическое движение, когда оно имеет место. Эта перемена позы и течение движения становятся фокусом в некоторых системах. Особые способы ходьбы приняты в качестве упражнений в медитации, а также осознание тела по отношению к одеяниям и окружению. учителя сознательно пользуются ограниченным или открытым пространством для разнообразных способов медитации. В других местах в качестве части ежедневной практики применяются повторные простирания – как способ медитации о телесных движениях и как способ уменьшения гордости. Во всех случаях использование особых поз, движений и простираний должно сопровождаться тщательным культивированием внимательности, чтобы надлежащим образом извлечь пользу из этой медитации.

Медитация на эмоциональные состояния

В области состояний чувств наиболее популярными для медитации являются высочайшие сферы – обители божественных существ. Почти каждый учитель в традиции тхеравады включает в практику, в качестве ее неотъемлемой части, медитацию на любящую доброту и сострадание. практику начинают с культивирования такой любви и сострадания к самим себе, а затем развивают эти качества по отношению ко всем живым существам. Иногда они развиваются при помощи повторения какой-то мантры, например: «Да будут счастливы все создания!», тогда как другие учителя применяют визуализации, способствующие культивированию ума, наполненного любовью. В добавление к состраданию существуют специфические медитации, которые для развития чувств учат радостной симпатии к счастью других; есть также медитации на укрепление душевного равновесия. По мере того, как углубляется медитация, ум становится спокойным, свободным от эгоизма; возрастает мудрость. Мудрость видит наиболее глубокое единство всех вещей и естественно становится источником большой любви и сострадания.

Высшие формы учения, прочие виды практики
учителя учат практике, которая содержит не только поглощенность и отрешенность, но также и работу с раскрывающимися чакрами, или центрами энергии внутри тела, как и использование энергий, света и светящихся сплетений, и тому подобными явлениями.
По мере очищения ума раскрывается блистающая и самосущая природа всех переживаний. Естественно обнаруживается дхарма, следуя основным принципам, кратко изложенным в самой первой беседе Будды о четырех благородных истинах. Когда поняты основные учения, все, что остается делать, – это проявлять настойчивость в осуществлении их на практике.

Возвращение к мудрости
Когда мы рассматриваем все эти разнообразные подходы к медитации в свете семи факторов просветления (сосредоточенность, исследование, энергия, восторг, спокойствие, внимательность и душевное равновесие), медитация более не рассматривается изолированно; она становится неотъемлемым компонентом образа жизни; тогда сама жизнь становится медитацией. Это простое, непосредственное, бескорыстное, ежемгновенное бытие.
В последней проповеди Будды:
«Пока братья будут проявлять старание в семиричной высшей мудрости, т. е. в развитии семи факторов просветления, до тех пор можно ожидать их процветания».
«Слушайте же, братья, напоминаю вам: распад свойствен всем составным вещам. Трудитесь прилежно ради собственного спасения!»
Да будут все существа счастливы, да будут все существа свободны от иллюзии! Пусть они трудятся с прилежанием ради своего спасения!

 

Трансформация ЭСТ Рейнхард

Люк Рейнхард Трансформация

Полностью - тут:

Здесь находится полезная ссылка. Но чтобы видеть эту ссылку - нужно зарегистрироваться. Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите.

все, что нужно, чтобы получить это, - это находиться здесь и быть со своими переживаниями.

ЕСЛИ РАБОТА НЕ ДЕЛАЕТСЯ, ТО ВОЗЬМИ НА СЕБЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ УВИДЕТЬ, ЧТО ОНА ДОЛЖНА БЫТЬ СДЕЛАНА!

Теперь мы можем сказать вам, что такое просветление, - продолжает Мишель, слегка изменяя выражение лица, как будто собирается сказать что-то на один процент более важное, чем все, что он говорил до этого. - Просветление - это знание, что ты - машина...
Смех медленно распространяется по всему залу, вырастает в гигантскую волну и отступает.
- Приятие своей машинности, - тренер делает длительную паузу и смотрит на аудиторию с утомленным мягким выражением лица. - Вот оно...
Громкий смех небольшого числа учеников заполня-ет зал. Кто-то аплодирует. Большинство ошеломлены и озадачены.
- Это - космическая шутка, - громко говорит кто-то.
- Да, - говорит тренер, - вроде того...
(Смех.) - Вы заплатили по двести пятьдесят долларов, чтобы узнать, что вы - машины... (Смех.) что вы всегда были машинами... (Смех.) - Просветление - это говорить "да" тому, что есть... Просветление - это брать, что получил... Ты, разумеется, можешь брать, что получил... потому что это то, что ты получил! (Смех.)
- Просветленный человек (Смех.) - это жопа, которая знает, что она машина. (Смех и аплодисменты.)

Разница - ничто. Непросветленный человек пытается с этим что-то делать. Он всегда что-то делает. Когда он занимается любовью, он думает; когда он медитирует, он стремится к просветлению; когда он читает, он стремится к просвещению. Просветленный человек не делает ничего. Полностью просветленный человек никогда ничего не делает. Ничего не делать - это просто принимать то, что есть. То, что есть, есть, принимаем мы это или нет, поэтому не нужно быть очень умным, чтобы быть просветленным. Нужно только принимать то, что есть, или, как мы говорили десять дней, брать, что получил... когда ты это получил.

Но есть другой резон полностью переживать свои переживания. Когда вы что-то полностью переживаете, запись исчезает, и что остается? Пространство. Вот почему когда вы что-то полностью переживаете или воспроизводите переживание, у вас появляется чувство облегчения. Когда вы не переживаете, вы добавляете к куче новые записи, и ваша ноша становится тяжелее.
Быть просветленным - это выбирать то, что происходит, когда это происходит. Быть просветленным - это знать, что ты есть то, что ты есть, и не есть то, что ты не есть, и быть этим довольным. Быть просветленным - это говорить "да" тому, что происходит, говорить "да" своему "да" и "да" своему "нет".

"Будь Здесь Сейчас", например, касается главным образом того, что делать с огорчениями. Его целью является "расширение твоей способности переживать бытие там, где ты есть сейчас, ничего не добавляя... и дать тебе возможность двигаться в направлении переживания жизни тотально в настоящем времени".

Ноноко, который не достигал просветления, пока ему не перевалило за пятьдесят, написал в тот памятный день:
Все та же старая луна, Цветы - по-прежнему цветы.
Мой ум остался, чем и был, Но все-таки заметен я
В мерцанье радуг на воде И пляске листьев на ветру.
Когда Ноноко достиг, наконец, просветления, он написал следующие стихи:
Ведь это взмах моих ресниц!
А я искал в чужих краях!
Очнувшись, наконец, гляжу:
Не так уж плох я, черт возьми!

"Переживание просветления" - это освобождение от напряжения, переживаемое в момент прекращения борьбы с тем, что есть, освобождение от обязанности воспринимать свой ум всерьез. Просветляющее Переживание - это "да", сказанное последовательности своих личностей после целой жизни "нет", это "да", сказанное сочной землянике после целой жизни тревог об иллюзорных тиграх.

хотя как просветленный, так и непросветленный человек тотально погружен в мир стимулов - ответов, стимулов - ответов, просветленный человек имеет маленький промежуток, в котором он может выбрать, сказать "да" ответу. Ответ возникает в любом случае (что есть, то есть), и просветленный человек отличается от непросветленного только тем, что выбирает ответ, выбирает то, что получил... когда получил.
Эта идея миллисекунды или крошечного пространства, в котором можно выбрать то, что все равно произойдет, конечно, бессмысленна. В качестве интеллектуальной позиции она не стоит защиты. Но она может быть полезной, она может сработать как толчок к тому, чтобы сказать жизни "да", что есть самая суть всех просветляющих переживаний.

Контролируемая глупость висящего человека состоит в его восторге от земляники тогда, когда он "должен" был бы беспокоиться о тиграх.
Контролируемая глупость выпускника ЭСТ есть его выбор вещей, продолжающийся даже после того, как он видит, что ничто неважно, что вещи все равно будут происходить, выбрал он их или нет.

Алан Уотс писал о Дзэне: "Совершенный Дзэн состоит в простой и окончательной человечности. Отличие адепта Дзэна от остальных людей состоит в том, что последние так или иначе находятся в конфликте со своей сущностью".
Учитель Дзэна девятого века Лин Цзы писал: "В Буддизме нет места усилиям. Будь обычным, ничем не выделяйся. Опорожняй кишки, пей воду, мой одежду, ешь еду. Когда устал, ляг. Невежды могут посмеяться надо мной, но мудрые поймут".
Вернер говорит:
"Видите ли, я думаю, что нет ничего, кроме духовности. Поэтому, если вы пытаетесь приписать чему-то одному большую духовность, чем другому, то это ложь. Это все, что есть: нет ничего, кроме духовности... Любое переживание есть духовное переживание, поскольку переживание духовно".
Некоторые учителя Дзэна выражают эту идею даже более ЭСТовски, чем сам Вернер:
"Когда нужно одеваться, одевайся. Когда нужно идти, иди. Когда нужно сидеть, сиди. Не держи в голове ни одной мысли о стремлении стать Буддой".

Самюэль Джонсон сказал однажды: "Хотите или нет, сэр, но когда человек знает, что в полночь его повесят, это замечательно концентрирует его ум".

 

Многообразие медитативного опыта - Дэниел Голмен
классика ХХ века

Полностью - тут:

Здесь находится полезная ссылка. Но чтобы видеть эту ссылку - нужно зарегистрироваться. Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите.

Дэниел Голмен
МНОГООБРАЗИЕ МЕДИТАТИВНОГО ОПЫТА

И вдруг на меня снизошло и простерлось вокруг такое чувство покоя и мира, такое всеведение, выше любой человеческой мудрости, и я понял... что Бог — мой брат, и что Его душа — родная мне. и что центр Вселенной — Любовь».
Уолт Уитмен. «Листья травы»

Рам Дасс
ПРЕДИСЛОВИЕ

В Индии я встретил Ниимкароли Бабу (Махарадж-джи), что превзошло все мои ожидания. Он жил в состоянии «Сахадж Самадхи», и пробужденное состояние сознания было неотъемлемой частью его повседневной жизни. В его присутствии человек ощущал бесконечность пространства и времени так же, как и бесконечную любовь и сострадание. Однажды, как мы его называли, принял огромную дозу психоделиков, и, к моему полному изумлению, ничего не произошло. Поскольку его осознание не было ограничено никаким местом, то ему некуда было и идти, так как он уже был и здесь, и везде, где только возможно.
Видеть кого-то и быть кем-то — две разные вещи, и я намного охотнее был бы кем-то, чем видел бы кого-то. Вопрос заключался в том, как осуществить ту трансформацию, которая, как я полагал, сделает меня тем, кем — или чем — был Махарадж-джи.
В присутствии Махарадж-джи я чувствовал, что мое сердце раскрывается, и чувствовал прилив всепоглощающей любви, которую я не испытывал никогда прежде.
Мои друзья-буддисты говорили, что проблема тут состоит в том, как дисциплинировать свой ум, а Махарадж-джи, когда я его спрашивал, утверждал, что когда я приведу свой ум к однонаправленности, я познаю Бога. Возможно, это и было тем, что нужно. Поэтому я ревностно занялся медитацией. На десятидневных курсах в составе группы из ста человек, прибывших с Запада, я был плавно введен в методы буддийской медитации Тхеравада — практики, исключительной по своей простоте.
В это время я встретил Анагарику Муниндру, учителя Тхеравады, который при своем открытом, почти прозрачном характере, казалось, олицетворял то внимательное, светлое спокойствие, на достижение которого и был направлен метод. Переживание нового глубокого спокойствия сразу же оживило меня.

В этой книге содержится система тщательно сформулированных категорий умственных состояний плюс философия и метод избавления сознания от тирании собственного ума. В ней содержится та система понятий, которую я искал с 1962 года. Она на удивление свободна от оценивающих суждений, и поэтому годится для сравнения принципиально различных метафизических систем, относящихся к пробужденным состояниям сознания.
Вы можете спросить — если Махарадж-джи, иидуист, является моим Гуру, то почему я должен был ехать изучать буддийскую медитацию в Бодх Гайя, вместо того, чтобы оставаться с ним? Дело в том,что он временами не позволял мне оставаться вместе с ним и всегда говорил «Все есть одно». Он подробно рассказывал о Христе и Будде, а потом отсылал меня прочь. Поэтому я не видел противоречия в следовании другим традициям, когда находился не с Махарадж-джи. Потому что по методу моего Гуру все другие пути способствуют процессу.
я, и еще человек двадцать, практиковали набор из буддистских, индуистских и христианских методов. В течение этого времени, беседуя с Дэном Голменом, я обнаружил, что у нас много общего. Мы оба получили психологическое образование, оба были связаны с Гарвардом, у обоих был один и тот же Гуру, мы оба высоко ценили теорию буддизма и его медитационные техники. Так же, как и я, он боролся, пытаясь объединить две несопоставимых части жизни каждого из нас.
Дэна занимали интеллектуальные проблемы интеграции. Научный склад его проницательного ума, его преданность Махарадж-джи и приверженность буддистской традиции идеальным образом подготовили его для составления обзора духовных путей и связанных с ними состояний сознания.
Дэн дает общий взгляд на единство путей, не уделяя внимания деталям. Те же, кто считают свой путь единственным, будут особенно расстроены. Здесь я имею в виду не только такие очевидные примеры, как христианский фундаментализм или Общество Сознания Кришны, но и тот утонченный снобизм, который пропитывает почти все традиции. Наверное, каждый из нас, не будучи полностью уверенным в себе, должен чувствовать, что его путь лучше. Но более зрелой является та точка зрения, что «мой путь» лучший только для меня, а для других людей более удобны другие пути. И эта книга служит примером такого подхода.
Если выйти за пределы эмоциональных привязанностей к нашим собственным методам, то появится возможность оценки данной работы. Она представляет собой закладывание систематических основ для понимания смысла универсальности духовного путешествия. И наверняка, когда мы сможем осознать общности, мы сможем постичь и различия.
Рам Дасс

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

...Я был в замешательстве. Но все же, после одного замечания Джозефа Голдстейна, учителя интуитивной медитации, у меня впервые начало проясняться понимание некоторых вещей. «Все это просто математика,— сказал он.— Все системы медитации имеют своей целью либо Единицу, либо Ноль — соединение либо с Богом, либо с Пустотой. Путь к Единице происходит через концентрацию на Нем, а путь к Нулю — это проникновение в пустоту своего ума»,
.. там собралось человек тридцать-сорок пилигримов с Запада. среди них были последователи всех главных духовных традиций: различных форм индийской йоги, разных сект тибетского буддизма, суфизма, христианской медитации, дзэн-буддизма, Гурджиева, Кришнамурти и многочисленных гуру, свами, йогов и баба. ..Из этих литературных и личных источников я выделил два основных сходства и различия между всеми медитационными путями.
Мне нужны были карты, и каждая из этих традиций предлагала свою собственную. эти карты помогали мне находить свой путь в медитации и позволяли чувствовать себя в безопасности на незнакомой территории. Они не являются чем-то законченным, потому что даже все вместе они не смогут объяснить каждую грань чьих-то индивидуальных медитационных переживаний. Большинство из нас имеют свой собственный путь, по которому мы следуем, но временами наши пути перекрещиваются. Карты, собранные в этой книге, принадлежат к числу наиболее изученных. Это популярные маршруты, но они никоим образом не определяют всю территорию. Эта ментальная территория большей частью вообще не нанесена на карту, и каждый из нас является ее исследователем.
Больше всех я обязан написанием этой книги Ниимкароли Баба, который вдохновил меня серьезно следовать своему собственному пути. Своим пониманием я во многом обязан беседам и встречам с Рам Дассом, Анагарика Муниндрой, Чогьямом Трунгпа, Бхагаван Дассом, Ананда Майя Ма, Куну Ринпоче, Д.Кришнамурти, С.Н.Гоенка, Свами Муктанандой, Ньянапоника Махатхерой, Бхикку Нянадзивако, Джозефом Голдстейном, Гербертом Гюнтером, К.К.Сахом, Отцом Феофаном, Йогом Рамавьядасом, Чарльзом Ридером и с многими другими, которые активно сами следовали этим путям.
Дэниел Голмен


ВВЕДЕНИЕ
медитация тысячелетиями была путем для человека, стремящегося превзойти ограниченные цели повседневного мира. Парадокс же состоит в том, что сейчас медитация расхваливается как лучшее средство для достижения этих повседневных целей и продления мирских грез и мечтаний.
утверждения, что только один какой-то вид медитации моэкет изменить человека к лучшему, а другие — нет, утаивает фундаментальное сходство всех медитационных техник. Я надеюсь устранить образовавшуюся путаницу, описывая дюжину главных медитационных техник, показывая как их сходства, так и их реальные различия.
Все эти медитационные техники обещают изменить нас, все они согласны и в том, что медитация — путь к такому изменению. В первой части книги я описываю специфику этих изменений и основные вехи на пути к пробужденным состояниям сознания с точки зрения различных традиций.
Необходимо предупредить: эти состояния крайне редки. Они никогда не случаются с большинством медитирующих. Их вероятность увеличивается по мере накопления опыта медитации и многих других факторов, таких как глубина концентрации, чистота и спокойствие ума, терпение и энергия. Однако те немногие из нас, кто знает действительно пробужденные состояния, смогут найти во второй части книги обнадеживающие указания на те внутренние события, о которых наша культура не знает ничего достоверного. Подлинно пробужденные состояния сознания радикально отличаются от всех форм обычного сознания.
Ошеломляющие переживания, которые приходят к большинству из нас во время медитации,— это не пробужденные состояния в истинном смысле слова, а только необычные интенсивные чувства. Например, так называемый «релаксационный отклик» — это просто еще один термин для обозначения обычного физиологического состояния, в котором тело расслаблено и восстанавливаются силы. Это спокойное состояние весьма приятно, но имеет мало общего с теми медитативными состояниями, которые превосходят нормальные пределы чувственного восприятия и служат основой религиозного мистицизма.
Основатели и первые последователи каждой из мировых религий имели опыт таких пробужденных состояний. Эти трансцендентные состояния вдохновляли монастыри, монашеские ордена и породили теологию, богословие. Но очень часто такие теологические, богословские науки утрачивали возможность передачи тех исходных состояний, которые их породили. Без этих живых переживаний такие учреждения бессмысленны, а теология пуста. кризис официальных религий вызван отсутствием в современную эпоху личного опыта таких трансцендентных состояний, живого духа, лежавшего в основе всех религий.
Единство этих трансцендентальных переживаний скрыто под различными именами, которые присваивали им различные религии. «Царство Небесное», «Другой берег», «Земля обетованная» — все это географические метафоры для обозначения такого запредельного ментального пространства. По мере углубления наших знаний о состояниях сознания становится ясным, что такие видимые отличия скорее отражают различия во взглядах, чем в самой их внутренней природе. Особенности веры создают эти ложные различия. люди приспосабливают известные им термины к тому, что они встречают.
Как гласит старое дзэнское высказывание: «В древности не существовало двух путей. И те, кто достиг, прошли одну и ту же дорогу».

 

Дэниел Голмен
МНОГООБРАЗИЕ МЕДИТАТИВНОГО ОПЫТА

"Форма слов и путь, по которому они приходят, индивидуальны и личны, но Смысл всеобщ. Воспользуйтесь одним путем, если это поможет Вам, воспользуйтесь другим, если это откроет Врата; но пользуйтесь каким-то путем, пока не обнаружите Тот Единственный, который свойствен именно Вам. "
Ф. Мерелл-Вольф

ЧАСТЬ 1
ВИШУДДХИМАГГА — КАРТА ВНУТРЕННЕГО ПРОСТРАНСТВА

Классический буддийский текст «Абхидхарма» является, возможно, самым обширным и подробным текстом по традиционной психологии состояний сознания. В пятом веке нашей эры монах Буддхагоша создал свое толкование той части «Абхидхармы», которая посвящена медитации. Это «Вишуддхимагга», «Путь очищения». Буддхагоша объясняет, что конечное очищение должно пониматься как «ниббана» (то же, что на санскрите «нирвана») — пробужденное состояние сознания. Благодаря своей детальности и полноте «Вишуддхимагга» дает нам исчерпывающую картину медитации.

1. ПОДГОТОВКА К МЕДИТАЦИИ

«шила» (добродетель, моральная чистота) в психологическом смысле попросту означает сокращение числа отвлекающих мыслей.
Процесс очищения представляет собой одну из трех главных частей в буддистской системе тренировок, а двумя другими являются «самадхи» (медитативная концентрация) и «пунна» (проницательность). Проницательность — имеется в виду «видеть вещи такими, каковы они есть в действительности». Очищение, концентрация и проницательность тесно связаны. Усилия по очищению ума облегчают начальную концентрацию, а она развивает проницательность. При развитии концентрации либо проницательности чистота для медитирующего становится вполне естественной, и для ее достижения вовсе не нужно напрягать волю. развитие одной из этих трех способностей вызывает развитие и двух других. Это три грани одного и того же процесса.
Практика очищения означает создание спокойного и дисциплинированного ума, и моральная чистота имеет значение только как чистота ума.
Поскольку целью очищения является ум, находящийся под контролем, обуздание чувств является частью процесса очищения. Средством для этого служит «сати», полнота внимания. При полноте внимания контроль над чувствами возникает благодаря привычке просто наблюдать чувственные восприятия, не позволяя им возбуждать в уме цепочки мыслей и реакций. В итоге полнота внимания превращается в практику «випассаны» — видения вещей как они есть — и становится прямым путем к состоянию Нирваны. Ежедневная практика полноты внимания приводит медитирующего к отстраненности от его собственных мыслей и восприятии. Он становится посторонним наблюдаягелем потока своего сознания; привлекательность обычных состояний ума ослабевает и подготавливается путь к пробужденным состояниям сознания.
В любом из аспектов практики духовная гордыня нарушает чистоту. Все, что приобретается аскетизмом, может быть утрачено из-за гордости. Цель очищения — это ум, не озабоченный ничем внешним, спокойный и готовый для медитации.

