Блоги Магическо-Эзотерический FAR-пост

эээ.хочу и так и так)

 

Ну лично у меня Кастанеда не был примером. Но как общедоступное учение оно не плохо может сформировать какое никакое мировоззрение более приближенное к истине. Мне больше понравился Нагваль Хулиан как его описывал Кастанеда. Извините что влез в ваш диалог)))просто хотел это сказать

 

давно уже)

 

дальше, говорят, намерение надо отпустить (забыть). Пусть летит, исполняется )) Исполнится тем скорее, чем больше энергии в него было влито до отпускания. Если держал намерение годами - влито очень много, достаточно отпустить ))

 

ваши тоже не тянут, очень не тянут. ) да и вы интерпретируете это как расставание с личными (привычными) взглядами требующими замены, а это в области лишь личного, с коей вы вряд ли хотите расстаться чтобы что то поменять в жизни. )

 

а вы знаете мои?)

 

они все налицо, исходя из ваших сообщений, контексты и доносимые вами смыслы ваши ясно об этом говорят, даже когда вы шутите или вводите в заблуждение своей "контролируемой глупостью". )

 

ну вам свои не навязываю.у меня своя дорога.не соответствует вашим ожиданиям?так и я не вы)

 

Да я от вас особо ничего и не ожидаю, есть понимание почему так а не иначе, а с ним и очень спокойное отношение к нашему оппонированию.)

 

ну это зеркально.я общаюсь с вами как с человеком,а не как с эзотериком.)вы человек не злобный и лёгкое оппонипование доставляет мне удовольствие))особенно ути пути))

 

Ну, а если во сне погружаешься во второй сон (как в к/ф Начало), тогда, что это - сон во сне?

 

Гарсон номер два, Гарсон номер два,
На наших ветвях пожухла листва;
И, может, права людская молва,
И все – только сон, Гарсон номер два. (с)

 

Гарсон номер два на связи. Сообщение принято. Приём.

 

был знаком с человеком, который осознавался во сне, а потом осознанно засыпал. А потом второй раз осознавался и засыпал осознанно. А потом еще. А потом еще.

В общем, он доходил до 7 уровня сна, там абсолютный хаос и полный распад сознания, говорит еле выбрался ))) Ко всему прочему он обладал полным набором умений, полное видение всех срезов, и мудрый был в свои 23 года. Но однажды он попрощался навсегда, думаю самоубился. А что ему тут делать то, просто перепутал Олимп с подземельем ))

 

— Я рад, что ты нашел, в чем там была беда с твоей машиной. Теперь ты можешь вернуться домой…

— Откуда ты знаешь?!

Я как раз собирался сказать ему, что, вопреки всем ожиданиям, мне удалось исправить самолет!

Он не ответил, он только сказал:

— И я тоже сегодня вернусь домой.

Потом прибавил печально:

— Это гораздо дальше… и гораздо труднее…

Все было как-то странно. Я крепко обнимал его, точно малого ребенка, и, однако, мне казалось, будто он ускользает, проваливается в бездну, и я не в силах его удержать…

Он задумчиво смотрел куда-то вдаль.

— У меня останется твой барашек. И ящик для барашка. И намордник…

И он печально улыбнулся.

Я долго ждал. Он словно бы приходил в себя.

— Ты напугался, малыш…

Ну еще бы не напугаться! Но он тихонько засмеялся:

— Сегодня вечером мне будет куда страшнее…

И снова меня оледенило предчувствие непоправимой беды. Неужели, неужели я никогда больше не услышу, как он смеется? Этот смех для меня — точно родник в пустыне.

— Малыш, я хочу еще послушать, как ты смеешься…

Но он сказал:

— Сегодня ночью исполнится год. Моя звезда станет как раз над тем местом, где я упал год назад…

— Послушай, малыш, ведь все это — и змея, и свиданье со звездой — просто дурной сон, правда?

Но он не ответил.

— Самое главное — то, чего не увидишь глазами… — сказал он.

— Да, конечно…

— Это как с цветком. Если любишь цветок, что растет где-то на далекой звезде, хорошо ночью глядеть в небо. Все звезды расцветают.

— Да, конечно…

— Это как с водой. Когда ты дал мне напиться, та вода была как музыка, а все из-за ворота и веревки… Помнишь? Она была очень хорошая.

— Да, конечно…

— Ночью ты посмотришь на звезды. Моя звезда очень маленькая, я не могу ее тебе показать. Так лучше. Она будет для тебя просто — одна из звезд. И ты полюбишь смотреть на звезды… Все они станут тебе друзьями. И потом, я тебе кое-что подарю…

И он засмеялся.

— Ах, малыш, малыш, как я люблю, когда ты смеешься!

— Вот это и есть мой подарок… это будет, как с водой…

— Как так?

— У каждого человека свои звезды. Одним — тем, кто странствует, — они указывают путь. Для других это просто маленькие огоньки. Для ученых они — как задача, которую надо решить. Для моего дельца они — золото. Но для всех этих людей звезды — немые. А у тебя будут совсем особенные звезды…

— Как так?

— Ты посмотришь ночью на небо, а ведь там будет такая звезда, где я живу, где я смеюсь, — и ты услышишь, что все звезды смеются. У тебя будут звезды, которые умеют смеяться!

И он сам засмеялся.

— И когда ты утешишься (в конце концов всегда утешаешься), ты будешь рад, что знал меня когда-то. Ты всегда будешь мне другом. Тебе захочется посмеяться со мною. Иной раз ты вот так распахнешь окно, и тебе будет приятно… И твои друзья станут удивляться, что ты смеешься, глядя на небо. А ты им скажешь: «Да, да, я всегда смеюсь, глядя на звезды!» И они подумают, что ты сошел с ума. Вот какую злую шутку я с тобой сыграю.

Здесь находится полезная ссылка. Но чтобы видеть эту ссылку - нужно зарегистрироваться. Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите.

И он опять засмеялся.

— Как будто вместо звезд я подарил тебе целую кучу смеющихся бубенцов…

Он опять засмеялся. Потом снова стал серьезен:

— Знаешь… сегодня ночью… лучше не приходи.

— Я тебя не оставлю.

— Тебе покажется, что мне больно… покажется даже, что я умираю. Так уж оно бывает. Не приходи, не надо.

— Я тебя не оставлю.

Но он был чем-то озабочен.

— Видишь ли… это еще из-за змеи. Вдруг она тебя ужалит… Змеи ведь злые. Кого-нибудь ужалить для них удовольствие.

— Я тебя не оставлю.

Он вдруг успокоился:

— Правда, на двоих у нее не хватит яда…

В эту ночь я не заметил, как он ушел. Он ускользнул неслышно. Когда я наконец нагнал его, он шел быстрым, решительным шагом.

— А, это ты… — сказал он только.

И взял меня за руку. Но что-то его тревожило.

— Напрасно ты идешь со мной. Тебе будет больно на меня смотреть. Тебе покажется, будто я умираю, но это неправда…

Я молчал.

— Видишь ли… это очень далеко. Мое тело слишком тяжелое. Мне его не унести.

Я молчал.

— Но это все равно, что сбросить старую оболочку. Тут нет ничего печального…

Я молчал.

Он немного пал духом. Но все-таки сделал еще одно усилие:

— Знаешь, будет очень славно. Я тоже стану смотреть на звезды. И все звезды будут точно старые колодцы со скрипучим воротом. И каждая даст мне напиться…

 

Спасибо. Как прекрасно!

 

А ты: ты летишь,
И тебе
Дарят звезды
Свою нежность.
Возвращайся скорей.