ВСТУПЛЕНИЕ НА ПУТЬ МЕДИТАЦИИ

Сущность концентрации состоит в неотвлекаемости, а очищение — это систематическое сокращение отвлекающих вещей. Работа медитирующего заключается в достижении собранности ума, его однонаправленности. Обычно поток мыслей беспорядочен и рассеян, а цель концентрации и медитации в том, чтобы сфокусировать поток мыслей сосредоточением ума на отдельном объекте, предмете медитации. На позднейших стадиях углубленной медитации ум не только направляется на объект, но и проникает в него. Полностью растворяясь в объекте, ум стремится достичь с ним единства. Когда это происходит, то такой объект становится единственной вещью в сознании медитирующего.
Любая вещь, на которую направляется внимание, может быть выбран в качестве объекта концентрированной медитации, которая просто удерживает в фокусе какую-то одну точку. «Вишуддхимагга» рекомендует сорок объектов для концентрации:
— десять «асубхас»: отвратительный гниющий трупу например, труп раздутый, обглоданный, кишащий червями и т.п., включая скелет.
— десять размышлений: об атрибутах Будды, учении, сангхе, спокойствии, своей собственной чистоте, своей терпимости, о божественных качествах в себе, или о неизбежности смерти; созерцание 32 частей тела или входящего и выходящего дыхания.
— четыре возвышенных состояния: любовь и доброта; сострадание; радость от того, что счастливы другие; самообладание.
— четыре бесформенных созерцания: бесконечного пространства» бесконечного сознания; сферы пустоты и сферы «ни восприятия,ни не-восприятия».
Все эти объекты подходят для развития концентрации до глубины состояния Нирваны. медитация над каждым из них имеет различные побочные психологические эффекты. Например, медитация на любви и доброте в результате приводит к тому, что человек спит и бодрствует в комфорте, не видит плохих снов, дорог всем существам, его ум легко концентрируется, у него безмятежное выражение лица и он умирает спокойно.

2. ПУТЬ КОНЦЕНТРАЦИИ

Сначала у медитирующего фокусировка внимания отклоняется от объекта медитации. Как только он замечает это отклонение, он возвращает свое осознание обратно, в фокус. Однонаправленность еще является случайной, приходящей периодически. Ум колеблется между объектом медитации и отвлекающими мыслями, чувствами и ощущениями. Первая веха на пути концентрации .будет пройдена, когда внешние отвлекающие раздражители, такие как волны различных мыслей и чувств медитирующего, перестают оказывать влияние на его ум. Хотя он слышит отмечает мысли и чувства, но они не нарушают его спокойствия. На следующей стадии ум медитирующего фокусируется на объектах медитации в течение продолжительных периодов. Способность возвращать свой ум, когда тот отвлекается, постепенно возрастает по мере того, как медитирующий видит пагубные результаты отвлечения — свое возбуждение— и чувствует преимущество спокойной однонаправленности. Теперь ум медитирующего способен не отвлекаться в течение длительного времени.

На грани растворения

На ранних стадиях медитации существует напряжение между концентрацией на объекте медитации и отвлекающими мыслями. Но с практикой приходит момент, когда эти препятствия полностью преодолеваются. После этого наблюдается заметное оживление концентрации и начинают преобладать такие ментальные свойства, как однонаправленность и блаженство, которые окончательно проявляются при полном растворении. Каждое из этих свойств уже испытывалось раньше на различных стадиях, но когда они возникают сразу оба, то их проявление имеет особую силу. Так как это состояние находится на грани полного растворения, то оно называется «предварительной» концентрацией.
Это состояние концентрации подобно ребенку, который еще не может твердо стоять на ногах, но уже пытается это делать. На этом уровне те ментальные факторы, которые характерны для полного растворения, еще недостаточно сильны, их появление носит случайный характер, а ум колеблется между ними и «внутренним диалогом», обычными размышлениями и различными отвлекающими мыслями. Медитирующий все еще открыт своим восприятиям и осознает телесные ощущения и окружающие шумы. Объект медитации хотя и преобладает в уме, но еще не занимает весь ум полностью. На этом предварительном уровне возникает чувство сильного энтузиазма и восторга наряду со счастьем, удовлетворением и невозмутимостью. Бывают быстрые, мгновенные притяжения внимания к объекту медитации, как бы сталкивающиеся с ним, или же более продолжительная фокусировка на объекте. Иногда бывают вспышки яркого света или светящиеся образы, особенно если объект медитации —дыхание. Может также наступать ощущение легкости, как будто тело плывет в воздухе. Но предварительная концентрация — еще не настоящее достижение, и в промежутке между занятиями ее нужно оберегать.

Видения
Если бы непрерывность концентрации проявилась в полной мере, пока внимание приковано к объекту, то ментальные процессы, которые порождают видения, прекратились бы.
Цель медитирующего — за пределами всех видений. Поэтому в Дзэн-буддизме и говорят: «Если встретишь Будду — убей его ».
Полное поглощение, или дхьяна
При продолжительном непрерывном фокусировании на объекте медитации наступает момент, который знаменует собой первый разрыв с обыденным сознанием. Это — полное поглощение, растворение — дхьяна. Ум внезапно как бы погружается в объект и остается в нем неподвижно, а мешающие мысли полностью исчезают. Нет ни восприятии через органы чувств, ни обычного осознавания своего тела; физическая боль не ощущается. В сознании преобладают восторг, блаженство и однонаправленность. Это те ментальные факторы, которые при их одновременном проявлении являются признаками состояния дхьяны.
Есть тонкое различие между восторгом и блаженством. Восторг на уровне первой стадии дхьяны подобен впервые испытываемому удовольствию или волнению,' когда получаешь давно желанный предмет; блаженство же — это обладание этим объектом. Восторг может ощущаться как мгновенная радость, вспыхивающая и в исчезающая подобно молнии, как волна, прокатывающаяся раз за разом, когда волосы поднимаются на теле; как ощущение утраты телом своего веса или как погружение в водоворот счастья. Блаженство же — это более смягченное состояние продолжительного экстаза.

Однонаправленность — то свойство ума, которое сосредоточивает его в состоянии дхьяны. Первое знакомство в. дхьяной длится лишь мгновение, но путем непрерывных усилий постепенно .появляется способность удерживать это состояние в течение все более и более длительных периодов. Пока вы не овладели дхьяной, она будет неустойчивой и легкоутрачиваемой. Полное же мастерство приходит тогда, когда медитирующий может достигать дхьяны где угодно и когда угодно, сразу же и на период любой длительности, как только он этого пожелает.

Более глубокие виды дхьяны

В ходе медитации однонаправленность становится все более и более интенсивной путем исключения факторов, мешающих дхьяне. Однонаправленность поглощает ту энергию, которая содержится в факторах, действующих на более низких уровнях (см. таблицу).
Таблица 1.
Вехи на пути концентрации Степени растворения и уровни дхьяны
(0-4 — материальные состояния; 5-8 — бесформенные состояния.)
8 Ни восприятие, ни не-восприятие; невозмутимость и однонаправленность.
7 Осознание пустоты. Невозмутимость и однонаправленность.
6 Сознание безобъектного пространства; невозмутимость и однонаправленность.
5 Сознание бесконечного пространства; невозмутимость и однонаправленность.
4 Невозмутимость и однонаправленность; блаженство и всякое чувство удовольствия в теле исчезают.
3 Чувство блаженства, однонаправленность и невозмутимость; восторг исчезает.
2 Чувство блаженства, восторга и однонаправленности; никаких мыслей об основном объекте концентрации нет.
1 Исчезают мешающие мысли, сенсорные восприятия. осознание болезненных физических состоянии; сознание с самого начала приковано к объекту концентрации; чувство блаженства., восторга и однонаправленности.
Предварительная стадия Мешающие мысли преодолеваются, другие мысли пока остаются; осознание сенсорных восприятии и своего тела. Преобладают мысли о главном объекте концентрации. Чувство восторга, счастья, уравновешенности. Мысли о главном объекте концентрации; раз возникнув, устойчиво поддерживаются. Вспышки света или телесная легкость.

Дальнейшее повышение интенсивности однонаправленности после овладения первой стадией дхьяны. требует исключения как начального, так и повторного возвращения внимания к объекту медитации. Чтобы выйти за пределы этих видов внимания, медитирующий входит в первую стадию дхьяны, путем фокусирования внимания на основном объекте медитации. Но затем он освобождает свой ум от всех мыслей об этом объекте и обращает ум к восторгу, блаженству и однонаправленности. Этот уровень растворения более тонок и устойчив, чем первый. Теперь ум медитирующего полностью свободен от всех дискурсивных мыслей, включая тонкие мысли о главном объекте медитации. Остается только отраженный образ этого объекта, как фокус однонаправленности.

Третья дхьяна

Медитирующий овладевает второй дхьяной точно так же, как он овладел первой, чтобы идти еще глубже. Затем, после выхода за пределы второй дхьяны, он видит, что восторг — лишь форма возбуждения,— что он грубее, чем блаженство и однонаправленность. Тогда, вновь созерцая основной объект медитации, ученик сначала оставляет мысли об объекте, а потом и о восторге; так он достигает третьего уровня дхьяны. На третьем уровне растворения присутствует невозмутимость даже по отношению к высочайшему восторгу. Такая уравновешенность появляется по мере постепенного исчезновения восторга. Эта дхьяна очень тонка, и без такой вновь возникшей невозмутимости ум был бы отброшен назад к восторгу. Если он остается на этом третьем уровне дхьяны, то чрезвычайно приятное чувство блаженства переполняет медитирующего, а затем растекается по его телу. Благодаря тому, что на этом уровне блаженство сопровождается невозмутимостью, ум медитирующего направлен на одно — только на эти тонкие аспекты дхьяны — и не скатывается обратно к грубому восторгу. Овладевая третьей дхьяной, медитирующий может двигаться дальше, если убеждается, что блаженство все же более беспокойно, чем однонаправленность и невозмутимость.

Четвертая дхьяна

Чтобы проникнуть еще глубже, медитирующий должен оставить все формы умственного удовольствия. Он должен отказаться от всех тех ментальных состояний, которые могут воспрепятствовать более полному спокойствию, даже от блаженства и от восторга. С полным прекращением блаженства однонаправленность и невозмутимость набирают полную силу. В четвертой дхьяне чувство телесного удовольствия полностью оставляется; чувство же физической боли исчезло еще в первой дхьяне. Нет ни одного ощущения, ни одной мысли. В этом чрезвычайно тонком состоянии ум медитирующего однонаправлен, невозмутим и пребывает в покое. По мере того, как его ум становится все более и более спокойным на каждом уровне растворения, дыхание медитирующего также успокаивается. На этом четвертом уровне дыхание медитирующего настолько спокойно, что он не может ощутить ни одного движения. Ему кажется, что его дыхание полностью прекратилось.

Бесформенная дхьяна

Следующий шаг в концентрации, являющийся кульминацией четырех предыдущих дхьян, называется бесформенным. Первые четыре дхьяны достигались концентрацией на материальной форме или на некоторой концепции, полученной из предыдущей концентрации. Но медитирующий достигает бесформенных состояний путем выхода за пределы восприятия всякой формы. До вхождения в первые четыре дхьяны медитирующий должен был опустошать свой ум от ментальных факторов. Для вхождения в каждую из последующих бесформенных дхьян медитирующий один за другим замещает объекты концентрации на более тонкие. Во всех бесформенных дхьянах присутствуют ментальные факторы однонаправленности и уравновешенности, но на каждом новом уровне эти факторы становятся все более утонченными. Так концентрация приобретает ненарушимость.

Пятая дхьяна

Медитирующий достигает пятой дхьяны, являющейся первой из бесформенных дхьян. Сначала он входит в четвертую дхьяну через одну из «катина», а затем, умственно расширив размеры «катина» до максимально возможных пределов, он переводит свое внимание с окрашенной «катина» на занимаемое ею пространство. С этим бесконечным пространством как объектом созерцания; и с полной невозмутимостью и однонаправленностью ум медитирующего теперь пребывает в сфере, где исчезли всякие восприятия формы. Его ум настолько утвердился на этом высоком уровне сознания, что ничто не может потревожить его. И все же едва заметные следы чувств еще существуют в этой пятой дхьяне, хотя они и игнорируются. Стоит обратить на них внимание, как состояние растворенности нарушается. Сразу же после овладения пятой дхьяной медитирующий проникает еще глубже путем достижения сначала осознания бесконечного пространства, а затем переключением своего внимания на это бесконечное осознание. На этом этапе пути оставляется мысль о бесконечном пространстве и остается беспредметное бесконечное осознание. Это — признак шестой дхьяны. Овладевая ею, медитирующий переходит к седьмой, путем входа в шестую дхьяну и перенесением затем своего внимания на то, что и бесконечное осознание не существует. Таким образом седьмая дхьяна — это растворение в «ничто», или в пустоте. Ум медитирующего при этом берет в качестве объекта своего осознания отсутствие каких-либо объектов. Овладев седьмой дхьяной, медитирующий может найти, что какое-либо присутствие восприятия все же является помехой и что отсутствие всякого восприятия будет более возвышенным. Определив так свою задачу, медитирующий достигает восьмой дхьяны, предварительно войдя в седьмую. Затем он переключает свое внимание на аспект умиротворенности и уходит от восприятия пустоты. Утонченность такого перехода обусловливается тем, что при достижении этой умиротворенности не должно быть ни намека на желание, ни ухода от восприятия «ничто». Уделяя внимание умиротворенности, медитирующий достигает сверхтонкого состояния, где существуют только остаточные ментальные процессы. Здесь вообще нет грубого восприятия — это состояние «не-восприятия». Но здесь есть некое сверхтонкое восприятие, так сказать «не не-восприятие», поэтому-то восьмая дхьяна и называется сферой «ни восприятия, ни не-восприятия». Нет никаких ментальных состояний, только их остатки, которые тоже почти отсутствуют. Это — приближение к конечным пределам восприятия. С телом происходит подобное тому, что и с умом — по мере продвижения через бесформенные дхьяны обмен веществ в теле медитирующего все более замедляется. Как говорит один комментатор, «восьмая дхьяна — настолько тонкая, что нельзя даже сказать, существует она или нет ».

Каждая из дхьян покоится на предыдущей. Войдя в какую-либо дхьяну, ум медитирующего устремляется вверх, проходя один за другим уровни дхьян путем исключения грубых элементов в каждой из них. По ходу практики это пересечение уровней становится почти мгновенным, и ум остается на каждом из них не более нескольких мгновений сознания. По мере исключения более грубых ментальных факторов концентрация усиливается. Степень грубости объекта медитации ограничивает глубину дхьяны, которую с помощью этого объекта может достичь медитирующий. Чем проще объект, тем глубже дхьяна.

 

3. ПУТЬ ИНСАЙТА
трудность тренировки заключается не в дхьянах. Трудным является тот путь, который начинается с полноты внимания (сатипаттхана), проходит через проникновение в суть (випассана) и заканчивается в Нирване.

Полнота внимания

Первая стадия, полнота внимания, влечет за собой прорыв через стереотипы восприятия. При полноте внимания медитирующий методически сталкивается лицом к лицу с неприкрытыми фактами переживаемой им реальности, глядя на каждое событие так, словно оно происходит впервые. Это достигается путем непрерывного уделения внимания первой фазе восприятия, когда его ум скорее просто воспринимает, чем реагирует.
Медитирующий ограничивает свое внимание простым наблюдением за мыслями и чувствами. Он видит их, когда они возникают в каком-либо из его пяти органов чувств или в уме — «Вишуддхимагга» рассматривает ум как шестое чувство. Но наблюдая за своими чувственными впечатлениями, медитирующий воздерживается от реагирования на них, просто регистрируя все, что он наблюдает. Если какое-либо последующее суждение, оценка или образ возникает в его уме, то они сами становятся тем фокусом, к которому приковывается его внимание. Они не отвергаются и не принимаются, но после того, как были отмечены, просто отпускаются. сущность полноты внимания состоит «в ясном и честном осознании того, что действительно происходит с нами и в нас в каждый последующий момент восприятия ».

Если медитирующий ранее развил в себе некоторую силу концентрации, то она поможет ему и в развитии полноты внимания. В приобретении этой новой привычки «просто воспринимать» важную помощь оказывает однонаправленность. Лучшим уровнем дхьяны для практики полноты внимания является самый низкий «предварительный» уровень. Причина этого в том, что полнота внимания приложима к обыденному, нормальному сознанию, а начиная с первого уровня дхьяны процессы обыденного сознания прекращаются. С другой стороны, более низкий уровень концентрации, чем предварительный уровень дхьяны, может легко заполниться блуждающими рассеянными мыслями, и в практике полноты внимания будут наблюдаться сбои. А на предварительном уровне есть необходимый баланс — восприятие и мысль сохраняют свою обычную форму, но концентрация достаточно сильна для того, чтобы удерживать сознание медитирующего от непрерывного комментирования этих форм. Моменты входа или выхода из дхьяны особенно удобны для практики постижения. В такие моменты процессы, происходящие в уме, становятся прозрачными и более доступными для внимания.

Лучше всего, чтобы культивированию полноты внимания предшествовала практика дхьян. Существует, однако, метод, называемый «простое понимание», в котором медитирующий начинает с практики полноты внимания без предшествующих достижений в концентрации. В «простом понимании» концентрация усиливается через саму практику полноты внимания. На первых стадиях «простого понимания» в уме медитирующего моменты полноты внимания перемежаются появлением блуждающих мыслей. Иногда медитирующий замечает это блуждание, иногда нет. Но постепенно, по мере «вылавливания» беспорядочных мыслей, мгновенная концентрация усиливается. Блуждающие мысли утихают сразу после того, как они были замечены, и медитирующий снова возвращается к полноте внимания. В конце концов достигается стадия, когда ум медитирующего перестает зависеть от блуждающих мыслей. Когда медитирующий становится способным замечать каждое движение ума без перерывов, это превращается в «предварительную» стадию дхьяны.

Виды полноты внимания

Есть четыре вида полноты внимания, разные по своей функции, но тождественные по фокусу сосредоточения. Полнота внимания может фокусироваться на теле, чувствах, уме или мыслях. Любой из этих объектов служит фиксированной точкой, помогающей раскрепостить внимание в потоке сознания. При полноте внимания к телу медитирующий отмечает каждое мгновение своей физической деятельности, позу, движение частей тела. Медитирующий отмечает движение тела я его положение, чем бы он ни занимался. Он не придает значения своим действиям, но фокусируется на самих по себе движениях тела.
При полноте внимания к чувствам медитирующий фокусируется на внутренних ощущениях, независимо от того, приятны они или неприятны. Он просто отмечает свои внутренние чувства по мере того, как они проходят перед вниманием. Некоторые чувства являются первой реакцией на сообщения органов чувств, другие являются физическими ощущениями, сопровождающими физиологические состояния, третьи — побочными продуктами биологических процессов. Каков бы ни был источник чувства, оно регистрируется само по себе.
При полноте внимания к ментальным состояниям медитирующий фокусируется на каждом из них по мере того, как они возникают в его сознании. Какое бы настроение, образ мыслей или психологическое состояние ни проявлялось, он просто регистрирует его как таковое. Если, например, у медитирующего возникает раздражение от беспокоящего шума, то он просто отмечает в этот момент: «раздражение».
Четвертая техника, полнота внимания к мыслям и мыслеобразам является, в сущности, аналогичной вышеописанной, за исключением того уровня, на котором наблюдается работа ума. Вместо того, чтобы отмечать качество ментальных состояний по мере их возникновения, медитирующий отмечает объекты внимания, которые и порождают эти ментальные состояния — например, «беспокоящий шум». Как только возникает кысль, медитирующий отмечает ее в терминах детальной схемы, разработанной для классификации содержания ума. Самая широкая из категорий этой схемы разделяет все мысли на способствующие просветлению и на мешающие ему.

Любая из этих техник полноты внимания прерывается иллюзиями причинно-следственной связи и благоразумия, которые питают нашу ментальную жизнь. А при полноте внимания медитирующий начинает видеть те частицы, элементы своего ума, из которых строится для него картина реальности. Эти наблюдений приводят к ряду открытий, касающихся природы ума. С приходом этих открытий полнота внимания созревает до уровня постижения, инсайта (випассана). Практика постижения начинается с того момента, когда полнота внимания может существовать сама по себе. В практике медитации постижения (випассана медитации) сознание фиксируется на выбранном объекте таким образом, что созерцающий ум и объект созерцания появляются вместе в неразрывной последовательности. Этот момент знаменует собой начало цепочки инсайтов — постижений ума, познающего самого себя, — заканчивающихся состоянием Нирваны.


Таблица 2

Вехи на пути инсайта
Постижения
НИРОДХА
Полное прекращение самосознания.
НИРВАНА
Сознание перестает иметь цель, объект.
ПОСТИЖЕНИЕ БЕЗ УСИЛИЙ
Созерцание — быстрое, легко и неослабевающее. Мгновенное познание «анатта», «аникха». «дуккха». Прекращение страдания и полная невозмутимость.
ПОНИМАНИЕ
Понимание страшной, неудовлетаоряющей, скучной природы физических и ментальных явлений; физическое страдание и появление желания бежать от этих явлений; восприятие исчезновения ментальных объектов; восприятие быстрое и безупречное; исчезновение света. восторга и т.п.
ПСЕВДОНИРВАНА
Ясное восприятие проявления и ухода каждого каждого последовательного момента существования ума; это восприятие сопровождается такими явлениями, как яркий свет. чувство восторга, спокойствие, благоговение. энергия, счастье, полнота внимания; невозмутимость в отношении объектов созерцания; быстрое и ясное восприятие; привязанность к этим новым состояниям.
СТАДИЯ РАЗМЫШЛЕНИЙ
Эти процессы не кажутся ни приятными, ни прочными; переживание «дукха», неудовлетворенности; эти процессы видятся как возникающие и проходящие в каждый момент созерцания. Переживание «аникха», непостоянства. Эти двойственные процессы видятся лишенными своего «Я». Переживание «анатта», отсутствия своего «Я». Сознание и его объекты в каждый момент воспринимаются как различные и отдельные процессы.
ПОЛНОТА ВНИМАНИЯ
Полное внимание их функционировании тела, физических ощущениях, ментальных состояниях и объектах ума.
ПРЕДВАРИТЕЛЬНАЯ КОНЦЕНТРАЦИЯ
достижение предварительного уровня концентрации на пути концентрации.
ПРОСТОЕ ПОНИМАНИЕ
Достижение способности отмечать в уме все явления, так что они перестают серьезно мешать практике.

Первым пониманием в постижении является то, что созерцаемые явления отличны от ума, их созерцающего. Заложенная в уме способность, посредством которой ов наблюдает за происходящими в нем процессами, отлична от тех процессов, которые он наблюдает. Медитирующий познает, что сознание отличается от объекта, который оно отражает и осознает, но это не знание на уровне слов. медитирующий познает это и каждое последующее понимание в непосредственном опыте. вовсе не обязательно формулировать и излагать это понимание. Продолжая практику, медитирующий, после постижения различной природы сознания и объекта сознания, может приобрести ясное понимание того, что дуалистические процессы отражения объектов в сознании лишены собственной сущности. Он видит, что они возникают как следствие обусловливающих их причин, а не как руководимые неким индивидуальным началом. Каждое мгновение осознания протекает согласно своей собственной природе, независимой от «чьей-то воли». Так, для медитирующего становится ясным, что нигде в уме нельзя найти никакой постоянной сущности. Это является прямым переживанием буддийской доктрины «анатта» ("анатман"), «не-я», согласно которой никакие явления не имеют в себе души. Это относится даже к человеческому «Я». Медитирующий видит свою прошлую и будущую жизнь как всего лишь обусловленный процесс причин и следствий. Он больше не сомневается в том, существует ли «Я» в действительности; он знает, что «я» — это иллюзия, и он осознает истинность слов Будды: «Точно так, же как слово «колесница» возникает, когда собраны вместе все составляющие его части, так и представление о «Я» есть, когда есть совокупность составляющих его частей».

Продолжая практику постижения, медитирующий обнаруживает, что его наблюдающий ум и объекты наблюдения появляются и исчезают с такой быстротой, что это выше его понимания. Он видит все поле своего сознания как непрерывный поток. Медитирующий понимает, что его картина реальности возобновляется каждое мгновение, и так продолжается без конца. С пониманием этого он приходит к постижению истинности непостоянства (аникка») в глубинах своей души.
Обнаружив, что все явления появляются и исчезают каждое мгновение, медитирующий перестает смотреть на них как на нечто заслуживающее доверия или приятное. Приходит освобождение от иллюзий: то, что постоянно изменяется, не может быть основой сколь-нибудь длительного удовлетворения. Когда медитирующий познает, что его собственная сущность лишена «Я» и постоянно изменяется, он входит в состояние отрешенности от мира своих переживаний. С позиций такой отрешенности непостоянные и безличные качества его сознания приводят ко взгляду на ум как на источник страданий (дуккха).

Псевдонирвана

Дальше медитирующий продвигается без каких-либо размышлений. После последних открытий он начинает ясно видеть начало и конец каждого последовательного момента сознания. Вместе с такой ясностью восприятия могут прийти: видение сверкающего света или светящихся форм; чувство восторга, вызывающее мурашки на коже, дрожь во всем теле, ощущение невесомости и другие атрибуты восторженного состояния;
спокойствие в уме и теле, делающее их легкими, пластичными и послушными; чувство преклонения перед Буддой, веры в его учение, включая и сам метод постижения, сопровождаемые радостным доверием к действенности медитации и желанием советовать всем друзьям и родственникам практиковать ее; усердие в медитации, сопровождаемое ровной энергией, не слишком слабой и не слишком напряженной; возвышенное счастье, переполняющее тело медитирующего; необычайное блаженство, кажущееся нескончаемым и побуждающее его рассказывать всем о своем исключительном переживании; быстрое и ясное .восприятие каждого мгновения сознания: точное, сильное и ясное, делающее природу непостоянства и отсутствия удовлетворенности сразу же понятной; полнота внимания особенной силы: медитирующий без всякого усилия видит каждый момент осознавания; полнота внимания приобретает свою собственную движущую силу; невозмутимость по отношению к происходящему в сознании; независимо от того, что входит в ум медитирующего, он сохраняет отрешенную нейтральность; тонкая привязанность к видениям света и к другим описанным выше факторам, и удовольствие от их созерцания. Медитирующий часто воодушевляется появлением этих десяти признаков и может рассказывать о них, думая что он достиг просветления и завершил задачу медитации. Даже если он не думает, что эти признаки означают его освобождение, он может приостановиться, чтобы насладиться ими. По этой причине эта стадия, называемая «Знание Появления и Исчезновения», озаглавлена в «Вишуддхимагге» как «Десять отклонений в постижении». Это — псевдонирвана. Большая опасность для медитирующего принять «то» что не есть путь, за путь», или в потере решимости продолжать дальнейшую практику постижения вследствие привязанности к таким феноменам. В конце концов медитирующий понимает, что эти переживания — лишь веха на пути, а не конечный пункт назначения. Тогда он переводит луч своего постижения на них и на свою привязанность к ним.

Более высокие понимания

По мере постепенного ухода этой псевдонирваны восприятие медитирующим каждого этапа осознания становится все яснее. Ему удается достигать все более тонкого различения последовательных моментов, сохраняя неразрывность своего восприятия. По мере оживления его восприятия конец каждого такого момента воспринимается им все более и более ясно. В итоге это приводит к тому, что медитирующий воспринимает каждый момент только как его окончание. Каждое мгновение он видит поочередно исчезающими то созерцающий ум, то объект созерцания. Мир, представляющий реальность для медитирующего, находится в состоянии постоянного распада. Его ум охватывает страх. Каждая мысль внушает страх. Возникновение мыслей кажется источником ужаса. Все, что входит в сознание медитирующего, даже то, что казалось когда-то приятным, становится теперь угнетающим. Он бессилен избавиться от этого гнета, который становится частью каждого мгновения.
Здесь медитирующий познает неудовлетворительность всех явлений. Слабое осознание видится ему совершенно лишенным возможности принести какое-либо удовлетворение. В нем нет ничего, кроме опасности. Медитирующий приходит к мысли, что во всех видах становления нет ни одной мысли, на которую он мог бы возложить надежды, или опереться. Все его сознание, каждая мысль и чувство кажутся ему неинтересными и безжизненными. Это относится ко всем состояниям ума, в которые он только может войти. Во всем, что воспринимает медитирующий, он видит только несчастья и страдания. Ощущая это страдание во всех явлениях, медитирующий начинает испытывать к ним полнейшее отвращение. Хотя он продолжает заниматься практикой випассаны, постижения, в его уме господствует теперь чувство неудовлетворенности и безразличия ко всему его содержимому. Даже мысль о райской жизни или самых желанных объектах кажется ему непривлекательной и скучной. Для него становится бесполезным все с содержимое ума, любая разновидность состояния сознания, становления или судьбы. Между мгновениями наблюдения медитирующему приходит мысль, что спасение возможно только при прекращении всех ментальных процессов. Теперь его ум более не стремится к получению удовлетворения от них, и медитирующий желает избавиться от страданий, причиняемых этими явлениями. Болезненные ощущения могут затопить его тело, так что он не сможет больше оставаться в одной позе. Печальная природа ума становится очевидной как никогда; желание избавиться от нее пронизывает медитирующего до глубины.

На фоне сильного желания прекратить ментальные процессы медитирующий усиливает наблюдения за этими процессами с целью избавления от них. Их природа — непостоянство, элемент страдания, отсутствие души — становится очевидной. Иногда тело медитирующего будут охватывать внезапные жестокие боли, сила которых будет увеличиваться. Все тело и ум будут казаться ему сплошной массой страдания; это беспрерывное страдание, не дающее ему передышки, может пошатнуть его постижение. Но если систематически наблюдать эа этими болями, то они прекратятся. На этой стадии способность медитирующего к «простому наблюдению» становится сильной и ясной. В каждый момент он ясно различает три вида ментальных явлений. Один из них начинает преобладать в его понимании.
Теперь созерцание происходит у медитирующего автоматически и без усилия. Чувство страха, отчаяния и страдания прекращаются. Физические боли исчезают полностью. Ум медитирующего отказался как от страха, так и от удовольствия. Приходит исключительно высокая ясность ума и невозмутимость. Медитирующий больше не нуждается в дальнейших намеренных усилиях наблюдение продолжается часами, ровным потоком, не вызывая у него никакой усталости. Его медитация развивает свою особенную движущую силу, и постижение становится особенно быстрым.

Теперь постижение находится на пороге своей кульминации: наблюдение медитирующим каждого момента своего осознания становится острым, сильным и ясным. Медитирующий ни на мгновение не утрачивает знание того, что каждый момент является непостоянным. болезненным и лишенным «Я», поскольку он видит его исчезновение. Все ментальные феномены видятся ему как ограниченные и обусловленные, лишенные того, что ему нужно, и чуждые. Его отречение от них доходит до высшей точки. Он больше совсем не наблюдает появления и исчезновения явлений. И в этот момент возникает осознание, объектом которого является «беззначимость. нестановление и небытие» — Нирвана. Этот момент проникновения в Нирвану впервые не длится и секунду. Сразу же за ним наступает момент «исполнения желаний», когда медитирующий размышляет над только что полученным опытом Нирваны. Это переживание является познавательным шоком с глубочайшими психологическими последствиями. Так как это была реальность за пределами нашей реальности здравого смысла, породившей весь наш язык, то Нирвана — «запредельная реальность» — описывается только названиями того, чем она не является («ни то и ни это...»). Нирвана не имеет ни феноменологии, ни характеристик переживаемого. Это — необусловленное состояние.

Нирвана: последующие изменения

Слово «нирвана» происходит от отрицательного префикса «нир» и корня «ван» — «гореть», и эта метафора означает угасание побуждений (желаний) и становлений. В Нирване угасают желания, привязанности и эгоизм. Из этого состояния вытекают решительные изменения в поведении, а полная реализация Нирваны влечет за собой коренную ломку сознания медитирующего в самой его сути. При полной реализации Нирваны «эго» медитирующего и его обычное сознание утрачиваются и никогда больше не возвращаются.
В этом смысле путь постижения очень сильно отличается от пути концентрации: Нирвана разрушает «грязные» аспекты человеческого сознания (ненависть, гнев, заблуждение и т.п.), в то время как дхьяна только подавляет их. Плод, даримый медитирующему Нирваной,— это моральная чистота, не требующая усилий с его стороны; чистота становится для него единственно возможным поведением. Для достижения же не требующей усилий чистоты нужно, чтобы «умер» эгоизм медитирующего, и чтобы все его желания, корнями проросшие в корыстные интересы, перестали руководить его поведением.
После того, как постижение завершилось состоянием Нирваны, ум медитирующего становится свободным от неправильных побуждений, и некоторые психологические состояния более не возникают. Когда постижение развивается в полной мере, чистота становится совершенной. То, что на ранних стадиях требовало от него больших усилий, становится самосохраняющимся состоянием, в котором чистота не требует усилий.

Количество вхождений медитирующего в Нирвану определяет уровень его мастерства, т.е. способность достигать Нирваны всегда и везде. Но вызванные Нирваной изгденения личности и уровень мастерства — это не одно и то же. Медитирующий может входить в Нирвану с данной степенью постижения бесчисленное количество раз, и это не вызовет ни малейшего изменения. Чем больше он развивает постижение, предшествующее Нирване. тем большими бывают последующие изменения в его существе. Сама по себе природа Нирваны идентична на каждом уровне постижения. Так как Нирвана — это полное угасание сознания, то она всегда одна и та же, хотя и находится за пределами опыта. Различаются уровни изменений, вызываемых Нирваной. Эти изменения рассматриваются в терминах последовательной утраты медитирующим своего «эго» и перестройки его нормального сознания после возвращения из Нирваны. Вхождение в Нирвану — это его «пробуждение», а последующие изменения — «избавление».

Первый уровень избавления — это уровень «Сотапанна», «вошедшего в поток». Это ведет к полной смерти «эго» и угасанию всех его стремлений. Медитирующий становится «вошедшим в поток» в тот момент, когда он, возвратившись из своего первого входа в Нирвану, начинает обдумывать это состояние. Он остается в потоке до тех пор, пока его проницательность не углубляется в степени, достаточной для следующего уровня постижения. Говорят, что окончательное освобождение должно прийти к нему в течении периода семи с лишним жизней. «Вошедший в поток» утрачивает следующие черты своей личности: жажду к чувственным объектам; негодование; стремление к собственной выгоде или похвале; интерес к относительным и иллюзорным вещам, насколько приятными или прекрасными бы они ни казались; ошибочное принятие непостоянного за постоянное; (аникка), видение «Я» в том, что его лишено (анатта), а также сомнения в полезности пути постижения.
Когда постижение медитирующего углубляется настолько, что понимание им «дуккха», «аникка» и «анатта» все более полно проникают в его сознание, жажда чувственных желаний и влияние чужой воли ослабевают еще больше. Теперь он «сакадхами» — «тот, кто вернется еще раз», кто достигнет полного освобождения при этой жизни или при следующей. Интенсивность его чувств притяжения и отвращения уменьшается; теперь ничто не может побудить его к чему-либо или внушить отвращение. Бесстрастие характеризует его отношение ко всему и ко всем.

На следующей стадии углубления постижения он оставляет также жажду чувственных желаний и злую волю. То, что было оставлено, когда он достиг уровня «того, кто вернется еще раз», теперь полностью уничтожено. Медитирующий становится «анагами», «тем, кто не вернется» и будет освобожден от круговорота рождений еще при этой жизни. Вдобавок к тому, от чего он освободился перед этим, уходят последние остатки алчности и негодования. Всякое отвращение к таким мирским состояниям, как потеря, боль, позор или порицание, исчезает. категория «враг» уходит из его мышления вместе с категорией «неприязнь». Подобным образом исчезает даже тончайшее желание каких-либо чувственных объектов. По отношению ко всем внешним объектам у «того, кто не вернется» преобладает невозмутимость.

Когда постижение развивается у медитирующего в полной мере, он разрывает последние оковы, препятствующие освобождению. Теперь он «архат» — «пробужденное существо», или святой. Слово «архат» означает «тот, кто достоин благоговения». Архат свободен от своей прежней личности, а концепции реальности, единодушно принимаемые, представляются для него иллюзорными. Он абсолютно свободен от страданий и от самой возможности таких действий, которые принесли бы ему какую-либо карму в будущем. Он не имеет чувства «Я», поэтому его действия всецело функциональны и предпринимаются либо для поддержания своего тела, либо для блага других. Все действия архата проникнуты физической грацией; ничто из его прошлого не может вызвать у него мысли о ненависти, жадности и т.п. Его прошлые дела перестают определять его поведение, он свободен от своих прошлых обусловленных привычек. Он полностью живет в данном моменте, и спонтанность проявляется во всех его действиях. Отказ медитирующего на этой стадии от последних следов эгоизма включает в себя отказ от желания славы, удовольствия или похвал, желания испытать блаженство даже от бесформенных видов дхьяны, умственной тупости или возбудимости, стремления к чему-либо.
С полным исчезновением вредных корней — похоти, агрессивности и гордости как мотивов поведения медитирующего, основой его поведения становится любовь, доброта, альтруистическая радость, сострадание и невозмутимость. Его побуждения совершенно чисты. Меняется у архата и характер сновидений — у него бывают провидческие сны, отражающие будущие события. Хотя архат и может ощущать физическую боль, он переносит ее невозмутимо. Характерной чертой архата является его бескорыстие, уподобленное материнской любви: как мать наблюдает за своим только что рожденным ребенком, так и сердце архата переполняет безграничная любовь ко всем созданиям, большим и малым.

Тот, кто настолько пробужден, способен к двойному восприятию: «Знать, как все есть в действительности, как все возникает». Для архата нормальная реальность воспринимается неразрывно связанной с «благородными истинами» бренности, страдания и безличности. Оба эти уровня восприятия очевидны для него в каждый момент. Например, даже мирские удовольствия являются формой страдания. «Когда Будда обнаружил, что он стал просветленным, он увидел, что то, что он раньше воспринимал как счастье в сравнении со страданием, больше не было таковым. Впредь его единственным состоянием стала «ананда», или то, что мы пытаемся обозначить как блаженство. Страдание представилось ему как негативная форма счастья, а счастье — как позитивная форма страдания. И то и другое представляло собой негативный и позитивный аспекты опыта. Но по отношению к тому ноуменальному состоянию, которое было ведомо только ему одному, оба они могли быть описаны как «дуккха» (страдание). «Дукха» — противоположность «суккха» — «легкости и благополучия». Для Будды ничто феноменальное не могло быть «суккха», хотя оно и могло казаться таковым в проявленном мире по контрасту с «дуккха».»
Путь, посредством которого архат может постичь истину «не я» (анатта), более прост. когда сердце очистилось от скверны обычных эгоистических порывов и желаний, в нем не остается ничего, что могло бы заявить о себе как об остатке «Эго».
Иными словами, когда медитирующий обнаруживает, что того, что он оставил (свое «Эго»), у него никогда и не было.

Во время медитации Випассана, медитации инсайта, восприятие архата достигает своего совершенства: он наблюдает кратчайшие мгновения работы своего ума и цепь этих мгновений. Будда говорил о 17х10 в 21 степени мгновений в уме за время одного мигания века, и каждый из этих моментов воспринимался им как отдельный и отличный от предыдущего и последующего. Подобно Будде, архат видит, что мельчайшие фрагменты мозаики сознания в каждый момент находятся в постоянном изменении. Во вселенной его ума нет ничего неизменного. А так как внешняя реальность берет начало из его внутренней вселенной, то он нигде не может найти стабильности и постоянства.

Полное прекращение

Существует состояние, подобное Нирване. называемое «ниродха» (прекращение). В Нирване осознание избирает своим объектом прекращение активности сознания. В состоянии «ниродха» сознание тоже исчезает. Такого абсолютного прекращения сознания крайне трудно достичь. Состояние «ниродха» достижимо только для «того, кто не вернется» и для архата, и только при условии, что он овладел всеми восемью уровнями дхьяны. кто вовладел той сверхконцентрацией, которая требуется для состояния «ниродха». Даже малейшее желание будет служить препятствием для достижения этого состояния.
На пути к «ниродха» медитирующий практикует Випассану (медитацию постижения), взяв за основу каждый уровень дхьяны и постепенно добираясь до восьмого уровня дхьяны — «ни восприятия, ни не-восприятия». С прекращением этого последнего сверхтонкого состояния он входит в «ниродха». Говорят, что это состояние, «ниродха» — «реально по-иному», потому что все сведения о нашем переживании реальности отсутствуют в нем даже в самых своих тонких состояниях.
Хотя состояние «ниродха» может длиться до семи дней по человеческому отсчету времени, в самом состоянии времени нет: моменты предшествующий и последующий сливаются. Семидневный предел для состояния «ниродха» определяется его уникальным физиологическим состоянием. Биение сердца и обмен веществ прекращается у медитирующего вместе с прекращением сознания — или, что более вероятно, продолжаются на уровне, который ниже порога обычного восприятия. Обмен веществ продолжает протекать на остаточном уровне, и тело медитирующего не разлагается. Прежде чем войти в это состояние, медитирующий должен заранее наметить себе, сколько времени он будет в нэм оставаться. При выходе из него он проходит дхьяны в обратном порядке, пока не достигает нормального сознания. На восьмом уровне дхьяны возвращается сознание, на третьем — нормальное функционирование тела, на первом — мысли о чувственном восприятии.

В своих высших точках путь концентрации через уровни дхьяны и путь постижения, инсайта — путь Нирваны,— судя по всему, встречаются. Но даже здесь остаются весьма тонкие, но принципиальные различия между этими высокими состоянкями сознания. На уровне седьмой дхьяны, «беспредметности», осознается безобъектное сознание. На восьмом уровне дхьяны не остается даже «отсутствия вещей», хотя они и продолжают существовать как скрытая функция, и о беспредметности нельзя сказать, что она вообще не существует в этой восьмой сверхтонкой сфере «ни восприятия, ни невосприятия». В Нирване сознание находится на грани угасания вместе с осознанием этого угасания. Прекращение активности сознания достигает своей кульминации в состоянии «ниродха», в котором нет осознания чего-либо. Достижение даже самых высоких состояний дхьяны не вносит долговременных изменений в личность медитирующего, в то время как Нирвана изменяет его личность бесповоротно.
Эти различные пути достигают своих высших точек в исследовании и контролировании своего ума. Медитирующий, сумевший развить однонаправленность, достаточную для достижения бесформенных дхьян, может легко войти в состояние Нирваны, если он обратит свою мощную концентрацию на свой собственный ум. И наоборот, медитирующий, вошедший в состояние Нирваны, может оказаться настолько безразличным к помехам и отвлечениям внимания, что стоит ему перенести фокус своего внимания на отдельный объект, как он легко войдет в дхьяну и пройдет через все ее уровни. Те, кто прошли эти пути до их вершины, перестают быть привержены какому-либо одному из них, а способны следовать обоим. При полном овладении «самадхи» (итогом дхьяны), либо путем инсайта и Нирваны, оба эти состояния («самадхи» и Нирвана) становятся легко достижимыми. А в самом конце различие между этими двумя путями медитации вообще исчезает.

 

ЧАСТЬ 2
ПУТИ МЕДИТАЦИИ: ОБЗОР

Переживание — основа всех духовных учений, но одно и то же переживание может быть выражено по-разному. В любой из традиций карта медитативных состояний излагается в некоторой мере произвольно.
«Путь, который может быть выражен словами, Не есть настоящий путь:
Имя, которое может быть названо, Не есть настоящее имя».
В Тибете различают два уровня религии: «учение как уловка для достижения цели» и «окончательное учение». Учениями-уловками является множество мировых религий, каждая из которых сформирована и приспособлена для тех людей, которые ей следуют. Частично различия между медитационными картами возникают на этом уровне.
Обзор медитационных путей, который приводится в этой части книги, имеет в виду уровень «окончательных учений», на котором доктринальные различия исчезают. Здесь становится заметным единство практических методов. Религии могут иметь случайные различия, вызванные временем и местом, но переживания, явившиеся предвестниками веры и религии, часто были одинаковыми. Какая-то степень единства в окончательных учениях неизбежна: все люди подобны друг другу в устройстве своей нервной системы и сознания, и именно на этом уровне действуют законы, управляющие «окончательными учениями».
Карта «Вишуддхимагги» подрывает кажущееся различие между различными духовными путями, медитационными техниками и состояниями. Фактически все эти различия происходят от различий в идеологиях. А карты пути, которые предлагает «Вишуддхимагга», дают нам методику для классификации техник в терминах механизма их действия, прорываясь через концептуальный покров религиозных учений. Обзор, предлагаемый здесь,— лишь начальная основа и не является исчерпывающим. В большинстве случаев я подвергаю разбору только одну показательную технику из множества принадлежащих данному пути. Поэтому в этом обзоре не столько классифицируются духовные пути, сколько сравниваются их отдельные части, специфические практики и состояния.

4. ИНДИЙСКИЕ БХАКТИ

Бхакти — путь преданности, любви и поклонения Божеству. Основным техническим приемом на этом пути является «джапа» — повторение имени возлюбленного Божества — «ишта-дэвата». Существует три уровня «джапы» — повторение вслух, безмолвное произнесение и чисто ментальное. Некоторые утверждают, что каждый последующий уровень «джапа» в десять раз более эффективен, чем предыдущий.
Поддар пишет, что неофит должен практиковать «джапа» минимум шесть часов в день. С самого начала практики поклоняющийся стремится, чтобы «джапа» не нарушалась и в гуще повседневной деятельности. «Мала» — четки — это общепринятое вспомогательное средство для облегчения практики «джапа». Перебирая бусы, поклоняющийся повторяет имя Божества с каждой бусиной один раз. Другим вспомогательным средством является синхронность повторения с дыханием или с ударами сердца. Независимо от вида . мнемонической техники суть ее остается одной и той же: поклоняющийся возвращает свое внимание к «ишта-дэвата». На этой стадии практики цель заключается в том, чтобы сделать привычку повторения сильнее всех других ментальных привычек в уме. Постепенно мысли о почитаемом Божестве всецело захватывают его ум, в то время как остальные мысли приходят и уходят где-то на периферии. Так мысли поклоняющегося приобретают однонаправленность по отношению к «ишта-дэвата».

Рамана Махарши говорит о «Гуру-крипа», отдаче себя мастеру, чья милость нисходит на ученика. «Если отдача полная, то всякое чувство своего «Я» утрачивается. Когда поклоняющийся отдается чистой сущности своего «гуру»,— его ум очищается. Очищенный ум легко успокаивается, что позволяет поклоняющемуся повернуть его внутрь и найти в медитации свое «Я». В этом и состоит «милость», которая, по сути, присуща самому ученику. «Не существует различия — говорит Рамана Махарши, — между Богом, «гуру» и «Я». Внешний «гуру» помогает медитирующему найти внутренее «Я» в медитации. Внешнее руководство приводит медитирующего обратно внутрь самого себя».
Как и на всех иных путях, добродетель сначала является волевым актом, а потом становится естественным результатом самой практики. Чем больше ум поклоняющегося сосредоточивается на объекте поклонения, тем больше он удаляется от мирских объектов. Перед любовью к Богу, говорит Вивекананда, тускнеет любовь к удовольствиям, получаемым посредством органов чувств и интеллекта. Чем больше сознание проникается мыслью об избранном Божестве, «ишта-дзвата», тем неуместнее будут казаться мирские восторги. «В сравнении с радостью от повторения мантры «Рама нама» все остальные мирские удовольствия кажутся пресными».

Бхакти начинается в той двойственности, когда поклоняющийся отделен от своего «ишта-дэвата» как от объекта своей любви. Хотя такая любовь может начинаться в формах и с энергиями, характерными для межличностной любви, она заканчивается в соединении с самим состоянием любви, которое вызывается объектом любви. «Здесь Любовь, Любящий и Любимый становятся Одним». Когда происходит это объединение, путь Бхакти сливается с путем Дхьяны. Плод, который дает «джапа» — это постоянная память о возлюбленном объекте поклонения в каждый момент бодрствования. Это создает «любовное опьянение», признаки которого — экстаз и растворение. Такие же чувства блаженства, восторга и радости характерны и для успешной концентрации.
Восторженный поклоняющийся находится на пороге дхьяны или Самадхи. Его экстаз означает, что он достиг успеха, и он на грани первой стадии Дхьяны. Стоит ему достаточно сильно сконцентрироваться на своем «ишта-дэвата», и он войдет в Самадхи. Если Самадхи было достигнуто, то, согласно Муктананде, отпадает необходимость в песнопениях и «джапа» — ведь они лишь прелюдия к глубокой медитации Самадхи. Подлинный Бхакта может достигать Самадхи при малейших толчках, намекающих на объект его поклонения, как это было у Шри Рамакришны.
Первоначальная сила Бхакти являетя элементом межличностной любви, испытываемой поклоняющимися к своему Божеству. По мере прогресса эта любовь превращается из межличностной в трансцендентную, запредельную, поклоняющийся больше не зависит от объекта сгоего поклонения в получении блаженства. Он обнаруживает, что запредельные состояния, одним из аспектов которых являетя блаженство, существуют в нем самом. Ему больше нет необходимости придерживаться внешней формы объекта поклонения; однажды вызванные с помощью формы его возлюбленного, эти состояния стали принадлежностью его собственного сознания. Шанкарачарья, основатель Адвайта-Веданты, отмечает, что путь Бхакти заканчивается в поисках своего «Я»: то, что начиналось как внешняя любовь, в конце концов становится внутренним растворением, в котором поклоняющийся непрерывно наслаждается в самадхи «чистым Я».

Поклоняющийся приводит свой ум к однонаправленности тем, что он постоянно помнит о своем «ишта-дэвата», поэтому он достигает Самадхи на уровне первой дхьяны. Если ему нужно выйти за уровень первой дхьяны, он должен превзойти свой объект поклонения. Любая мысль об имени или форме низводит поклоняющегося на уровень первой дхьяны.
«Вишуддхимагга» говорит, что для того, чтобы проникнуть на новый план медитативного сознания, нужно сначала разорвать все связи, которые связывают вас с предыдущим планом. А каждый план имеет свою собственную привлекательность, иногда чрезвычайно возвышенную. Предпосылкой следующего, более высокого уровня, является отрешенность от более низкого плана,— как это сделал Рамакришна,— чтобы сознание не было стянуто на него обратно. Для поклоняющегося это означает, что форма его «ишта-дэвата» в конечном счете должна быть оставлена для того, чтобы стать самим собой в Самадхи, том проявлении чистой сущности, которому поклоняется и сам «ишта-дэвата». Помимо достижения Самадхи, существует также состояние, при котором все виды деятельности поклоняющегося пронизывает осознание, подобное Самадхи. Если «джапа» разработана до такой стадии, то она повторяется как бы сама собой все время, день и ночь. Такое состояние, «Сахадж Самадхи», знаменует собой конечный пункт духовной эволюции поклоняющегося. В «Сахадж Самадхи» нет различия между поклоняющимся, миром и «ишта-дэвата»; и восприятие поклоняющимся себя самого и мира претерпевает радикальное изменение. «когда человек любит Владыку, вся Вселенная становится дорога ему ... вся его природа полностью очищается и изменяется». Отречение становится легким, а все привязанности, кроме привязанности к любимому «ишта-дэвата», уходят прочь.
От этой интенсивной и всепоглощающей любви приходят вера и смирение: «Да будет воля Твоя». В этой конечной точке на пути Бхакти человек видит священное в мирском: все священно, потому что во всем обнаруживается объект любви. Теперь поклоняющемуся больше не нужны какие-либо специфические формы или символы служения. Он поклоняется в своем сердце, и мир становится его алтарем.

Кабир:
«О Садху ! Простое единство — это лучшее из всего.
С того дня, как я встретился со своим Владыкой,
Не было конца празднику нашей любви. Я не закрываю свои глаза, не затыкаю уши, Я не умерщвляю свое тело:
Я смотрю на мир широко открытыми и радостными глазами, И во всем отмечаю его красоту;
Я произношу Его имя, и все, что попадается мне на глаза, Напоминает мне о Нем:
Что бы я ни делал, это становится служением Ему. Для меня восход и закат равнозначны:
Все противоречия разрешены.
Куда бы я ни шел, я не удаляюсь от Него;
Все, чего я достигаю — это служение Ему.
Когда я ложусь, я простираюсь у его ног.
Им единственным я восхищаюсь, и больше никем.
Из моей речи исчезли грязные слова,
И остались лишь песни, прославляющие Его.
Встаю я или сажусь, я ни на мгновение
Не могу забыть о Нем,
Потому что ритм Его музыки
Звучит в моих ушах.
Я погружен в величайшее блаженство,
Превосходящее всякое удовольствие и боль.

 

5. ИУДЕЙСКАЯ КАББАЛА

«В каждой религии,— пишет современный каббалист Бен Симон Халеви— всегда присутствуют два аспекта — видимый и скрытый. Видимый проявляется в виде ритуалов, обрядов, писаний; скрытый же несет свет, который и призван осветить все эти формы», Скрытое учение иудаизма называется Каббала. Халеви говорит, что Иешуа бен Мириам, известный нам как Иисус, был передатчиком традиции Каббалы.
Каббала стремится пробудить ученика в отношении его собственной ограниченности и дать ему тренировку, необходимую для вхождения в гармонию с высшим сознанием, где он перестает быть рабом своего тела и обусловленности. Вслед за этим он создает фундамент для вхождения в высшее сознание, внутренний рай. Для выполнения этой задачи каббалист должен наблюдать за работой «есуда», своего обыденного ума или Эго, чтобы полностью осознать бессознательные мысли и силы, формирующие его поступки. Для достижения этого он стремится достичь уровня осознания, называемого «тиферет», состояния «ясности свидетеля» или «наблюдающего есуда».

Из такого состояния возвышенного самосознания возникает то, что называют «ангелом-хранителем», с легкостью ведущего человека через трудности жизни. «Тиферет» находится вне сферы деятельности обыденного ума; в этом состоянии Эго превосходится. Это реальность духа, мост между человеком и Божественным, врата в рай. Это — душа. Таким образом, возникает высшее состояние, в котором человек взирает сверху на самого себя. Каббалист стремится достичь постоянного пребывания в этом состоянии и подняться к еще более высоким уровням.
Существует много систем, ставящих своей целью познание искателем самого себя. Одной из наиболее известных каббалистических систем является «Дерево Жизни», карта иерархий и свойств многих планов, которые взаимодействуют в мире и внутри человека. Дерево служит системой и ключом, который позволяет открыть скрытые измерения, которые управляют его жизнью. Необходимой предпосылкой является тренировка воли, способность к неослабному вниманию. Для этого каббалист приступает к медитации. «Там, где есть внимание, есть и сила». В Каббале медитация является боковым ответвлением обычных молитв благочестивого иудея. Медитативная концентрация позволяет каббалисту проникнуть в глубины данной темы, в какое-то слово из молитвы или в аспект «Дерева Жизни», а также овладеть своими мыслями настолько, чтобы сохранить однонаправленность. Эта фокусировка называется «кавванах», «прилипание к мысли» о данном объекте. В одном из видов «кавванах» медитирующий концентрируется с полным вниманием на каждом слове обычной молитвы до того момента, когда ум превосходит простое значение слов, тем самым используя их как средство доставки к высшим состояниям.
«Мысль растет и восходит к своему источнику, так что когда она достигает его, то заканчивается и не может идти дальше ». В результате такого состояния слова молящегося трансформируются, и отсутствие мыслей порождает приток Божественного.

Повторяя имя, он направляет свое внимание вверх, от «ссуда», обычного ограниченного ума, к «тиферет», сознанию за пределами Эго. Так он отвлекает свои мысли от всех форм этого мира, фокусируясь на имени Божьем. Если его усилиям будет сопутствовать милость Божья, то его «Я» может внезапно подняться и над состоянием «тиферет» к тому экстатическому состоянию, которое называется «даат» — «знание».
При этом его чувство отдельности от Бога полностью исчезает, и его переполняют неописуемые счастье и восторг. Когда он выходит из этого состояния, он опять осознает внутреннее повторение имени, которое он на мгновение превзошел в том, что последователи Тхеравады могли бы назвать дхьяной.
Итогом каббалистического пути является «девекут», соединение души искателя с Богом. Когда сознание каббалиста утверждается на этом уровне, он становится «цадиком» или святым, порвавшим узы индивидуального Это. Человека, достигшего этой ступени, характеризуют такие качества как невозмутимость, безразличие к похвалам и порицаниям, чувство единства с Богом. Ему больше нет необходимости изучать Тору (священное писание иудаизма), так как он стал единым с нею. Один из классических комментариев определяет «девекут» как состояние, в котором «вы постоянно помните о Боге и Его любви, и до такой степени неразрывно связаны с Ним мысленно... что даже когда разговариваете с кем-то, то ваше сердце не с этим человеком, а все еще пребывает перед Богом.
И то, что душам тех, кто достиг такой ступени, бессмертие даруется еще при этой жизни, действительно может быть правдой, поскольку и они сами являются тем местом, где находит приют Святой Дух».

6. ХРИСТИАНСКИЙ ИСИХАЗМ

Медитационные практики и правила жизни этих монахов первых веков христианства обнаруживают много общего с практикой и правилами своих индуистских и буддийских собратьев по отречению. В то время как источником их вдохновения служил Иисус и его учение, медитационные техники, которые они применяли, чтобы найти своего Бога, говорят либо о заимствовании их с Востока, либо о спонтанном переоткрытии.
Томас Мертон отмечает, что то, что сегодня практикуется как молитва в христианских церквах, — это не что иное как одна из сохранившихся практик более интенсивного созерцания. Отцы-пустынники медитировали, повторяя вслух или молча отдельные фразы из писаний,— христианский эквивалент мантры. Самой популярной была молитва «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». В своей сокращенной форме «Кирие Элейсон» (Господи, помилуй) она повторялась в течение всего дня, пока не становилась столь же естественной и непроизвольной, как дыхание.
Это практика «Иисусовой молитвы». Ее повторение соответствует наставлению св.Павла «молитесь всегда». Ранние отцы называли ее «искусством искусств и наукой наук», которая вела человека к наивысшему из доступных для него совершенству и дает «безошибочное знание Бога, знание Непостижимого». Преодолеть чувственное сознание и выработать безмолвный ум — значит быть с Богом.
В «Добротолюбии» цитируется св.Нил Синайский: «Тот, кто желает увидеть, что из себя в действительности представляет его ум, должен освободиться от всех мыслей: тогда он увидит, что ум подобен голубому сапфиру или небесному свету...». В его инструкциях по успокоению ума отмечается, что нужно сразу после пробуждения сесть и в течение часа (или более), собрав свой обычно блуждающий где-то вовне ум, направлять его спокойно к сердцу путем дыхания, повторяя молитву: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного»; молитва эта должна быть связана с ритмом дыхания. И когда по мере практики приобретается способность молиться так, сохраняя ум направленным в одну точку, «тогда, отбросив разнообразие, мы должны соединиться с Ним, Единственным и Единым, соединиться непосредственно в единстве, превосходящем разум...». Т.е. имеется в виду дхьяна.

Молитва не должна ограничиваться, определенным временем, но должна непрерывно практиковаться в гуще всякой деятельности. Монах, овладевший такой способностью, уподобляется Христу, поскольку он наслаждается совершенной чистотой сердца. Целью, к которой стремились отцы-пустынники, было то, что Мертон называл «безмыслием вне времени и пространства» — тем состоянием, которое называлось «покой» и достигнув которого, монах утрачивал всякую озабоченность своим Эго. В сочетании с аскетической жизнью в пустыне эта практика молитв «давала возможность старому поверхностному «я» уйти, а истинному, тайному «Я», в котором верующий и Христос становились едины в духе, постепенно прийти». Св.Исаак Сирии указывает, что тот, кто достиг состояния постоянной, не требующей усилий молитвы, становится пристанищем для Святого Духа. А после того, как в человеке пробуждается Святой Дух, он никогда не перестает молиться, потому что это Святой Дух молится в нем постоянно... При еде или при питье, или ходьбе, и даже при глубоком сне его сердце непроизвольно источает аромат и порождает молитвенные вздохи». В «Исповеди» Августина явно заметно сходство между слиянием с Богом в христианском мистицизме и погружением в дхьяну. Созерцание само по себе влечет за собой «воспоминание» и «сосредоточенность на самом себе». Вспоминание — это концентрация ума и отбрасывание прочь всех образов, мыслей и чувственых восприятии. После того, как ум освобождается от всего того, что его отвлекает, может прийти сосредоточенность на самом себе. При этом ум концентрируется на своей глубинной сути, которая рассматривается как последний шаг, отделяющий душу от встречи с Богом. При виде этого душа достигает Бога «в себе и выше себя».

7. СУФИЗМ

Для суфия основной человеческой слабостью является зависимость от своего низшего «Я'». В усилиях новичка очистить свое сердце большую роль играет медитация. По словам одного из ранних суфийских мастеров, «медитация в течение часа лучше, чем ритуальное служение в течение года». «Суфием является тот, кто сохраняет свое Сердце чистым». Мухаммед: «Всякая вещь приобретает отделку, если с нее удалить грубый слой. К отделке же сердца призывает сам Бог». Память о Боге через повторение Его имени очищает душу искателя и открывает его сердце Ему.
Зикр — это также и медитация в уединении. Вначале это повторение вслух, а затем про себя. «Когда сердце начинает говорить, язык должен замолчать». Цель зикра та же, что и у всех других систем медитации,— преодолеть естественную привычку ума к беззаботности и невниманию. Овладев своим умом, суфий может направить его на Бога.
Воспоминание, которое приковывает ум суфия к Богу, фокусирует его внимание и дает ему возможность избежать притягательной силы земного. «Покаяние большинства — от греха, а покаяние избранных — от отвлечения внимания». Очищающие действия подготавливают суфия к состоянию «бал», которое, в отличие от этих очищающих действий, уже не зависит само по себе от усилий суфия. «Когда вы заняты своим «я», вы отделены от Бога. До Бога всего один шаг, но это шаг — из вас». «Средством же к очищению является «зикр Аллах», память о Боге и концентрация на нем всех своих мыслей». Буддист-тхеравадин может рассматривать эти переживания как вход в первую дхьяну. Суфий одобряют овладение такой ступенью, когда внимание «закира» фиксируется на зикре без усилия, изгоняя из ума все другие мысли. Суфий считают это состояние чистым даром божественной милости, в котором закир теряет себя «в Истине». Суфий называют это состояние «фана», что значит «умереть в Боге». Когда это состояние достигается, тогда «мир, так же как и «Я», отбрасываются прочь». Прекращение как внутреннего,так и внешнего осознания в однонаправленной концентрации на зикре означает, что суфийское растворение в состоянии «фана» сравнимо с буддистской дхьяной.

Практика суфия продолжается каждый момент бодрствования, как это следует из наставлений по одной из техник просуфийского ордена: «Присутствуйте в каждом дыхании. Не позволяйте своему вниманию отвлекаться даже на период одного дыхания. Помните себя всегда и во всех ситуациях». Суфий десятого века из Багдада, аль Джунаид, дает классическое определение «фана» как «умирания-для-своего-Я», а переход через это состояние, как «жизнь-в-нем». При этом переходе суфий не перестает функционировать как индивидуальное существо, скорее его натура становится совершенной. Идрис Шах говорит об этом состоянии как об «чрезвычайном измерении бытия», действующем параллельно обычной познавательной способности, и называет его «объективным сознанием». Другие говорят о внутренней трансформации, при которой суфий приобретает «черты, которые соответствуют духовной реальности».
Многие наставления суфийской тренировки созвучны советам буддистских, индуистских, каббалистических и ранних христианских искателей.
«Тот человек постигает тайну единства, который не задерживается на этапах пути. Ваша жизнь — это одни лишь колючки и сорняки. Сметите их все со своего пути. Очистите дворец своего сердца, сделайте его достойным местом обитания Возлюбленного. Когда вы удаляетесь. Он входит в вас, лишенного вашего «Я»».

Люди спят, но не ведают об этом. Согласно суфийской психологии, наши привычные импульсы являются содержимым нашей низшей души или «нафс». Они должны сдерживаться, и за ними необходимо вести постоянное наблюдение. Аль Нуриддин советует преодолевать влияние «нафса» путем беспристрастного наблюдения за его работой. Нафс, гласит одна пословица, подобен идолу: если вы взираете на него с внутренним согласием,— это идолопоклонство, а если вы смотрите на него критически,— это богослужение. Путем беспристрастного, критического наблюдения за своими низшими желаниями, импульсами и страстями суфий может разрушить их власть над умом.
«Совершенный суфий находится в состоянии равновесия, ему не опасны результаты изменяющихся психических состояний и тяжелые обстоятельства». Однако внешнее спокойствие может не отражать экстаза внутренней близости к Богу. Один современный шейх описывает высшее состояние суфия как «быть опьяненным внутри, и трезвым — снаружи».

 

8. ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНАЯ МЕДИТАЦИЯ

Трансцендентальная медитация (ТМ) является наиболее известной из медитационных техник на Западе, а Махариши Махеш Йоги — ее создатель — является наиболее знаменитым йогом. ТМ — это классическая индусская мантра-медитация в западной упаковке. «Наука творческого интеллекта» — теория, на которой базируется ТМ,— это модернизированное переизложение фундаментального учения адвайта веданты Шаикарачарьи. Целью адвайты является объединение ума искателя с бесформенным Брахманом — бесконечным сознанием. Это шаг вперед по сравнению с целью Бхакти, объединения с Богом, имеющим форму. Средством для этого бесформенного объединения служит самадхи. Цель ТМ — та же, но Махариши описывает ее иным языком.
Техника ТМ — это практики дхьяны, хотя ее часто рекламируют как уникальную. Как и все йоги-адвайтисты, Махариши, учит, что «двойственность — это основная причина страданий». Его техника преодоления этой дуальности начинается с повторения мантры, санскритского слова или слога. И точно также, как «Вишуддхимагга» описывает более тонкие уровни однонаправленности как нарастающее блаженство и величие, так Махариши описывает возрастающее «очарование» по мере того, как уму позволяется следовать его естественной склонности «вхождения в область большего счастья» путем погружения в более тонкие состояния мысли при помощи мантры. Сами мантры никоим образом не являются предназначенными специально для ТМ: они происходят из стандартных санскритских источников.

В ТМ медитирующего учат избегать усилий при концентрации. Ученику говорят, чтобы он мягко привел свой ум обратно к мантре, если тот отвлекся. Таким образом, этот процесс становится однонаправленным. Следующее, часто цитируемое описание относительно природы ТМ, данное Махариши, хорошо описывает сужение внимания на объекте медитации и уход за пределы этого объекта, приводящий при успешной концентрации ко второй дхьяне. Трансцендентальная медитация, говорит он, приводит к «... повороту внимания ко все более тонким уровням мысли, до тех пор, , пока ум не превзойдет тончайшего состояния мысли и не достигнет самого источника мысли...».
Как и в дхьянах, блаженство приходит вместе со спокойствием ума. Целью мантры является то, что Махариши называет «трансцендентальное сознание»: когда ум «достигает прямого переживания блаженства, он теряет всякий контакт со внешним миром и довольствуется состоянием трансцендентального Сознания-Блаженства». На языке «Вишуддхимагги» это соответствует предварительной концентрации. Следующей стадией в программе Махариши является привнесение дхьяны или трансцендентальной медитации в состоянии бодрствования и сна путем чередования периодов нормальной деятельности с периодами медитации. Достигаемое при этом состояние он называет «космическим сознанием», при котором «никакая деятельность, насколько бы интенсивной она ни была, не может вывести человека из бытия». Махариши рассматривает очищение как часть космического сознания. Оно является следствием трансценденции, а не ее предпосылкой. Согласно Махариши, «истинная добродетель приобретается лишь через повторные вхождения в самадхи».
По мере практики способность ума сохранять свою неотъемлемую природу во время восприятия объектов через органы чувств возрастает. Когда это происходит, ум и его неотъемлемая природа — состояние трансцендентального Бытия — становятся одним, и ум приобретает способность удерживать свою истинную природу — Бытие,— будучи погруженным в мышление, разговор или деятельность».

Махариши рассматривает космическое сознание как состояние, в котором функционируют два различных уровня организации нервной системы. Обычно эти уровни подавляют друг друга, но здесь они функционируют бок о бок, сохраняя свои уникальные особенности: трансцендентальное сознание, например, сосуществует с состоянием бодрствования. «Молчание — говорит Махариши,— переживается вместе с деятельностью, но тем не менее отдельно от нее». Медитирующий, находящийся в состоянии космического сознания, обнаруживает, что такое состояние присутствует как «чистое сознание» при любых обстоятельствах и при любой деятельности. Хотя последствия трансценденций, имевших место при медитациях, могут стираться после окончания медитаций, космическое сознание, которое достигнуто однажды, остается навсегда. Человек, находящийся в состоянии космического сознания, уже имеет опыт переходов в состояние дхьяны, в котором всякое чувство восприятия исчезает. В бодрствующем состоянии он остается до некоторой степени отстраненным от чувства восприятия, несмотря на то, что при этом он более чувствителен как к своим внутренним мыслям, так и к внешним событиям.

По мере углубления космического сознания медитирующий обнаруживает, что блаженство трансцендентального сознания присутствует теперь и во всех остальных состояниях. По мере того, как это блаженство распространяется на другие стороны его жизни, он обнаруживает, что чувственные удовольствия не столь притягательны для него, как раньше. Хотя он все еще имеет желания, его действия теперь не управляются ими. Теперь его состоянием является невозмутимость: волнение и возбуждение, свойственные сильным эмоциональным переживанием — страху, жадности, гневу, унынию — теперь смягчены неизменным состоянием «спокойной бдительности». В конечном счете эти эмоции вообще исчезают. Невозмутимость также проявляется в лучшей сопротивляемости медитирующего жизненным стрессам и повседневным напряжениям. Он обнаруживает, что преобладает новое внутреннее спокойствие. Он также обнаруживает, что стал более удовлетворенным всем тем, что достается на его долю, более свободным от желаний и неприязни. Согласно Махариши, жизнь в космическом сознании не требует усилий... просветленный человек живет полной жизнью. Его действия, свободные от желаний, служат единственно тому, чего требует текущий момент времени. У него более нет личной заинтересованности в приобретениях. Он поглощен выполнением космической цели, и поэтому его действиями руководит природа. Вот почему ему не требуется беспокоиться о своих нуждах. Его нужды — это нужды природы, которая заботится об их выполнении, сам же он является инструментом в руках Божественного».

Дальнейшим шагом в продвижении является «божественное сознание». Это состояние является результатом служения во время пребывания в космическом сознании. В «божественном сознании» медитирующий воспринимает все вещи как священные: «все естественно переживается в осознании Бога». Сначала, говорит Махариши, это состояние единства несхожестей может быть ошеломляющим, и медитирующий может глубоко погрузиться в него. Постепенно, однако, «божественное сознание» начинает соединяться и с другими видами деятельности, точно так же, как ранее трансцендентальное сознание смешивалось с нормальными состояниями для того, чтобы превратиться в космическое сознание.
Это — «самое чистое состояние», в котором медитирующий преодолевает малейшие следы какой-либо нечистоты в мыслях или на деле: теперь он существует в непосредственной гармонии между природой и Божественным. Достижение «божественного сознания» приводит к трансформации, при которой человек осознает Бога во всех аспектах творения. Следующей стадией продвижения может стать состояние, называемое «единством». Сознание на этой стадии становится настолько утонченным, что медитирующий воспринимает все вещи так как они есть, без каких-либо иллюзий.

9. АШТАНГА ЙОГА ПАТАНДЖАЛИ

Наиболее схожим с «Вишуддхимаггой» руководством для медитирующих в индуизме являются «Йога сутры» Патанджали, которые остаются наиболее авторитетным источником по йоге на сегодняшний день.
Большинство современных индийских систем медитации, включая ТМ, признают «Йога сутры» единым источником своих методов. Существуют многочисленные духовные школы, объединяемые названием «йога»: Бхакти йога, Карма-йога, Джнана-йога... Путь, очерченный в «Йога сутрах», охватывает их все.
Хотя средства могут быть различны, все пути йоги стремятся преодолеть двойственность и прийти к единству, полагая первопричину двойственности коренящейся в природе ума, в отделенности. Для преодоления этой двойственности искатель должен войти в состояние, в котором воспринимающий и объект восприятия сливаются воедино — состояние Самадхи.
Афоризмы йоги являются структурной схемой, ведущей к этому состоянию. Ум, — говорится в афоризмах,— наполнен волнами мыслей, которые создают ту пропасть, через которую йога стремится перебросить мост. Путем успокоения мысленных волн йог приходит к единению. Эти волны являются источником моций и привычек, которые привязывают человека к ложному «я». Когда его ум станет ясным и спокойным, он сможет познать себя, и в таком спокойствии он сможет познать Бога. В этом процессе его ошибочная вера в себя как уникальную индивидуальность, отдельную от Бога, будет побеждена. По мере успокоения волн своих мыслей Эго йогина теряет свою силу. И в итоге, как освободившийся человек, он может по своему желанию принимать Эго или отвергать его, подобно тому, как человек меняет костюмы. Принимая Эго, он действует в мире; отвергая его путем успокоения ума, он объединяется с Богом.
Но сначала он должен подчинить суровой дисциплине свой ум и тело. Трансформация начинается с концентрации, приводящей ум к однонаправленности. В системе Патанджали однонаправленность является главным методом, вокруг которого вращаются все остальные.
В большинстве учебников по Хатха-йоге и Пранаяме указывается, что они не самоценны и являются лишь помощью на пути достижения Самадхи. Однако некоторые концентрируются исключительно на суровых физических очищениях как средствах изменения сознания.

Настоящая медитация начинается со второй группы практик. Все они являются шагами к достижению однонаправленности. На пятой практике, пратъяхаре, йог отделяет свой ум от чувственных объектов, фокусируя внимание на объекте медитации. На шестой стадии, дхаране, он удерживает свой ум на избранном объекте. Седьмая стадия, дхьяна, подразумевает «непрерывное течение мысли к объекту медитации». Шестая и седьмая практика соответствуют стадии удерживаемого с самого начала внимания в «Вишуддхимагге». Конечной практикой является Самадхи. Говорят, что именно Самадхи является сердцем йоги. Вивекананда оворит: «Самадхи суть йога: это высшее средство». Патанджали перечисляет многие объекты, подходящие для концентрации: слог «Ом» или другие мантры, сердце, какой-либо символ божества. Йог, сознание которого погружено в основной объект, сначала достигает «савичара самадхи» — предварительной концентрации. На этом уровне Самадхи имеет место тождественность с основным объектом. Затем приходит «нирвичара самадхи» — первая дхьяна, в которой имеет место тождественность без иного осознания. По достижении «нирвичара самадхи» йог должен отбросить даже мысль об основном объекте и тем самым достичь «нирвикальпа самадхи», в котором всякое чувство двойственности исчезает.

Нирвикальпа — это глубочайшее Самадхи; ум здесь — само спокойствие. В этом Самадхи, по словам одного из комментаторов, «лавина неописуемого блаженства сметает все относительные представления. Все вибрации ума останавливаются; инерция прошлых действий истощается».
Конечная стадия Аштанга-йоги состоит в перенесении глубокого спокойствия Самадхи в бодрствующее состояние йога. Когда Самадхи распространяется на все другие состояния настолько, что никакая активность или внутреннее побуждение не могут вывести из-под этого влияния ум йогина, это означает, что он стал «дживан-мукти» — освобожденным. В своем предисловии к биографии Шри Рамакришны автор дает выразительное описание состояния, испытанного святым при выходе из состояния Самадхи: «У него отсутствуют понятия «Я» и «мое», он взирает на тело как всего лишь на видимость, внешнее покрывало. Он, а точнее его тело, остается недвижным там, где ему поклоняется Бог или подвергает пытке дьявол: так он осознает, что это единый Брахман проявляется во всем».

Если существует разница между состояниями самадхи и состоянием бодрствования, то это, в лучшем случае, «нирвикальпа самадхи», если же разницы нет, то йогин достиг своей цели — состояния «сахадж самадхи».
Йог в состоянии «сахадж самадхи» частично пребывает в самадхи, не отождествляя себя больше с мыслями или чувствами. Его сущность коренится в сознании, превосходящем чувственный мир, и поэтому он остается отдельным от мира, все еще действуя в нем. Такой «идеал йоги, состояние дживан-мукти» — пишет Eliade,— это жизнь в «вечном настоящем», в котором человек более не обладает личным сознанием, т.е. сознанием, созданным его собственной историей, но обладает свидетельствующим сознанием, которое есть сама ясность и непринужденность».

В «сахадж самадхи» медитация поддерживается сама по себе, являясь неотъемлемым свойством существования йога. Спокойствие своего ума йог выражает в действиях. Он свободен от любых пут и интересов Эго. Мехер Баба описывает это как «состояние полной бдительности, в котором нет отливов и приливов, прибываний и убывании, но есть только непрерывность истинного восприятия». Дживан-мукти превзошел свое телесное сознание вместе с умозрительной вселенной; мир не кажется ему отличным от него самого. Потому что для того, кто пребывает в «сахадж самадхи» не существует «я» и не существует «других».

10. ИНДИЙСКАЯ ТАНТРА И КУНДАЛИНИ ЙОГА

Индийская тантра изменяет сознание с помощью восходящих энергий, которые обычно находятся в латентном состоянии. Кундалини— это гигантский резервуар духовной энергии, расположенный в основании позвоночника. При восхождении Кундалини по позвоночнику она проходит через шесть центров, или чакр, достигая седьмого центра на макушке головы. Чакры соответствуют энергетическим структурам, локализованным в определенных физических центрах. Цель Кундалини-йоги — подъем этих энергий вверх к высшим центрам, точно так же, как Каббала стремиться поднять сознание на высшие планы. Когда Кундалини достигает седьмой чакры и остается там, йог испытывает состояние экстаза и единения с Богом.
тантризм уникален по разнообразию методов, которые он предлагает для преодоления чувственного сознания. В некоторых из них используются мантры, в других — янтры,— объекты для упражнений в визуализации, такие как мандала; концентрация на шабда — сверхтонких внутренних звуках; пранаямы и асаны.

В майтхуне мужчина пассивен, женщина активна; движений мало, так как целью является скорее подъем энергии, чем достижение кульминационной точки. Во время сношения тантрист молча повторяет мантру, например, «Ом, о богиня, сверкающая в огне моего Я, используя ум как жертвенный черпак, я, вовлеченный в работу органов чувств, приношу эту жертву». Ключом к майтхуне, точно так же, как и целью всех таятристских практик, является бесстрастие, рождаемое в Самадхи. Это бесстрастие превращает энергию желаний в энергии высших планов. Тантрические тексты повторяют: «Путем тех же действий, что заставляют некоторых людей гореть в аду, йогин получает вечное спасение».

Одним из современных вариантов Кундалини-йоги является «Сиддха-йога», которой обучает Свами Муктананда. Практика этой системы начинается с таких традиционных методов, как асана, пранаяма, песнопения, джапа. Начинающему даются инструкции к медитации над мантрой «Ом» или «со-хам» на каждом дыхании. Ядром тренировок в Сиддха-йоге является традиция, при которой гуру предоставляет ученику возможность прямого, мгновенного трансцендентного переживания. Этот процесс, называемый «шактипат дикша», является посвящением посредством слова, взгляда или прикосновения. При этой передаче Шакти (энергия Кундалини) ученика, приблизившегося к своему учителю с любовью, благоговением и верой, поднимается.
Когда это происходит, все другие практики могут быть отброшены. Внутренняя деятельность Кундалини порождает спонтанную медитацию, пранаяму, асаны, мудры без предшествующей этому тренировки или волевых усилий ученика. Говорят, что этот процесс очищения через «шактипат» занимает от трех до двенадцати лет. За этот период он трансформирует всю личность ученика, который отказывается от своего «ограниченного я». Ученик приобретает чувство «единства со всепроникающим Космическим Интеллектом». Муктананда описывает этот процесс с помощью образов и терминологии, относящихся к Кундалини: «... Кундалини, пребывающая в муладхаре, постепенно восходит вверх, пронизывая на своем пути чакры, пока не достигает сахасрары — тысячелепесткового лотоса на макушке головы... и духовные устремления ученика осуществляются».
Эти феномены служат цели очищения медитирующего до такой степени, чтобы он смог поддерживать турийя (состояние, близкое к дхьяне) во время трех обычных состояний: сна без сновидений, сна со сновидениями и бодрствования. В дальнейшем он достигает состояния турийятита, когда Кундалини обосновывается в верхней чакре, сахасраре. Человек в этом продвинутом состоянии забывает телесное сознание, наслаждается неописуемым блаженством и глубоким спокойствием и достигает «плодов йоги», оставаясь «всегда погруженным в высшее состояние», что бы он ни делал. Человек в состоянии «турийятита» становится сиддхой, что означает, что он обладает сверхъестественными психическими силами, к числу которых принадлежит способность пробуждать по своему желанию Кундалини в других. медитация остается корнем всех тантристских практик; подъем Кундалини — средство, Самадхи — цель.

11. ТИБЕТСКИЙ БУДДИЗМ

Техника тибетской махаяны базируется на классической буддийской традиции, выразителем которой является «Вишуддхимагга». концепция состояния Нирваны совпадает с концепцией «Вишуддхимагги»: Нирвана — это освобождение от «оков санасары» путем угасания, при котором «корни заблуждения выпалываются до конца», а Эго, или «мыслеобраз себя», исчезает. Но для последователей махаяны цель лежит за пределами Нирваны, она заключается в возвращении в мир ради помощи и спасения других.
Побудительные причины создают различие в том, куда приводит медитирующего его проникновение в пустоту. Если он развивал свою проницательность исключительно ради собственного освобождения, он становится тем, кого «Вишуддаимагга», как упоминалось выше, называет «архатом». Если же он руководствовался «бодхичиттой любви и сострадания» он приобретает «высшее освобождение» бодхисаттвы, в котором его состояние сознания делает из него совершенное средство сострадания, позволяющее вести остальных к спасению. В любом случае, бодхисаттва «очистил свой ум от всех нечистот и избавился от склонностей, побуждающих к ним». Он разорвал цепи обычного мира имени и формы, цепи всех помыслов обыкновенного сознания.
К начальным объектам медитации относится те же, что перечислены в «Вишуддхимагге», например, полнота внимания к дыханию.

Визуализируя изображение, медитирующий отождествляется с этими ментальными состояниями или качествами. Чогьям Трунгпа описывает одно такое изображение: «На диске осенней луны, чистом и ясном, вы помещаете семя — слог. Холодные голубые лучи семени-слога излучают сострадание, которое распространяется в необъятном небе и пространстве. Оно осуществляет нужды и желания существ, внося теплоту с тем, чтобы смятение улеглось….».
Далай Лама отмечает четыре ступени в достижении Самадхи. В самом начале имеет место фиксация ума медитирующего на объекте, когда он пытается продлить свою концентрацию на нем. На следующей стадии концентрация становится прерывистой. Помехи приходят и уходят из его ума, чередуясь периодами внимания к объекту. На этой стадии медитирующий может ощущать радость и экстаз, берущие начало из его однонаправленности. Эти чувства укрепляют его усилия в концентрации. Эта стадия, подобно предварительной стадии дхьяны, достигает своей кульминации, когда ум окончательно преодолевает ее препятствия, что дает возможность концентрироваться на объекте без каких-либо перерывов. Конечной является стадия «ментальной неподвижности», при которой абсолютная концентрация происходит с затратой минимальных усилий.

Овладение дхьянами имеет ценность в Махаяне из-за полезности для познания «шуньяты», пустоты феноменального мира, являющейся его неотъемлемым качеством, а также и мира внутри ума медитирующего. Средством для такого прорыва является третья заповедь для медитирующих — практика Випассаны (тибетск. «тхаг-тхонг»). Здесь медитирующий использует силу Самадхи как средство для медитации над шуньятой. Далай Лама отмечает, что течение недисциплинированного ума медитирующего может быть остановлено и «блуждания или мечтания ума могут быть успокоены путем концентрации на физической структуре тела и психологической структуре ума», т.е. подразумеваются две техники Випассана. Посредством Випассаны с шуньятой в фокусе медитирующий сбрасывает все убеждения Эго, достигая в конечном итоге «цели, которая ведет к разрушению всех моральных и ментальных нечистот».

Однако эта цель не означает кульминации духовного развития для тибетского буддизма, но представляет собой стадию на пути его дальнейшей практики и эволюции. Тот контроль над ментальными процессами, которого он достиг путем концентрации, а также его проницательность, делают его готовым для того, чтобы приступить к дальнейшим тренировкам в таких техниках, как визуализация, и культивировать такие качества, как сострадание. У всех школ основы медитационного умения концентрации и проницательности служат предпосылками для более сложных, продвинутых усилий, направленных на тренировку ума медитирующего.

Чогьям Трунгпа, резюмируя путь тибетского буддизма, советует медитирующему, что прежде, чем приступать к какой-либо из продвинутых тибетских техник, необходимо «развить общее трансцендентальное чувство видения вещей такими, как они есть». Вот почему медитация Випассана закладывает фундамент для медитирующего. Обретая ясное видение вещей, медитирующий более не нуждается в тех мерах предосторожности, которые служили ему защитой в повседневной жизни. Это делает его открытым для шуньяты — «прямого восприятия без опоры на что-либо». В свою очередь, это вдохновляет медитирующего на достижение идеала бодхисаттвы. Но это не конец пути. За восприятием жизни с точки зрения бодхисаттвы есть восприятие глазами йога, далее — восприятие глазами сиддхи, и наконец — глазами Будды. На каждом из этих уровней присутствует уникальное ощущение себя и мира — например, для бодхисаттвы таковым является шуньята. На еще более высоких уровнях существует психологическое пространство «махамудры». На этой стадии «символы не существуют, как таковые: чувство переживания утрачивается. Энергия спонтанно движется в том направлении, которого требует сложившаяся ситуация; никакая легкомысленность невозможна». Это ведет человека к «разрушению того, что требуется разрушить, и поощрению всего того, что требуется поощрить». Когда человек достигает «махамудры», всякая борьба на пути исчезает.

 

12. ДЗЭН

...Некоторые варианты Дзэн-медитации (дзадзэн) остались такими же, как полнота внимания и проницательность. В отношении полноты внимания все разновидности дзадзэн расширили область его применения от сидячей медитации до всех жизненных ситуаций.
«Не имеет значения насколько хорошо вы говорите, что знаете...; до тех пор, ваш ум цепляется за тело, вы будете тщетно пересчитывать чужие сокровища».
Дзадзэн, как и Випассана, начинается с закладывания прочного фундамента медитации; используется много разновидностей техник концентрации. Самадхи или Дхьяна является, согласно терминологии Дзэн, «великой фиксацией», или «состоянием единства» и в котором различия между вещами растворяются, так что они предстают в аспекте их тождественности. Мудрость проницательности приходит после самадхи.
... Получив коан, наподобие «Каким было твое лицо до того, как ты родился» или «Что такое Му», ученик все время удерживает его в уме. Что бы он ни делал, но как только посторонние мысли вторгаются в его ум, он сразу же отпускает их и снова возвращается к своему коану. Когда он обнаруживает, что его рациональный ум не способен решить неразрешимое, его концентрация достигает лихорадочного напряжения, приводящего к осознанию полнейшей безвыходности положения. Когда это происходит, то, что было полным коаном, уменьшается до символического фрагмента, например, просто «Му». Когда способность перескакивать с одного на другое совершенно истощается, приходит момент «прозрения». Мысли исчезают, и медитирующий входит в состояние «дайгу», или состояние фиксации. Его коан «раскрывает все свои секреты» при вхождении в Самадхи.

Ясутани приспособил коан для нужд более продвинутых учеников. Он предложил начинающим концентрироваться на дыхании. Цель Дзадзэн рассматривалась им не как приведение пассивного ума в состояние Дхьяны, а как «достижение спокойствия и собранности ума в гуще деятельности». Поэтому его ученики занимались техниками концентрации до тех пор, пока не вырабатывали немного «дзерики» — ментальной силы, возникающей из однонаправленности ума. Плодами дзерики являются невозмутимость, решительность и потенциальная готовность к «кэнсе-годо» — Сатори «проникновения в истинную природу».
Когда ученик использует, например, коан, его Самадхи достигает завершения, тогда имеет место «абсолютное единство с Му, свободное от раздумий растворение в Му». На этой стадии «внутренне и внешнее сливаются в одно». После того, как было пережито это состояние, может иметь место «кэсе-годо», когда ученик будет видеть «все вещи такими, какие они есть».

Дзерики укрепляет сатори медитирующего. Это помогает ему вынести свое пробужденное состояние за пределы одного только Дзадзэна. Дзерики, которое он развил в Дзадзэне, культивируют эффект Сатори до тех пор, пока он не начинает формировать всю его повседневную жизнь. Когда ученик приобретает некоторый контроль над умом посредством упражнений в однонаправленности ума, таких как счет дыханий, или истощает свой рациональный ум в работе над коаном, ясутани часто отсылает его к более продвинутой практике, методу «сикан-танза» или «простому сидению». При этом типе Дзэнской медитации ученик входит в возвышенное состояние концентрации без предварительно выбранного объекта концентрации. Он просто сидит, ясно осознавая все, что происходит в нем и вокруг него. Бдительный и полный внимания, он сидит свободный от каких-либо точек зрения или оценивающих суждений, просто наблюдая. Эта техника полностью аналогична технике Випассаны. Родственной техникой является «подвижный Дзадзэн», при которой он полностью входит в каждое действие с абсолютным вниманием и ясным осознанием. Это соответствует стадии «простого внимания» Вишуддхимагги. Kapleau отметил эти тесные параллели и цитирует подстрочный перевод Пали Сутры как «предписание» для Дзадзэна:
В видимом должно быть только видимое. В чувствуемом должно быть только чувствуемое. В мыслимом должно быть только мыслимое.

Практике Дзадзэн сопутствуют многие виды «сатори», некоторые из которых могут быть переживаниями Дхьяны, другие встречаются на пути постижения. Ясутани предупреждает своих учеников, чтобы они игнорировали видения и интенсивные ощущения. Он говорит, что такие явления появляются, когда ученик достигает стадии «кэнсе», подобно тому, как они могут проявляться на стадии предварительной концентрации. Kapleau описывает стадию «фальшивого Сатори», называемого иногда «пещерой сатаны». На этой стадии медитирующий испытывает глубокую безмятежность и верит, что достиг своей конечной реализации. Через такое псевдоосвобождение следует прорваться точно так же, как через псевдонирвану на пути Випассаны.

Последние шаги на пути к просветлению соответствуют тем стадиям, которые предшествуют Нирване на пути Випассаны. Усилия медитирующего направляются, с одной стороны, болезненным чувством внутреннего рабства — разочарования в жизни и страха смерти,— а с другой стороны — убежденностью в том, что через Сатори человек может достичь освобождения. Ясутани отмечает, что Сатори обычно предшествует некоторый период переживания Самадхи. Судзуки рассказывает о своем первом достижении Самадхи посредством коана «Му», «но этого Самадхи еще не достаточно. Вы должны выйти из этого состояния, пробудиться от него — это пробуждение и есть Праджня. А момент выхода из Самадхи и видения его так, как оно есть — это Сатори.»

Учителя Дзэн подчеркивают необходимость совершенствования достигнутого впервые Сатори путем дальнейшей медитации — до тех пор, пока оно, в конечном счете, не будет пропитывать собой всю жизнь. Судзуки описывает эту конечную стадию ума как стадию, когда факты повседневного опыта принимаются такими, какими они приходят; все события входят в сознание медитирующего и воспринимаются без реагирования на них. Это «нереагирование» «не означает впадания в тупой транс, но является исключительно ясным состоянием ума, в котором воспринимаются детали каждого явления без каких-либо суждений или привязанностей.»

Ху Хай, старый мастер Дзэн, выражает это такими словами: «Когда события происходят, не реагируйте на них. Удерживайте свой ум от остановки на чем бы то ни было ». А дзэнский мастер 14 века Бассуи поучает: «Дзадзэн — это не что иное, как всматривание в свой собственный ум, без презрения, но и без восхищения теми мыслями, которые в нем возникают.» Такое нейтральное положение является и средством, и целью Дзэн. Оно должно выйти за пределы времени сидения в Дзадзэне, и должно быть привнесено во всю остальную жизнь. Сасакаи объясняет: «Человек, опытный в практике Дзадзэн, не зависит от того, находится ли он в спокойном месте на своей подушке для сидения. Те состояния сознания, которые вначале достижимы лишь в медитации, постепенно становятся продолжительными, распространяясь на всякую деятельность, в которую он только вовлечен ».

На конечной ступени Дзэн — стадии «не-ума»,— спонтанная ясность Сатори проявляется во всех действиях. Здесь сливаются воедино цели и средства. Испытав непостоянство всех вещей, то, что «жизнь есть страдание, а все формы есть «ку» — пустота и ничто», человек прекращает цепляться за феноменальный мир, хотя и продолжает действовать.
Признавая глубину такой трансформации личности, Дэвн делает некоторый упор на моральные предписания. Моральные заповеди специально не излагаются,— скорее, их соблюдение вытекает как побочное явление из тех изменений сознания, которые происходят при практике дзадзэн. Томас Мертон пишет, что учение Дзэн наследует дух Чжуан Цзы, даосского мудреца, который писал:
«Нет ни гонки, ни принуждения, ни привязанностей, ни потребностей; тогда все дела находятся под твоим контролем, и сам ты — свободный человек.

 

13.«ЧЕТВЕРТЫЙ ПУТЬ» ГУРДЖИЕВА

Путь к освобождению состоит в преднамеренной программе по самотрансформации. Средство, которое предлагает Гурджиев, начинается с самонаблюдения. «Мы заключены в тюрьму нашего ума, первым шагом должно быть видение того, каковы мы есть на самом деле, а не какими бы мы хотели быть. Это может быть достигнуто путем поддерживания в себе состояния пассивного осознания...»
Далее ...описывает технику «самовоспоминания» — умышленного разделения внимания таким образом, чтобы направить часть его обратно на самого себя. В своих многочисленных и непостоянных «Я» человек утверждает осознание, которое только наблюдает все остальное — это «наблюдающее Я», или «свидетель». Вначале очень трудно достичь устойчивости «наблюдающего Я», и начинающий то и дело забывает о том, что нужно помнить о самом себе, и самонаблюдение переходит в полное отождествление с тем «Я», которое господствует над его умом в данный момент. Но при наличии у начинающего настойчивости самовоспоминание укрепляется, так как, говоря словами Успенского, чем больше мы понимаем наше настоящее состояние, состояние сна, тем настоятельнее мы ощущаем необходимость изменить его. Самовоспоминание напоминает «полноту внимания», о которой мы уже говорили выше. Психологической установкой, необходимой при этом методе, является самоотделение, при котором наши собственные мысли и поступки рассматриваются как принадлежащие другому человеку, с которым мы лишь поверхностно знакомы. Успенский предлагал «наблюдать за собой очень внимательно, и вы тогда увидите, что это не вы, не ваше Я, а некое «оно» говорит внутри вас; подобно тому, как идет дождь, потом небо проясняется, а после снова идет дождь. Все происходит в вас, а ваша главная задача — следить и наблюдать за происходящим».

Когда ученик осознает, что в его самонаблюдении был допущен перерыв, то он снова возвращает свой отвлекающийся ум к задаче самонаблюдения. Хотя гурджиевские группы используют различные технические приемы, чаще всего они являются второстепенными по отношению к самовоспоминанию. Решающим же является искусство направления внимания на самого себя. При самовоспоминании, так же как и в Випассана-медитации, «искажающие зеркала личности» отбрасываются для того, чтобы можно было видеть самого себя. В самовоспоминании, как и при полноте внимания в практике «Дзадзэн», человек принимает себя полностью, без комментариев и без присвоения имен тому, что он видит.

Другим примером гурджиевских упражнений на тему самовоспоминания является сосредоточение на каком-нибудь одном аспекте повседневного поведения на протяжении всего дня — например, на движении рук или на мимике лица. Вот еще одна инструкция для самовоспоминания: «Где бы ты ни находился, что бы ты ни делал, помни о своем присутствии и наблюдай за всем, что ты делаешь». Эта инструкция аналогична тем, которое предлагаются для достижения полноты внимания. Возможно, такое сходство между системами не случайно. И Гурджиев и Успенский бывали в тех странах, где Випассана и подобные ей техники передавались достаточно правильно для того, чтобы научиться им, и Гурджиев в этом смысле являлся великим заимствователем, передатчиком и преобразователем учений Востока.
В течении практики самовоспоминания ученик приходит (как и на пути Випассаны) к пониманию того, что его внутренние состояния находятся в постоянном движении и что не существует внутри такой вещи, как неизменное «Я». Вместо этого он видит просто совокупность черт характера, так называемых «главных черт». Каждая из них, господствуя на сцене, придает свой облик его личности. При самонаблюдении становится очевидной множественность этих черт характера. Но потом эта множественность постепенно устраняется по мере самонаблюдения, так как ученик перестает отождествлять себя с этим множеством различных «Я», и они постепенно теряют свою силу. При укреплении наблюдающего «Я» и отстранении от всех остальных ученик «пробуждается», принося при этом в жертву свои повседневные «Я». ...описывает это пробужденное состояние как «чувство присутствия, нахождения здесь; мышление, чувствование, восприятие и движение с определенной степенью контроля, а не просто автоматически ». В этом состоянии «свидетель» выкристаллизовывается в постоянную ментальную функцию. Ученик может судить о себе совершенно объективно.

Эта степень самопознания предшествует высшему состоянию «объективного сознания». В этом состоянии ученик видит не только себя, но и все остальное с полной объективностью. Объективное сознание — это кульминация самовоспоминания. Обычное сознание человека не изгнано, но на него наложена объективность. Это усиливает «внутреннее молчание» и чувство отделенности от непрерывного бормотания ума. Восприятие мира человека с объективным сознанием совершенно иное. «Маленькое ограниченное «Я» повседневной жизни, которое настаивало на своих правах и своей отдельности, уже исчезло и не может более изолировать человека от всего окружающего. Человек погружается в намного более глубокое измерение существования... как будто шум мыслей угас, и их место во внутреннем безмолвии занимает ошеломляющее чувство «бытия». Такие ограниченные утверждения как «мое» и «ваше» теряют смысл... и даже такие прежние временные барьеры как «раньше» и «потом» тонут в бездонных глубинах непреходящего «сейчас». Исчезают также и различия между субъектом и объектом, между познающим и познаваемой вещью».

Беннет приводит семь уровней человека согласно гурджиевской системе, последние три из которых являются «освобожденными». Эти три последних уровня являются градациями «объективного сознания». Неотъемлемой частью трансформации в «объективное сознание» является освобождение человека от капризных влияний, исходящих из внешних и внутренних источников. «Освобожденный» человек, находящийся, например, на шестом уровне,— это то же самое, что «боддхисаттва» в буддизме махаяны, или великие святые в христианстве и «вади» в исламе. Такой человек более не озабочен собственным благополучием, но посвящает себя спасению всех живых существ.

14. «БЕЗУСЛОВНОЕ ОСОЗНАНИЕ» КРИШНАМУРТИ

Точка зрения Кришнамурти на человеческие проблемы близка к буддизму. Ум и мир, говорит Кришнамурти, пребывают в постоянном движении. «Существует только одна вещь — непостоянство». Перед лицом опасности такого постоянного изменения ум человека цепляется за «Я». Но это «Я» существует только через отождествление с тем, что оно себе воображает или чем хочет быть. «Я» — это масса противоречий, желаний, стремлений, движений и разочарований, где страдания больше,чем радости». Единственный источник страдания — постоянный конфликт в уме между тем, «что есть», и тем, «что должно быть». Обусловленный ум выстраивает стены из привычек и рутины и предается мечтам о будущем, либо остается привязанным к прошлому. Такие меры защиты парализуют нас и не позволяют нам жить в настоящем моменте.

Согласно Кришнамурти, ни одна из техник не может освободить ум, так как любое усилие, предпринятое умом, только сплетает новую сеть. «Медитация», которую поддерживает Кришнамурти, не имеет системы. Он предлагает как цель и одновременно как средство «безусловное осознание», «переживание того, что есть, без присвоения этому названий». Это состояние находится за пределами мысли. Все мысли,— говорит он,— принадлежат прошлому, а медитация — всегда в настоящем. Чтобы быть в настоящем, ум должен оставить привычки, приобретенные вследствие потребности иметь уверенность: «его цель и добродетели должны быть возвращены обществу, которое их породило». Человек должен отказаться от всех мыслей и мечтаний. Кришнамурти советует: «Позвольте уму стать пустым и не заполняйте его мыслями. Тогда не будет того, кто медитирует, и останется только сама медитация. Ум, охваченный игрой воображения, может породить только заблуждения. Поэтому ум должен быть чистым и неподвижным. Тогда в свете этой ясности проявляется непреходящее ».

Кришнамурти, видимо, отстаивает только конечное состояние, метод без метода. Но при более близком ознакомлении видно, что он ясно говорит всем, кто может услышать, «как сделать это», хотя в то же время он говорит, что не существует такого «как», так же как и не существует никакого «метода». Он советует нам «просто осознавать то, что есть...», свои привычки и реакции. Его средство — это постоянное наблюдение своего собственного сознания. Взгляд Кришнамурти на «отсутствие техник» становится более понятным из его беседы. Сначала он говорит им, чтобы они сидели спокойно с закрытыми глазами, а затем — чтобы они наблюдали за развитием своих собственных мыслей. Он советует им продолжать заниматься этим упражнением и при других обстоятельствах: при ходьбе или при засыпании. «Вы должны наблюдать точно так же, как вы наблюдаете за ящерицей, пробегающей мимо вас по стене, разглядывая и все ее четыре ноги, и то, как она цепляется за стену. И по мере наблюдения вы разглядите все ее движения, всю точность этих движений. Точно так же наблюдайте за своим мышлением, не исправляйте его и не подавляйте — просто наблюдайте за ним, сейчас.»
Кришнамурти называет такое тщательное внимание «самопознанием». Его суть состоит в том, чтобы «постичь пути своего собственного ума» для того, чтобы «ум получил свободу быть спокойным». Когда ум спокоен — тогда человек понимает. Ключ к пониманию — это внимание без слов, без имен. Он советует: «наблюдайте и будьте простым». Там, где есть внимание без реагирующей мысли,— есть и реальность.

Процесс, который Кришнамурти предлагает для самопознания, тождественен тренировке «полноты внимания» в буддизме. Но сам Кришнамурти,вероятнее всего, не согласился бы с таким сравнением из-за опасности, которую он усматривает в поиске какой-либо цели посредством техники. Процесс, предлагаемый им для успокоения ума, развивается спонтанно через признание своих затруднений, потому что знать, что ты спишь,— уже означает бодрствовать. Эта истина, воздействуя на ум, освобождает его. Кришнамурти говорит: «Когда ум познает всю глубину своей собственной обусловленности... тогда все его движения прекращаются. Он совершенно спокоен, не имеет никаких желаний и чего-либо иного, что принуждало бы его или побуждало».

«Пробуждение» для Кришнамурти является автоматическим процессом. Ум находит решение через «саму интенсивность вопроса». Такого познания нельзя искать, оно приходит без приглашения. Человек, которому удалось прийти к такому познанию, входит в новый мир. В этом состоянии человек свободен от обусловленных привычек восприятия и узнавания, не позволяющих принимать себя так, как есть. Быть в этом состоянии значит любить. «Там, где еще есть «Я», любви нет». Это состояние приводит к «одиночеству за пределами одиночества», в котором в уме не остается никаких движений и есть лишь чистое переживание, «внимание без каких-либо побуждающих причин». Человек приобретает любовь и сострадание. Живя в вечном настоящем, человек прекращает накапливать впечатления и опыт; прошлое умирает для него с каждым новым мгновением. При таком безусловном осознании человек приобретает способность быть простым. Медитирующий ум не связан ни с прошлым ни с будущим, и тем не менее способен жить ясно и разумно».

 

ЧАСТЬ 3
МЕДИТАЦИОННЫЕ ПУТИ: ИХ СУЩНОСТНОЕ ЕДИНСТВО

Каждый из медитационных путей имеет сходство с другими путями, каждый — по-своему не похож один на другой. Если отвлечься от различия в техниках — а на это различие как раз делается главный упор в каждой системе верований.— то все эти пути роднит то, что они — разновидности процесса трансформации сознания.

15. ПОДГОТОВКА К МЕДИТАЦИИ

Что касается подготовки к медитации, то в этом различные медитационные системы имеют мало общего. Те системы, которые рассмотрены в этой книге, представлены весьма широким кругом различных подходов к вопросу о необходимости подготовки медитирующего к медитации какой-либо формой очищения. В одних системах,— таких как каббала, христианство, бхакти и суфизм,— весьма настоятельно подчеркивается необходимость предварительного очищения. Взгляды Гурджиева и Кришнамурти противоположны,— они считают, что такие усилия бесполезны, потому что влекут за собой избегание повседневных жизненных ситуаций. Кроме того, есть мнение — в ТМ и в Дзэн,— что подлинная чистота приходит спонтанно как естественное следствие самой медитации.
Как Кришнамурти, так и Гурджиев подчеркивали, что семья, работа и рыночные площади — это наилучшая среда для внутренней дисциплины, дающая материал для медитации. Современные медитационные системы, такие как ТМ, побуждают своих последователей не порывать с социальными узами и деятельностью до тех пор, пока ученик придерживается обычного образа жизни, не внося в него коренных изменений. Кришнамурти не советует ученику стремиться к компании себе подобных, и кто отрицательно относится к поискам учеником своего учителя или мастера, что является существенным элементом всех остальных систем.
Хотя другие школы, такие как Дзэн, и не делают особого упора на интеллектуальных занятиях, у каждой из них есть как формальные, так и неформальные учения, которые должны усвоить ученики.

16. ВНИМАНИЕ

Больше всего различные медитационные школы сходятся в том, что первостепенную важность придают подготовке внимания. основной техникой являются концентрация или полнота внимания. Если мы возьмем систему «Вишуддхимагги» в качестве примера, то сможем увидеть сходство различных техник, скрываемое за покровом терминов и учений.
Есть множество различных названий, которые употребляются в разных медитационных системах, которые на самом деле обозначают один и тот же путь и одну и ту же цель. Иногда один и тот же термин используется различными школами в узком, но в то же время совершенно различном техническом смысле. Например, то, что переводится на наш язык как «пустота», у индийских йогинов означает состояние дхьяны, а в буддизме Махаяны под этим подразумевается постижение той пустоты, которая изначально присуща всем феноменам. В первом случае термин употребляется для обозначения состояния, в котором сознание избавлено от содержимого, а во втором — для обозначения качества пустоты всех вещей. Кришнамурти считает, что только «безусловное осознание» — настоящая медитация. Признание того, что и «Дзадзэн», и «безусловное осознание» являются техниками понимания и постижения, позволяет увидеть, что за приведенными выше, на первый взгляд, не связанными высказываниями скрывается одно и то же различие — различие между концентрацией и постижением. Капло под «медитацией» на самом деле подразумевает концентрацию, тогда как Кришнамурти вообще отрицает то, что концентрация относится к области медитации.
Классификационным критерием служит здесь механизм техники, где первый этап — концентрация, при которой ум фиксируется на каком-то объекте, второй этап — полнота внимания, при которой ум наблюдает сам себя, и третий этап — целостная совокупность обоих процессов.

Еще одной предпосылкой, положенной в основу классификации, послужила внутрення логика описаний. В случае концентрации в описаниях упоминаются характеристики, присущие пути дхьяны, такие как «возрастающее утонченное блаженство, сопровождающееся углублением концентрации и потерей чувственного осознания». В случае техники постижения (Випассана — медитация), должны присутствовать характеристики практики Випассаны, такие как постижение безличности ментальных процессов. В случае комбинированной техники смешиваются и интегрируются как техника концентрации, так и техника постижения, Випассана.
При концентрации в намерение медитирующего входит фиксирование своего внимания на каком-то отдельном восприятии, с возвращением ума назад всякий раз, когда он отвлекается от объекта. В некоторых инструкциях по концентрации подчеркивается активное участие воли медитирующего в процессе привлечения к воспринимаемому объекту и в сопротивлении каким-либо отвлекающим факторам. Другие инструкции предлагают следовать пассивной линии поведения, просто возвращая вновь объект восприятия, утерянный в потоке сознания. Так, древние буддийские тексты последователей Тхеравады призывают ученика скрежетать зубами, сжимать кулаки, работать до пота, силясь удержать свой ум с помощью дыхательных упражнений. С другой стороны, занимающемуся ТМ рекомендуется «непринужденно возобновлять повторение мантры» всякий раз, когда он замечает, что его ум отвлекается. Хотя эти подходы являются противоположными в отношении к активности и пассивности, их можно считать равноценными средствами для постоянного возобновления ориентации на объект концентрации и, таким образом, путями для развития однонаправленности. Что же касается техник полноты внимания, будь то «памятование о себе» Гурджиева, «самопознание» Кришнамурти, или «сикантадза» в Дзэн-буддизме, — все они сходятся в своем подходе к вниманию, предлагая непрерывную бдительность в каждый момент и распознавание всех цепей, сковывающих сознание медитирующего.
Большинство школ медитации не привержены только одному из этих подходов, но используют разные техники из обоих. Они принимают во внимание индивидуальные различия обучающихся и то, что необходимо конкретному человеку для его прогресса. Суфии, например, используют главным образом «зикр»,— практику концентрации, но временами пользуются и техниками полноты внимания, например, «мурагаба» — возвращение внимания к истоку своего собственного сознания.
Различные медитационные системы могут проповедовать различные взгляды на необходимость каких-либо подготовительных действий, необходимость особой окружающей обстановки, необходимость в учителе или в каких-то предварительных знаниях о том, чего ожидать от медитации. Однако все медитационные школы сходятся на том, что для изменения сознания медитирующего нужна переподготовка его внимания, достигаемая либо с помощью концентрации, либо с помощью полноты внимания.

17. ВИДИШЬ ТО, ВО ЧТО ВЕРИШЬ

Система верований, к которой принадлежит медитирующий, определяет его интерпретации медитационных переживаний и то, какие ярлыки он на них наклеивает. Когда суфий входит в состояние, в котором он больше не ощущает своих чувств и его единственной мыслью является мысль об Аллахе,— он знает, что это «фана». Йогин, который вошел в состояние, в котором он больше не ощущает своих чувств и мысли его сфокусированы на его божестве, скажет, что он вошел в состояние Самадхи. Множество названий использовались для обозначения одного и того же состояния: «Дхьяна», «Самьяма», «Самадхи», «Фана», «Даат», «Турийя», «Великая фиксация», «трансцендентное сознание». Все они, по видимому, относятся к одному и тому же состоянию со схожими характеристиками. Эти многочисленные термины для обозначения одного и того же состояния пришли к нам соответственно из буддизма Тхеравады, раджа-йоги, суфизма, Каббалы, кундалини-йоги, Дзэн и ТМ.

18. ИЗМЕНЕННЫЕ СОСТОЯНИЯ В МЕДИТАЦИИ

В медитации метод — это то семя, из которого вырастает цель.
Путь концентрации ведет медитирующего к слиянию с объектом медитации в дхьяне, а затем и к выходу за пределы объекта. По мере достижения медитирующим более глубоких уровней, блаженство становится все более полным и утонченным. На пути полноты внимания ум медитирующего наблюдает за своей собственной работой и становится восприимчивым ко все более тонким фрагментам потока мыслей. По мере обострения восприятия он становится все менее привязанным к тому, что он наблюдает, и в конечном счете полностью отворачивается от всего, что есть в его сознании, и переходит в состояние Нирваны.
Каждая система, использующая концентрацию, описывает одно и то же путешествие к дхьяне, но облекает свое описание в термины. Характерные признаки этого состояния всегда одни и те же: потеря чувства осознавания, однонаправленность внимания на объект для исключения всех других мыслей и чувство небывалого восторга. Системы, использующие полноту внимания, описывают путь Постижения, путь инсайта, как все более тонкое восприятие ума, отрешенность от происходящих в нем событий и непреодолимую устремленность к настоящему моменту. Нирваническое состояние само по себе не обязательно рассматривается как конечный пункт этого продвижения.
Эти два состояния являют собой прототипы всех измененных состояний в медитации. Однако ими не исчерпывается все многообразие изменений в сознании, которые приносит медитация. Дополнительные формы практики, кроме связанных с вниманием, такие как управление дыханием, визуализации, способствуют формированию конечного облика измененного состояния сознания.

Внимание, конечно же, является ключом к медитатативным измененным состояниям. Одним из примеров более сложного измененного состояния является результат, который дает «шактипатдикша», техника кундалини-йоги,— и все это на фоне того основного эффекта, который создает концентрация.
В литературе, посвященной каждой медитативной системе, описывается некое измененное состояние. Дхьяна — это прототип множества измененных состояний, аккуратно отмежеванных от других состояний. Те состояния сознания, которые возникают в дхьяне, исключают основные нормальные состояния сознания — бодрствование, сон со сновидениями, глубокий сон без сновидений. Однако с этими основными состояниями сосуществуют измененные состояния сознания другого типа. Такое сосуществование вносит новые функции и в состояния сознания, изменяя их характер,— им доступны все функции низших состояний сознания — бодрствующего сознания, сна со сновидениями и сна без сновидений; и при этом присутствуют некоторое совершенно новые аспекты, вытекающие из измененного состояния. Такое преображение сознания и является той характерной особенностью, достигаемой с помощью медитативного опыта, которая может трансформировать каждый момент человеческой жизни. Это и есть «пробужденное» или «просветленное» состояние сознания.

 

Тит Нат Хан - Живой Будда, живой Христос

Полностью - тут:

Здесь находится полезная ссылка. Но чтобы видеть эту ссылку - нужно зарегистрироваться. Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите.

Буддистский термин - випассана (озарение или глубокий взгляд). “Смотреть глубоко” означает наблюдать что-то или кого-то с такой сосредоточенностью, что исчезает разделение между наблюдателем и наблюдаемым.

Настоящий миг

“Пребывая в настоящем мгновении”. Мы повторяем эту строчку, когда снова вдыхаем, и мы не думаем больше ни о чём. Мы точно знаем, где мы находимся.Техника, если нам надо говорить о технике, это быть в настоящем мгновении, осознавать, что мы находимся здесь и сейчас, что есть только одно мгновение чтобы жить, и это настоящее мгновение. Когда мы выдыхаем, мы говорим: “Я знаю, что это удивительное мгновение”. Быть по-настоящему здесь, сейчас и наслаждаться настоящим мгновением - это наша самая главная задача.
Мы можем даже сократить стишок до шести слов. Когда мы вдыхаем, мы говорим себе: “Успокаиваю”, и когда мы выдыхаем, мы говорим: “Улыбаюсь”. Когда мы снова вдыхаем, мы говорим: “Настоящее мгновение”, и когда мы выдыхаем: “Удивительное мгновение”. Такая практика может помочь нам непосредственно прикоснуться к умиротворённости. Нам не надо ждать, чтобы присутствовали какие-либо ещё условия.
Вот ещё одно упражнение, чтобы помочь нам прикоснуться к миру и спокойствию:
Вдыхая, я осознаю своё сердце.
Выдыхая, я улыбаюсь своему сердцу.
Я клянусь есть, пить и работать так,
Чтобы сохранять своё здоровье и благополучие.

Создавая умиротворенность

Таким же образом мы можем практиковать с нашими глазами. Наши глаза удивительны, но часто мы принимаем их как должное. Каждый раз, когда мы открываем глаза, мы видим тысячи прекрасных форм и цветов. Слепой может почувствовать, что если бы он мог вернуть зрение, он оказался бы в раю, а мы, те у кого хорошее зрение, редко пеним то. что мы уже в раю. Если мы уделим время тому, чтобы внимательно прикоснуться к своим глазам, мы почувствуем настоящее спокойствие и радость.
Осознанно прикасаясь к каждой части нашего тела, мы создаём умиротворённость тела, и тоже самое мы можем сделать со своими чувствами. Внутри нас очень много конфликтующих чувств и представлений, и для нас очень важно посмотреть глубоко в себя и узнать, что происходит. Если мы вернёмся к самим себе и прикоснёмся к своим чувствам, то увидим, каким образом мы поставляем топливо для войн внутри себя. Медитация, прежде всего, это инструмент осмотра нашей собственной территории, чтобы мы могли знать, что происходит. С энергией осознанности мы можем привнести успокоение, понимание и вернуть гармонию конфликтующим сторонам внутри себя. Если мы можем изучить способы прикосновения к покою, радости и счастью, которые уже здесь, мы станем здоровыми, сильными и наполняющими других.

Наш истинный дом в настоящем мгновении.

Мать всех будд
Будда сказал, что его тело Дхармы намного важнее физического тела. Он имел в виду, что мы должны практиковать Дхарму для того, чтобы сделать нирвану доступной здесь и сейчас. Живая Дхарма - это осознанность, проявляющаяся в повседневной жизни Будды, а также и в вашей собственной жизни. Когда я вижу, как осознанно вы идёте, я прикасаюсь к покою, радости и глубокому присутствию вашего существа. Если вы осознанны, вам легко прикоснуться к Дхармакайе.
Будда описывал семя осознанности, которое есть в каждом из нас, как “лоно Будды” (татагатагарбха). Мы все матери Будды, потому что все мы носим в себе возможность пробудиться. Если мы знаем, как заботиться о нашем младенце Будде практикой осознанности в повседневной жизни, однажды Просветлённый внутри нас откроется.

Например, в апреле мы.не можем увидеть подсолнухи, так что вы могли бы сказать, что подсолнухи не существуют. Но местные фермеры уже посадили тысячи семян, и когда они смотрят на голые холмы, они уже видят подсолнухи. Подсолнухи там. Им только не хватает условий солнца, тепла, дождя и июля. Только то, что вы их не видите, не означает, что они не существуют. Так же мы говорим, что Татагата не приходит из ниоткуда и не уходит в никуда. Она приходит из конечной реальности и уходит обратно в конечную реальность, не привязанная к пространству и времени. Если вы будете проходить по полям недалеко от Плам Вилидж в апреле и попросите их открыть вам конечное измерение пространства, Царство Божье, эти поля внезапно покроются прекрасными золотыми подсолнухами. Когда Святой Франциск внимательно посмотрел на миндальное дерево зимой и попросил его поговорить с ним о Боге, дерево мгновенно покрылось цветами.

Будда подчёркивал учение не-Атмана (отсутствия “я”). Он говорил: “Всё есть пустота разделённого, независимого “я”. Если вы будете искать “самость” цветка, вы увидите, что он пуст”. Но когда буддисты начинают поклоняться идеи пустоты, он говорит: “Будет хуже, если вас захватит идея об отсутствии самости цветка, чем если вы поверите в эту самость”.
Будда не представлял абсолютную доктрину. Его учение об отсутствии самости было предложено в контексте его времени. Это было инструментом для медитации. Но с тех пор многих буддистов захватила идея об отсутствии самости. Они смешивают средства и конечный результат, плот и берег, палец, указывающий на луну и саму луну. Есть нечто более важное, чем отсутствие самости. Это свобода от представлений как о наличии, так и об отсутствии самости. Привязанность к любой доктрине, даже буддистской, для буддиста означает предательство Будды. Важны не слова или представления. Важно именно наше понимание природы реальности и то, как мы реагируем на реальность.

Пожалуйста, не теряйте ни единого мгновения. Каждое мгновение это возможность вдыхать жизнь в Будду, Дхарму и Сангху. Каждое мгновение это возможность проявления Отца, Сына и Святого Духа.
“Есть человек, чьё появление на земле служит для благополучия и счастья всех Через свою повседневную жизнь, вы можете помогать этому человеку продолжаться. Вам всего лишь нужно ходить - в осознанности, делая умиротворяющие счастливые шаги по этой планете. Глубоко дышите и наслаждайтесь своим дыханием. Осознавайте то, что небо голубое, а пение птиц - прекрасно. Наслаждайтесь жизнью и вы поможете живому Иисусу и живому Будде продолжаться долгое - долгое время.

Обучать себя искусству осознанного дыхания крайне необходимо для того, чтобы заботиться о своих эмоциях. Мы делаем это при помощи практики осознанного дыхания, сидя или во время ходьбы. Прогулка по парку или вдоль реки с координацией своего дыхания и своих шагов - это очень эффективный способ заботы о своём гневе с тем, чтобы успокоить его.
В своей.беседе об Осознанном дыхании, Будда учил: “Вдыхая, я осознаю своё чувство. Выдыхая, я успокаиваю своё чувство”. Осознанность помогает вам быть сконцентрированным и смотреть внимательно. Это настоящая медитация. После некоторого время практики приходит озарение. Вы увидите правду о самих себе.

Осознанность - это ключ. Когда вы познаёте что-то, вы начинаете получать просветление. Когда вы пьёте стакан воды, и вы знаете всем своим существом, что вы пьёте стакан воды, в этом присутствует просветление в своей изначальной форме. Быть просветлённым - это всегда быть просветлённым по поводу чего-нибудь. Я просветлён по поводу того, что в настоящий момент я пью стакан воды. Просто из-за этого просветления я могу обрести радость, покой и счастье. Когда вы смотрите на голубое небо и понимаете это, небо становится настоящим и вы становитесь настоящим. Это и есть просветление, и просветление привносит настоящую жизнь и настоящее счастье. То, из чего состоит Будда - это осознанность. Каждый раз, когда вы практикуете осознанное дыхание, вы живой Будда. Вернуться к себе и пребывать в осознанности - это лучшая практика в трудные мгновения жизни. Осознанность дыхания - это ваш остров, где вы можете быть счастливы и в безопасности, зная что, чтобы ни случилось, вы делаете всё, что от вас зависит. Это путь принятия прибежища в Будде, не просто в практике преданности, но в практике трансформации. Вам не надо бросать этот мир. Вам не надо отправляться на Небеса или ждать будущего, чтобы принять прибежище. Вы можете принять прибежище здесь и сейчас. Вам надо только глубоко присутствовать в настоящем мгновении.

Основы стабильности и покоя

Принять прибежище в осознанности, нашей способности знать о том, что происходит в настоящий миг, это безопасно и совсем не абстрактно. Когда мы выпиваем стакан воды и знаем,, что мы выпиваем стакан воды, это осознанность. Когда мы сидим, ходим, или дышим и знаем, что мы сидим, ходим или дышим, мы прикасаемся к семенам осознанности в себе, и через несколько дней, наша осознанность становится сильнее. Осознанность - это свет, который показывает нам путь. В нас есть живой Будда. Осознанность пробуждает озарение, понимание и любовь. Во всех нас есть семена осознанности и через практику осознанного дыхания мы можем научиться прикасаться к ним. Когда мы принимаем прибежище в буддистской троице - Будда, Дхарма и Сангха - это означает принять прибежище в нашей осознанности, нашем осознанном дыханий и пяти составляющих нас элементах,
Вдыхая, выдыхая,
Будда-это моя осознанность, сияющая близко, сияющая далеко. Дхарма - это моё сознательное дыхание, успокаивающее моё тело и мой ум. Я свободен. Вдыхая, выдыхая,
Сангха - это пять моих скандх, работающих в гармонии. Принимая прибежище в себе,возвращаясь к себе. Я свободен.
Когда мы практикуем это упражнение, оно приводит нас прямо к месту мира и стабильности, к самому спокойному и стабильному месту, к которому мы можем придти. Будда учил: “Будьте островом внутри себя. Принимайте прибежище в себе и нигде больше”. Этот остров - это правильная осознанность, пробужденность, основа стабильности и покоя, которая живёт в каждом из нас. Этот остров сияет светом на нашем пути и помогает нам видеть что делать и чего не делать. Когда пять наших скандх - форма, чувства, восприятие, состояния ума и сознание - в гармонии, естественно будет гармония и покой.

Быть осознанным во время прогулки, дыхания, сидения, еды и питья чая - это практиковать принятие прибежища. Это не вопрос веры. Большая основа этого - в опыте.
Многие называют осознанность сердцем буддистской медитации. Это первое условие глубокого прикосновения к чему бы то ни было. Когда вы практикуете осознанность, вы прикасаетесь к Святому Духу и становитесь умиротворёнными и устойчивыми.
Осознанность и Святой Дух - это сердце обеих практик."

Бог, как основа существования, не может быть зачат. Нирвана также не может быть зачата. Если произнося слова “нирвана” или “Бог”, мы понимаем, что говорим об основе существования, в этих словах нет опасности.

Прикасаясь к конечной реальности

Конечное измерение - это состояние спокойствия, мира и радости. Вы можете прикоснуться к конечному измерению прямо сейчас через дыхание, ходьбу и чаепитие в осознанности. Всё' и вся пребывает в нирване, в Царстве Божьем. Крестьянин, смотрящий зимой на своё поле, может видеть свой урожай, потому что он знает, что есть все условия - земля, семена, вода, удобрения, оборудование и т.л. - кроме одного, теплой погоды, и она наступит через несколько месяцев. Так что будет неправильно сказать, что его урожай не существует. Он уже есть. Для того, чтобы проявиться, ему нужно ещё одно условие. Когда Святой Франциск попросил миндальное дерево рассказать ему о Боге, через несколько секунд дерево покрылось прекрасными цветами. Святой Франциск стоял на стороне конечного измерения. Была зима. Не было листьев, цветов или плодов, но он увидел цветы.

Мы вполне можем прикоснуться к конечному измерению. Когда мы прикасаемся к чему-то с глубоким пониманием, мы прикасаемся ко всему. Прикасаясь к настоящему мгновению, мы понимаем, что настоящее создано из прошлого и создаёт будущее. Когда мы очень внимательно пьём чай, мы прикасаемся ко всему времени. Медитировать, проживать жизнь молитвы - значит внимательно проживать каждое мгновение жизни. Через медитацию и молитву мы видим, что волны сделаны только из воды. Даже живя в мире волн, мы прикасаемся к воде, зная, что волна - это ни что иное, как вода. Мы страдаем, если прикасаемся только к волнам, но если мы знаем как оставаться в соприкосновении с водой, мы чувствуем глубочайшее облегчение. Прикосновение к нирване, к Царству Божьему, освобождает нас от многих беспокойств. Мы входим в духовную практику в поисках облегчения в историческом измерении. Мы успокаиваем наше тело и ум и устанавливаем спокойствие, свежесть и твёрдость. Мы практикуем любящую доброту, концентрацию и трансформацию гнева, и чувствуем некоторое облегчение. Но когда мы прикасаемся к конечному измерению реальности, мы обретаем глубочайшее облегчение. У каждого из нас есть способность прикоснуться к нирване и быть свободным от рождения и cмерти, единственного и множественного, приходящего и уходящего.

Созерцание в христианстве включает практику отдохновения в Боге, которая, как я верю, является тем же самым, что и прикосновение к нирване. Хотя Бога нельзя описать, используя понятия и представления, это не означает, что вы не можете ощутить Бога Отца. Если бы волне не надо было умирать, чтобы стать водой, тогда нам не надо было бы умирать, чтобы войти в Царство Божье. Царство Божье доступно здесь и сейчас. Энергия Святого Духа - это энергия, которая помогает нам прикоснуться к Царству Божьему.

Прикасаясь к воде внутри волн

Эта драгоценность счастья, Царство Небесное, может быть названа конечным измерением реальности. Когда вы видите только волны, вы можете скучать по воде. Но если вы осознанны, вы так же сможете прикоснуться к воде внутри этих волн. Сумев однажды прикоснуться к воде, вы не будете обращать внимания на поднимающиеся я опускающиеся волны. Вас больше не беспокоит смерть и рождение волны. Вы больше не боитесь. Вы больше не переживаете по поводу начала или окончания волны, или по поводу того, что волна ныше или ниже, более или менее прекрасна. Вы можете отпустить эти представления, потому что вы уже прикоснулись к воде.

Если фермеры используют сельскохозяйственные орудия для обработки своей земли, практикующие используют молитву и медитацию для работы со своим сознанием. Плоды и цветы практики взрастают на почве ума.
Буддисты и христиане знают, что нирвана или Царство Божье находится в их сердцах. Буддистские сутры говорят о природе Будды как о семени просветления, которое уже есть в сознании каждого. - Евангелие говорит о Царстве Божьем как о горчичном семени, посаженным в почву сознания. Практики молитвы и медитации помогают нам прикоснуться к самым важным семенам, которые есть внутри нас, и они связывают нас с основой нашего существа. Буддисты считают нирвану или конечное измерение реальности основой бытия. Согласно буддизму изначальный ум всегда сияет.
Когда присутствует энергия осознанности, происходит преображение. Когда энергия Святого Духа внутри вас, возможно понимание, любовь, покой и устойчивость. Бог внутри. Вы есть, вас пока нет, но Бог в вас. Это взаимобытие. Это отсутствие я.

Выражение любви

Буддисты называют изначальный ум, ум просветления, бодхичиттой
Для того, чтобы проникнуть в тайну Бога, созерцание должно быть “свободно от внешних действий и оставаться верным только желанию Творца”. Святой Пётр Цельский, монах в двенадцатом веке, сказал, что “дело епископа” это просто “мир”.
Как не терять созерцательной жизни
Сутра Четырёх Оснований Осознанности (Сатипаттхана Сутра), один из самых важных текстов по буддистской медитации, учит, что осознанность должна практиковаться в течение всего дня, в каком бы положении вы ни оказывались и что бы вы ни предпринимали. Монах практикует осознанность, одевая свою одежду, споласкивая свою чашку, во время ходьбы, стоя, наклоняясь, потягиваясь, неся воду, распиливая дрова и т.д. Сердце буддистской медитации, это осознанность, энергия, которая помогает нам знать, что происходит в настоящее мгновение
В буддистской традиции есть практика медитации во время ходьбы. Мы идём, потому что нам надо куда-либо попасть, но мы идём таким образом, что это даёт нам спокойствие, устойчивость и радость на каждом шагу. Вопрос в том, как устроить наши жизни так, что всё, что мы делаем, мы делали бы в осознанности, не теряя практики.

Осознанность возможна

Каждую неделю необходим один день осознанности. Это хорошо сочетается с духом Субботы. Монах практикует осознанное дыхание, выполняя свои повседневные задачи, принимает пищу молча, в осознанности, моет свою чашу так, будто он купает младенца Будду, и внимательно смотрит на каждый объект, с которым вступает во взаимодействие -апельсин, капля дождя, лист или умирающий человек

Наша изначальная цель
Папа Иоанн Павел II писал: “Папа молится, поскольку Святой Дух позволяет ему молиться”. Для меня Святой Дух - это и есть сама осознанность. Как можно молиться без осознанности? Он также писал: “Человек не вступит на порог истины без помощи Святого Духа. ”.

Колодец внутри нас

В буддизме источник нашей энергии - это вера в повседневную практику. Мы очень хорошо знаем, что наша ежедневная практика осознанной жизни принесла нам радость и покой, так что у нас есть вера и доверие пашей практике. Эта вера идет из опыта. Мы знаем, что когда мы практикуем осознанную ходьбу, мы освежаем себя и чувствуем спокойствие и радость с каждым шагом. Никто не может отобрать этого у нас, потому что мы ощутили саму реальность. Этот вид практики дает нам настоящую силу.
В буддизме мы говорим о прикосновении к нирване нашим собственным телом. В христианстве вы также можете прикоснуться к Царству Божьему своим телом, прямо здесь и сейчас. Это гораздо безопаснее, чем жить надеждами на будущее. Если мы цепляемся за представление о надежде на будущее, мы можем не заметить спокойствие и радость, доступные нам в настоящее мгновение. Практикуя осознанное дыхание, знание о каждой мысли и каждом действии, мы рождаемся вновь, наполненные жизнью, в настоящем мгновении. Нам не надо полностью отказаться от своих надежд, но пока мы ни направим энергию навстречу осознанию того, что происходит в настоящее мгновение, мы можем не открыть для себя покой и счастье, доступные прямо сейчас. Колодец внутри нас. Если мы углубимся в него сейчас, мы откроем струящийся источник.

Религиозный опыт - это человеческий опыт

В буддизме религиозная практика начинается с осознанности. По мере того, как практика становится глубже, а осознанность - устойчивей, практикующий обретает способность прикасаться, чувствовать, видеть и понимать более глубоко. Понимание делает возможными любовь и сострадание, а когда присутствует любовь и сострадание, углубляется понимание. Практикующий учится тому, как выполнять практику поддержания осознанности и помогает ей расти. Он знает, что преображение может происходить, пока жива осознанность.
Те, кто знает, как пребывать в осознанности, как говорится в сутрах, это те, кто живёт в доме Татхагаты, носит одежды Татхагаты и есть пищу Татхагаты. Они пребывают в покое и безопасности. Но сильны способы привычного направления энергии, и у нас есть склонность поддаваться рассеянности и забывчивости, противоположностям осознанности. В то мгновение, когда мы теряемся в забывчивости, мы перестаём находится в доме Татхагаты. Король Т хай Топг, живший во Вьетнаме в тринадцатом веке, писал: “Вас приглашают оставаться в доме Татхагаты, но ваши привычные энергии заставляют вас спать ночь за ночью посреди тростников”. Буддистский способ управления привычной энергией - это быть осознанным каждый раз, когда она приходит. В то мгновение, когда мы осознаём это, она уже начинает преображаться. Но для того, чтобы это происходило, необходима тренировка практики осознанности.

Мне нравится выражение “отдыхать в Боге”. Когда вы молитесь всем своим сердцем, в вас пребывает святой Дух, и когда вы продолжаете свою молитву. Святой Дух продолжает пребывать в вас. Вам не нужно больше ничего делать. Пока Святой Дух в вас, все прекрасно. Вы отдыхаете в Боге, а Бог начнёт трудиться в вас. Для того, чтобы произошло преображение, вам нужно только позволить Святому Духу остаться в вас. Святой Дух - это энергия Бога, которая светит впереди и освещает путь.

Пустота от чего?

Осознанность, способность быть здесь, внимательно свидетельствовать всё, что происходит в настоящем мгновении, - это начало просветления. То же самое является истинным по отношению к Святому Духу. Буддисты говорят о том, что во всём есть семя осознанности на самой глубине его или её сознания, и что практика помогает этому семени проявиться. Это семя осознанности, присутствие в нас Будды, называется природой Будды (Буддхата), природа просветления. Христиане говорят, что Бог присутствует в сердце каждого. Святой Дух можно описать как состояние постоянного присутствия в наших сердцах в виде семени. Каждый раз, когда мы молимся и взываем имя Господа, это семя проявляет себя как энергия Бога. Царство Божье внутри нас как семя, как горчичное зёрнышко.
И как горит светильник, так и мы начинаем видеть вещи внутри и вокруг нас глубже. Согласно учению буддизма, важно смотреть внимательно на вещи и открывать их природу непостоянства (анитъя) и отсутствия “я” (анатман). Непостоянство и отсутствие “я” - это не негативные черты. Это двери, открытые в истинную природу реальности. Это не причина нашей боли. Мы заблуждаемся, думая, что это вызывает наши страдания. Относясь к чему-то непостоянному как к постоянному, удерживая что-то, у чего нет “я” так, как будто это “я” есть, мы страдаем. Непостоянство - это то же, что и отсутствие “я”. Поскольку явления непостоянны, они не содержат постоянного отождествления.
Не-я - это также пустота. Пустота от чего? Пустота, в которой нет постоянного “я”.

Природа взаимного бытия

Осознанность и концентрация ведут к прямому опыту непостоянства и отсутствия “я”, так что непостоянство и отсутствие “я” уже не представления и образы, а прямой опыт. Некоторые люди говорят о том, что буддистские практики слишком растворяют ощущение “я”. Они не понимают, что нет никакого “я”, которое можно растворить. Есть только представление о себе, пределы которого необходимо превзойти.
Как только вы понимаете, что горы состоят из рек и всего остального, а реки сделаны из гор и всего остального, вы можете спокойно применять слова “горы” и “реки”. В буддистской практике для вас важно осознать природу взаимобытия и преодоления пределов представлений о себе и всего того, к чему это представление принуждает. Когда вы прикасаетесь к реальности отсутствия “я”, в тоже самое время вы прикасаетесь к нирване, конечному измерению существования, и становитесь свободными от страха, привязанностей, иллюзий и страстей.

Основа опыта

Томас Мертон писал: “Живой опыт божественной любви и Святого Духа..."это истинная осознанность в том, что человек умирает и рождается во Христе. Это опыт мистического обновления, внутреннего преображения, полностью данной силой милосердной любви Бога, подразумевающего “смерть” самоцентрированного и самодостаточного эго и появление нового и освобождённого “я”, которое живёт и действует в Духе”. Для монаха или мирянина такой опыт был бы невозможен, если бы он не практиковал отдохновение в Боге, истинное присутствие Святого Духа в самом нашем существовании является основой, которая делает возможным такой опыт, даже если мы утверждаем, что опыт - это подарок от Бога.

Ум новичка, ум любви или ум просветления (бодхичитта), совершенно необходим для буддиста - практика. Это источник энергии, который помогает монаху сфокусировать всё своё существо на практике. Путь практика - это путь просветления. Просветление в данном случае означает прикосновение к конечному, к нирване. Ежедневная практика помогает укрепить такое состояние ума и предохраняет его от разъедания. Если ум просветления силён, монах следует пути практики естественно, как вода, текущая в потоке. В буддизме это называется “вхождение в реку”. Всё, с чем встречается монах после вхождения в реку, становится объектом его медитации: плывущее облако, труп, даже его собственный страх. Его глубокая концентрация помогает ему прикоснуться и проникнуть в объекты его медитации и раскрыть их истинную природу.
Просветление - это прорыв к истинной природе реальности.

Полная сдача

Прикосновение к нирване, прикосновение к конечному измерению -это полная и необусловленная сдача Богу. Если волна знает, что основа её существа - это вода, она преодолевает все страхи и огорчения. В то мгновение, когда монах сдаётся всем своим существом Богу как основе существования, исчезают все его страхи. Послушайте Томаса Мертона: “На языке отцов - монахов, все молитвы, чтения, медитации и вся деятельность монахов нацелены на достижение чистоты сердца, на не обусловленную и абсолютно полную скромную отдачу Богу, полное принятие себя и своей ситуации, сложившейся по Его воле ”.

 

Тит Нат Хан: "Иисус и Будда как братья"

Здесь находится полезная ссылка. Но чтобы видеть эту ссылку - нужно зарегистрироваться. Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите.

(полный текст с оборонительной полемикой с воинствующим христианством приводится тут)

Здесь находится полезная ссылка. Но чтобы видеть эту ссылку - нужно зарегистрироваться. Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите.

========================================

 

"Молекулы мистики" и трансцендентация ЭГО: утрата и обретение целостности бытия

МОЛЕКУЛЫ МИСТИКИ И ТРАНСЦЕНДЕНТАЦИЯ ЭГО - УТРАТА И ОБРЕТЕНИЕ ЦЕЛОСТНОСТИ БЫТИЯ.
"МОЛЕКУЛЫ МИСТИКИ" (ЭКЗОГЕННЫЕ И ЭНДОГЕННЫЕ) КАК ЭЛЕМЕНТ СВЯЗИ МАТЕРИАЛЬНОГО И ДУХОВНОГО.

"Молекулы мистики" как способ трансцендентации ЭГО (теория "квантового резонанса в синапсических полях")
Дипломная работа

Полностью - тут:

Здесь находится полезная ссылка. Но чтобы видеть эту ссылку - нужно зарегистрироваться. Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите.

...Если встать на такую точку зрения, то трансцендентацию ЭГО можно связать с восприятием неких особых вибраций, недоступных сознанию в обычном состоянии. Экстаз часто описывают как проявление мощных вибраций, являющихся следствием резонанса между индивидуальным ЭГО-сознанием и над-индивидуальным Сознанием [36], то есть в момент экстаза происходит совпадение частот вибраций Внутреннего и Внешнего миров. Но, поскольку в обычном состоянии такой резонанс не наблюдается, то, значит, в момент экстаза происходит "подстройка частоты колебаний" индивидуального ЭГО-сознания, то есть на исходную частоту вибраций индивидуальной "души" накладываются некие дополнительные колебания, и частота такого "суммарного" колебания как раз совпадает с частотой колебания над-личностного Сознания. На роль источника таких дополнительных вибраций могут претендовать какие-либо химические молекулы, атомы которых вибрируют с необходимой частотой (эти вибрации, кстати, можно зафиксировать с помощью современных физико-химических методов), например, обсуждавшиеся выше "молекулы мистики", либо комплекс какой-либо "молекулы мистики" с соответствующим рецептором нервной клетки [14]. В пользу этой теории свидетельствует уже упоминавшийся факт, что вещества, сильно отличающиеся по химическому строению, но имеющие похожую квантовую (то есть колебательную) структуру (галлюциногенные фенэтилалкиламины, с одной стороны, и индольные галлюциногены, с другой), способны вызывать сходные мистические переживания.

Таким образом, согласно этой гипотезе "квантового резонанса в синапсических полях", мы имеем следующую картину: Сначала экзогенная молекула галлюциногена попадает в организм человека или прямо в организме вырабатывается эндогенная молекула серотонина или дофамина, далее такая молекула взаимодействует с одним из серотониновых рецепторов, в результате чего происходит наложение (интерференция) колебаний этой молекулы (или ее комплекса с рецептором) на поток вибраций ЭГО-сознания. В конечном итоге частота колебаний ЭГО-сознания изменяется и совпадает с одной из частот вибраций надличностного Сознания - возникает резонанс, который осознается как Божественный Экстаз, а весь мир в таком состоянии кажется одухотворенным и исполненным смысла, поскольку отсутствуют границы индивидуального сознания - ЭГО растворяется в надличностном Сознании [14].

Поскольку надличностное Сознание (в некоторых религиозных традициях называемое Богом) существует вне времени, не ограничено пространственными рамками и едино для всех личностей, то нет ничего удивительного в том, что субъект в состоянии подобного трансперсонального переживания вспоминает какие-либо эпизоды из собственного раннего детства, эмбрионального развития, жизни своих предков (в том числе и предшественников на эволюционном развитии), других объектов (других людей, животных, растений, планет, звезд, сверхчеловеческих и мифологических существ и т.п.

ОСНОВНЫЕ ВИДЫ МИСТИЧЕСКИХ ПЕРЕЖИВАНИЙ.

"Наше нормальное, или, как мы его называем, разумное сознание представляет лишь одну из форм сознания, причем другие, совершенно от него отличные, формы существуют рядом с ним, отделенные от него лишь тонкой перегородкой... Наше представление о мире не может быть полным, если мы не примем во внимание и эти формы сознания" [7].
Если изобразить внутренний мир личности в виде паутины смысловых взаимоотношений, сотканной вокруг главной экзистенциальной позиции человека, то измененное состояние сознания (ИСС) - это смещение последней, влекущее перестройку стереотипов самоосознавания - личностную трансформацию [24].

Представим себе наблюдателя, стоящего на лесной поляне и пытающегося определить направление своего дальнейшего движения. Все, что он видит, - это кромка леса, опоясывающая небосвод. Однако, достаточно залезть на высокое дерево, чтобы увидеть далекую панораму и выбрать путь. Внутренняя реальность человека такой же дремучий лес, а измененное состояние сознания - вид этого леса с новой точки зрения, отличной от предыдущей. Согласно этой метафоре, путешествуя по жизни, мы все периодически пользуемся подобными способами ориентирования, хотя стремимся найти такие места, где окружающее будет просматриваться на много лет вперед.
Иными словами, измененные состояния сознания обладает познавательной ценностью, и в определенных обстоятельствах может быть успешно использовано для достижения внутреннего покоя и равновесия. ИСС - это экзистенциальный сдвиг смысловых связей, вызванный изменением позиции "наблюдателя" в сознании человека (разотождествлением с ЭГО), временным выходом души из привычных ролевых позиций. Если перестройка происходит осознанно, то есть, человек понимает цели и смысл расставания с прошлой реальностью, то он расширяет свое сознание за счет утверждения новой личностно-ролевой позиции - душа обновляется [5].

Существует множество специальных методов для достижения измененных состояний сознания, хотя и без этого ИСС занимают видное место в динамике внутренней жизни полноценного человека. Любая перестройка важных смысловых комплексов, связанная с узнаванием чего-либо, влечет ощутимое изменение свойств сознания. С этой точки зрения, измененным можно назвать сознание людей, переживающих влюбленность, вдохновение, катарсис (личностная трансформация, вызванная контактом с художественным произведением) и т. д. ИСС также стимулируют природный сон, различные фазы засыпания и пробуждения, сексуальные эмоции, пение, барабанный бой, монотонные танцы, гипноз и самовнушение, гипервентиляция легких (холотропное дыхание), сенсорная перегрузка, сенсорная изоляция, длительное одиночество, пост, наконец, действие на организм различных психоактивных веществ - все эти процессы непосредственно связаны с изменением характера мышления, глубины и способа самоосознавания. Интересно отметить что спектр переживаний, вызванных психоделиками, практически не отличается от переживаний, вызванных различными немедикаментозными средствами [24].

Образ смерти как утраты ЭГО, переживание смерти очень часто встречается как во время психотерапевтических сеансов с применением галлюциногенов, так и во многих религиях [1]. (Сравнение психоделического опыта и переживаний смерти, описанных в древнем тибетском трактате "науки об умирании" - "Тибетской книги мертвых" (Бардо Тходол) можно найти в работе [13])

Перинатальные переживания

Для шаманизма характерна имитация смерти (и переживание ее) во время посвящения, сопровождаемая созерцанием уничтожения плоти и создания из скелета, субстанциальной основы организма, нового шаманского тела [41]. Подобного рода ритуалы характерны для ряда индийских йогических садхан (практик), особенно связанных с тантризмом: в ходе этой практики йогин создает себе новое нерушимое йогическое тело (йога духа), соотносящееся со старым как незрелый плод со зрелым, или, в терминологии Расаяны (“колесницы ртути", то есть индийской алхимии), как незрелый вульгарный (профанический) металл с алхимическим золотом. Практикуется созерцание скелета и в классическом буддизме. Однако семантика этого созерцания в шаманизме и даосизме, с одной стороны, и буддизме — с другой, различна. В первом случае речь идет о скелете как о знаке некоей первоосновы, возвращаясь к которой человек через приобщение ей и переживание смерти-возрождения обретает новые силы и творит новое бытие, новое тело (ср. образ возвращения в лоно матери, уподобления неродившемуся младенцу в "Дао дэ цзине" и его онтологическую коннотацию: возвращение в материнское лоно Дао-Отсутствия — у и обретение нового рождения как бессмертного и совершенного человека). Из глубины и мрака “хаотического и смутного” лона Матери-Дао творится свет просветления и новая жизнь. В случае же буддизма подобные созерцания направлены на достижение убежденности во всеобщей бренности, непостоянстве и смертности, то есть на медитативное уяснение идеи сансары (круговорота смертей-рождений) как страдания [25, 30].

Другое важное следствие — эмоциональное и физическое потрясение от феномена смерти — открывает сферы духовных и религиозных переживаний, являющихся существенной частью человеческой личности. Они не зависят от культурных и религиозных корней и воззрений человека. Опыт исследования глубинных пластов психики показывает, что люди, достигшие этих уровней, получают возможность проникнуть в наиболее тонкие духовные и религиозные измерения существующего порядка вещей. Даже ярые материалисты, позитивистски ориентированные ученые, скептики и циники, бескомпромиссные атеисты и антирелигиозно настроенные философы-марксисты, столкнувшись с этими уровнями, начинают интересоваться духовными вопросами [3].

Каким-то образом — пока не вполне понятно, каким именно, — такого рода переживания представляются связанными с обстоятельствами биологического рождения. Многие люди нередко совершенно определенно ссылаются на них как на проживание своей собственной родовой травмы. Люди, не чувствующие этой связи и описывающие свое столкновение с переживанием смерти и смерти-возрождения с чисто психологической и духовной точек зрения, регулярно демонстрируют ряд характерных физических симптомов, напоминающих процесс биологического рождения. Их позы и движения поразительным образом соответствуют положениям и движениям ребенка на различных стадиях родов. Кроме того, эти люди обычно сообщают о своей идентификации с эмбрионом, плодом в утробе и новорожденным ребенком. Помимо этого, встречаются вариации аутентичных неонатальных чувств и поведения, а также образы женских гениталий и груди.
классический фрейдовский анализ не позволяет объяснить эти феномены и не может предложить понятий, пригодных для их интерпретации.

Перинатальные переживания представляют собой очень существенное пересечение индивидуальной и трансперсональной психологии или, если так можно выразиться, психологии и патопсихологии, с одной стороны, и религии — с другой. Если считать их связанными только с рождением, они могли бы относиться к структуре индивидуальной психологии, но характерные аспекты придают им совершенно определенный трансперсональный оттенок. Напряженность этих переживаний превышает все обычно предполагаемые для человека пределы. Зачастую они сопровождаются отождествлением с другими людьми или с борьбой и страданиями человечества. Более того, их составной частью нередко оказываются некоторые формы явно трансперсональных переживаний: эволюционные воспоминания, элементы коллективного бессознательного и некоторые юнгианские архетипы.

Каждая стадия биологического рождения имеет специфическое духовное соответствие: для благополучного внутриутробного существования это опыт космического единства; начало родов сопровождается чувством поглощения вселенским водоворотом, первая клиническая стадия родов со схватками в замкнутом утробном пространстве соотносится с переживанием “отсутствия выхода” или ада; духовным соответствием продвижения по родовому каналу во второй стадии клинических родов является борьба смерти-возрождения, а метафизический эквивалент собственно рождения и событий третьей клинической стадии родов представляет собой переживание смерти “ЭГО” и возрождения.

Большое теоретическое значение имеет глубинная параллель между физиологической деятельностью в последовательных стадиях биологического рождения и паттернами активности различных эрогенных зон, особенно зон генитального оргазма. Это дает возможность сместить этиологический акцент в психогенезисе эмоциональных нарушений из сексуальной сферы в перинатальные матрицы, не отрицая при этом значимости многих принципов фрейдизма.

 

Трансперсональные переживания

Трансперсональные переживания (мистический, или "пиковый", опыт; экстаз, транс), спонтанно посещающие некоторых вполне здоровых и трезвых людей, свидетельствуют о том, что это врожденное свойство нашей психики, которое, конечно, зависит и от социальных и генетических факторов личностного развития.
Многие переживания такого рода известны уже несколько столетий или тысячелетий. Рассказы о них можно найти и в священных писаниях всех великих религий мира, и в письменных документах множества малых сект, фракций и религиозных движений. Они играли важную роль в видениях святых, мистиков и религиозных учителей. Этнологи и антропологи обнаружили их в священных обычаях различных народов, в состояниях экстаза и религиозных мистериях, в практике целительства и ритуалах различных культур. Психиатры и психологи наблюдали трансперсональные феномены, не называя их таким образом, в своей повседневной практике у психотических пациентов, особенно шизофреников. Историки, антропологи, религиеведы, психиатры и психологи-экспериментаторы знали о существовании разнообразных древних и современных методов индуцирования трансперсональных переживаний, многие из которых подобны описанным выше процедурам, ведущим к возникновению перинатальных переживаний.

Вопреки распространенности этих феноменов и их очевидной значимости для многих сфер человеческой жизни, в прошлом делалось удивительно мало серьезных попыток включить их в теорию и практику современных психиатрии и психологии. Позиция большинства профессионалов колеблется между несколькими подходами к этому феномену. Некоторые лишь отдаленно знакомы с различными трансперсональными переживаниями и склонны более или менее игнорировать их. Для другой большой группы профессионалов, трансперсональные феномены представляются столь странными, что они склонны считать их отклонением от нормального психического функционирования, психотическими [3].

Наследственные переживания

В качестве примера такого переживания я приведу воспоминания одной из пациенток Грофа во время кислоты-сеанса:
"К моему удивлению, идентичность моего ЭГО неожиданно изменилась. Я была моей матерью в возрасте 3-4 лет; это должно быть 1902г. Я сказала матери, что у меня был сон, касающийся ее детства, и мне важно знать, так ли было на самом деле. Как только я начала рассказывать, она перебила меня и закончила в полном соответствии с пережитым мною" [4].
Коллективные и расовые переживания

Подобные переживания могут относиться к любой стране, любому историческому периоду и культурной традиции, хотя, очевидно, определенное предпочтение оказывается культурам и странам с высоко развитыми религиозными, философскими традициями и традициями в искусстве. Информация, получаемая благодаря таким переживаниям, обычно совершенно точна и может быть проверена при консультации с археологическими и антропологическими кругами. Иногда бесхитростные индивидуумы описывают детали египетских похоронных церемоний, включая форму и значение различных амулетов и камер в гробницах, цвет похоронных конусов, технологию бальзамирования и мумификации и сцены последующих процедур [4].
Филогенетические (эволюционные) переживания

Некоторые люди описывают переживания себя в образе каких-то предшественников человека на эволюционном пути. Так, например, одна женщина во время кислоты-сеанса почувствовала свое полное отождествление с самкой огромных рептилий, вымерших миллионы лет назад. Она чувствовала себя сонной и ленивой во время отдыха на песке у большого озера и блаженно грелась на солнышке. Она открыла глаза и посмотрела на терапевта, который во время сеанса трансформировался в самца того же вида. Ее чувство лени мгновенно исчезло и она стала испытывать сильное сексуальное возбуждение, не имеющее ничего общего с человеческим возбуждением, это был особый интерес рептилии к представителю другого пола. Она была совершенно очарована ступенчатыми фасетками на сторонах головы. Одно большое поле такого рода имело такую форму и цвет, что излучало мощные сексуальные вибрации. Консультант- палеонтолог предложил выдержки из зоологической литературы, указывающие на то, что у современных рептилий определенные участки на голове играют важную роль, вызывая сексуальное возбуждение... [3].

Единение с жизнью и со всем творением

В редких случаях субъекты в ИСС могут иметь чувство, что их сознание расширилось, чтобы охватить всю полноту жизни на этой планете, включая все человечество и целостность флоры и фауны от одноклеточного организма до высоко дифференцированных видов.

Планетарное сознание

В этом переживании сознание субъекта, по-видимому, охватывает все аспекты нашей планеты, включая ее геологическую субстанцию, неорганические материалы на ее поверхности и целостность всех жизненных форм. С этой точки зрения Земля оказывается сложным космическим организмом с различными аспектами геологической, биологической, культурной и технологической эволюцией на этой планете, рассматриваемых как попытку достичь более высокого уровня интеграции и самореализации.

Экстpапланетаpное сознание

Здесь субъект переживает явления, связанные с небесными телами, отличными от нашей планеты, и с астрономическими событиями, происходящими в солнечной системе и за ее пределами. Особый вид переживаний, входящий в эту категорию, сознание межзвездного пространства, описанного в нескольких случаях разными лицами. Оно характеризуется чувством безграничности и вечности, спокойствия, безмятежности, чистоты и единства всех противоположностей. Люди, знакомые с физикой и математикой, иногда сообщают, что многие из концепций этих дисциплин, которые ускользают от рационального понимания, могут стать более постижимыми и даже могут быть пережиты в измененных состояниях сознания.

Сознание органа, биологической ткани, клетки.

В большинстве случаев это переживание включает части тела субъекта и физиологические процессы, которые при нормальных условиях недоступны осознаванию. Субъекты в таком состоянии настраиваются на осознание различных органов своего тела. Они могут оказаться свидетелями работы датчика сердечного пульса, сокращения сердечной мышцы и открытия-закрытия сердечных клапанов. Подобным же образом можно наблюдать функционирование печени, производство и накопление желчи, пищеварительные процессы, функции любого органа. Иногда субъекты утверждают, что они пережили себя в качестве нейронов в собственном мозгу, белых и красных кровяных шариков, зародышевых клеток.

Переживание встреч со сверхчеловеческими и духовными существами

Субъект воспринимает этих существ как сверхчеловеческие или духовные существа, обитающие на более высоких энергоуровнях или на более высоких планах сознания. Феноменология этой категории переживаний описана Джоном Лилли в его книге "Центр циклона".

Переживания других вселенных и встреча с их обитателями

Странные и чуждые миры, которые испытуемый открывает в этом виде переживаний, по-видимому, наделены своей собственной реальностью, хотя и не в пределах нашего космоса; они, очевидно, существуют и в других измерениях. Пройдя через такие экстраординарные приключения, субъекты сравнивали их с прочитанными фантастическими романами.

Архетипические переживания и сложные мифологические эпизоды

Эта группа трансперсональных переживаний представляет собой феномены, которые Юнг называл первообразами, доминантами коллективного бессознательного, или архетипами. В некоторых из наиболее универсальных архетипов человек может отождествляться с образами Матери, Отца, Ребенка, Женщины, Мужчины или Любящего. Многие обобщенные роли воспринимаются как сакральные, как воплощенные архетипы Великой Матери, Ужасной Матери, Матери-Земли, Матери-Природы, Великого Гермафродита или Космического человека. Часто встречаются архетипы, олицетворяющие определенные аспекты личности — Тень, Анимуса или Аниму и Персону.
Нередко неискушенные люди рассказывают истории, очень напоминающие древние мифологические сюжеты Месопотамии, Индии, Египта, Греции, Центральной Америки и других стран. Эти сообщения сравнимы с юнговским описанием неизвестных, но явно архетипических тем детских снов и снов наивных пациентов, а также с симптоматикой некоторых людей, страдающих шизофренией. Некоторые люди проникают в различные системы эзотерического знания. Так, люди, не имеющие понятия о каббале, переживают состояния, описанные в книге Зогар и Сефер Иецир, и демонстрируют неожиданную осведомленность в каббалистической символике. Подобный феномен внезапно сформированного понимания наблюдался также в отношении таких древних форм предсказания, как И-Цзин и Таро.

Переживания встреч с божествами

Большинство божеств, встречающихся в описаниях субъектов делятся на две категории: силы света и добра, силы тьмы и зла. Некоторые божества принадлежали определенной религии, происхождение некоторых не удалось установить ни испытуемым ни терапевтам. Основная часть субъектов не ощущает, что имеет дело с главным или верховным существом во вселенной.

Активизация чакp и подъем змеиной силы (кундалини)

На первой международной конференции по Научной йоге в Индии в 1972 г. аудитория состояла более чем из 200 лиц, представлявших много различных духовных ориентаций, существующих в современной Индии. Участники дискуссии после доклада Грофа пришли к соглашению, что больше всего кислота-терапия похожа на систему Йоги Кундалини. И та и другая техника способствует мгновенному и огромному освобождению энергии, порождает глубокие переживания и может принести впечатляющие результаты в короткий период времени. Они обе несут в себе огромный риск и могут быть опасны, если проводятся не под наблюдением специалиста.